Мафия Стелленбоша. Внутри клуба миллиардеров - Питер дю Туа
Ирония заключается в том, что в то время как Малема выставлял Руперта в качестве белого капиталистического гопника, на котором EFF могли бы построить свою популистскую базу поддержки, Шивамбу не только пытался заручиться поддержкой Руперта в своих собственных проектах, но и активно консультировал его по вопросам связей с общественностью, чтобы противостоять этому посланию. Для Руперта это были функциональные отношения, но он устал и разочаровался, когда личные нападки со стороны Малемы не прекратились. (Шивамбу отрицает все это, включая знакомство с Рупертом, консультирование его или получение от него какой-либо помощи.)
Дом Руперта в Сомерсет-Уэст, примерно в двадцати минутах езды от Стелленбоша, находится в пригороде Парел-Валлей, на склонах Гельдерберга. Напротив главного входа в поместье находится кластерный жилой комплекс, а сам дом окружен непритязательными семейными домами среднего класса. Главная магистраль Сомерсет-Уэст с ее магазинами и стоянками такси находится в нескольких минутах ходьбы. Ворота безопасности едва заметны с улицы. (Маркус Йоосте, глава компании Steinhoff, напротив, жил в укрепленном поместье с частной охраной в долине Йонкерсхук).
Извилистая дорога от ворот через густой кустарник под пологом деревьев выходит на большую поляну, где стоит дом в кейп-голландском стиле с великолепными фронтонами и большими окнами, а рядом с ним - побеленные старые конюшни и хозяйственные постройки. Поместье Парел-Валлей, в честь которого назван пригород, ведет свою историю с 1600-х годов, когда оно было пожаловано свободному мещанину из голландской колонии в Кейпе.
Охранники указывают посетителям, где парковаться, а газон простирается от гравийной дорожки сзади дома мимо хозяйственных построек в направлении спортивных площадок средней школы напротив. В гараже припаркована одна машина - черный спортивный внедорожник (похожий на "Лексус"). Чуть позже приезжает Руперт на черном BMW X5 старого образца.
Он машет мне рукой, пока паркует машину и разговаривает с одним из своих сотрудников. Большая старая голландская колониальная входная дверь, верхняя часть которой наполовину приоткрыта, распахивается в теплую и просторную гостиную. Цветовая гамма соответствует обстановке: коричневые и карамельные тона преобладают в удобных диванах и больших креслах. Антикварные буфеты, столы и стулья украшают комнату, а бронзовая скульптура леопарда украшает сервант. В огромном камине с тонкой пудрово-голубой и белой плиткой из делфтского фарфора по краям пылает огонь. Огонь поддерживают мелко нарубленные куски дерева (возможно, старые лозы).
Персонал дружелюбен и приветлив; они говорят, что "менеер Йоханн" скоро будет со мной. Звуки деятельности становятся более отчетливыми, когда Руперт направляется в комнату из гаража, а персонал приветствует одного из самых уважаемых лидеров бизнеса Южной Африки.
Руперт, небрежно одетый в слаксы без носков (и с двумя пукающими серыми веймеранерами), извиняется за опоздание на пару минут. Он был в Каяманди, где жители принимали участие в марше протеста. Никто не мог объяснить мне, в чем дело, поэтому я решил сам поехать туда и поговорить с людьми о том, какие у них проблемы. Я поехал, чтобы своими глазами увидеть, в каких условиях живут эти люди. Я не боюсь, нет, они меня там знают и не отказываются со мной разговаривать", - объяснил Руперт.
За несколько дней до этого группа людей из Хермануса, где вспыхнуло насилие, пришла просить его о помощи. Мы не можем продолжать так обращаться с людьми".
Руперт склонен подавлять своих собеседников и становится хозяином большинства помещений, в которые входит, - это внушительная фигура, умеющая эффективно использовать молчание в разговоре. Он редко отклоняется, и, как только его курс задан, его трудно - или даже невозможно - перебить. Бизнес и лидерство, сплетни и анекдоты, спорт и политика - вот его основные темы, причем не обязательно в таком порядке. В мире найдется не так уж много людей, занимающих высокие позиции в этих дисциплинах, которых он не знает или с которыми не дружит, и он часто напоминает вам об этом факте.
Разговор переходит от капитала и политики к регби и гольфу, Steinhoff и другим компаниям. Внезапно Руперт встает и идет к двери, где обнимает стоящего в дверном проеме сотрудника. Он пришел попрощаться с Рупертом, который объясняет, что работник работает в семье Руперта уже почти 30 лет и всегда берет месячный отпуск в середине года, чтобы навестить свою семью в Квазулу-Натал. "Где вы остановились? спрашивает Руперт и советует ему прервать путешествие в Колесберге, а не ехать ночью.
Он ухмыляется и рассказывает, что отец "уговорил" его купить старый дом, и, хотя это великолепное жилище, из-за древних балок и разрушающихся стен ему приходится тратить много денег на его поддержание. Это тридцать лет непрерывной работы. Я хочу переехать на ферму". У них есть фермы во Франшхуке и Граафф-Рейнете, но Гейнор, его жена, говорит: "Нет, мы не переедем, здесь выросли дети". Когда мы приехали сюда, это была катастрофа. Трава была высотой до бедра, и страховщики признали ее пожароопасной. У дома нет фундамента, и зимой стены впитывают влагу из глинистой земли".
Он легко говорит, в основном без протокола, а иногда и без него, и при этом курит сигареты Rembrandt van Rijn. Он вырос в Стелленбоше вместе со своим братом Антонием и сестрой Ханнели. Его семейный дом на улице Тибо, 17, до сих пор имеет тот же пыльно-розовый блеск, что и в 1950-х годах, и по-прежнему принадлежит семье. На вопрос, не собирается ли он когда-нибудь оставить дом, он отвечает: "Боже, нет, как только я его продам, его снесут и построят на его месте очередное чудовище, - говорит он.
В доме было три спальни; печь Aga на кухне - это неизгладимое воспоминание, как и поездки на велосипеде в школу. Стелленбош тогда был не таким, как сегодня. Мы жили в одном доме все эти годы и никогда не переезжали. Бизнес моего отца занял тридцать лет, чтобы стать прибыльным. Он не слишком заботился о деньгах, это было не то, что его мотивировало. Например, первая новая машина у моей матери появилась в 1968 году, когда мне отдали ее старый подержанный
