Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6373 ( № 21 2012)
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Игорь Ефимов. Таврический сад . - М.: Самокат, 2012. - 152 с. - 3000 экз.
Откуда появляется в людях чувство собственного достоинства? Что помогает его обретению? Почему мы жаждем признания, да не от всех, а от определённых людей, чьё мнение для нас важно? И часто это именно те, кто обладает сознанием собственного достоинства, не разменивается по пустякам. Это глубокие вопросы, которые волнуют всю жизнь, а начинаются в детстве. Игорь Ефимов в книге "Таврический сад" совершает удивительное: отвечает на тончайшие психологические вопросы без зауми, просто рассказывая историю. Довольно обычную и невеликую по объёму историю ленинградского послевоенного детства. В ней есть яркие картины разворошённого быта, который приходится собирать вновь, мальчишеские глупости и подрост[?]ковые банды. Главный герой проходит этот путь: от желания стать членом банды до понимания, что он будет учёным-физиком. И очень важной на его пути была мечта о дружбе всего с одним человеком, с простым мальчиком-ровесником, который, сам о том не задумываясь, обладал тайной: чувством собственного достоинства.
Книги предоставлены магазинами "Библио-Глобус" и "Фаланстер"
Татьяна ШАБАЕВА
Преображение пространства
Преображение пространства
КНИЖНЫЙ
РЯД
Михаил Попов. Преображенская площадь . - М.: НИЦ "Академика", 2012. - 478 с. - 3000 экз .
Стилистическую манеру Михаила Попова, писателя традиционного, можно назвать так: экзотический реализм. Реальность интересна писателю только в неожиданном ракурсе, именно за этим едут туристы в дальние страны, Попов же путешествует по собственным текстам. Сюжеты его рассказов абсолютно непредсказуемы, однако поступки героев всегда мотивированы и композиционная логика присутствует. Письмо плотное, но не громоздкое, с точной, но не навязчивой образностью; смысловые пласты спрессованы, но не встают комом в горле, будто круто сваренное яйцо. Граница между реальным миром и фантасмагорией всегда тонка. Гротеск и ирония употребляются в меру, как специи к основному блюду. Самые яркие в книге - рассказы "Испытание", "Парикмахер", "Чуб", "Дворец".
Лирична и трогательна написанная с нежностью и доброй иронией повесть о матери "Идея", одно из самых лучших, на мой взгляд, произведений о матери в русской классической литературе.
Повесть "Преображенская площадь" - грустное размышление о России, о её миссии и месте в мире, о русских как о загадочной и великой нации. Это одновременно ответ и русофобам, и русофилам, диалог и с теми, и с другими, это попытка признаться в любви своей Родине.
Проза Михаила Попова, что особенно проявляется в рассказах, - драматургична, с оригинальными сюжетными ходами, выразительными персонажами, крепкой настойкой разнообразных настроений. Вышеперечисленные рассказы по эмоционально-смысловой природе - трагифарс. Автор одинаково чуток как к трагической составляющей жизни, так и к комической. Не сказать чтобы юмор плескался на страницах и переливался через край, но он растворён в самом построении фразы, в отношении героев к происходящему: "Мне пришла в голову хорошая идея. Вместо того чтобы в очередной раз давать слово, лезть с подлыми сыновьими поцелуями, цель которых перевести мать из состояния тихой, скорбной обиды в состояние не менее скорбной покорности судьбе, я решил сделать доброе дело" (повесть "Идея").
Читать Михаила Попова интересно. А это можно сказать сегодня далеко не о каждом писателе. Редко бывает, когда серьёзная литература не вгоняет в чёрную меланхолию, а наоборот, улучшает настроение. Книга "Преображенская площадь" именно такова - способна преобразить не только московскую площадь, но и душевную атмосферу.
Анастасия ЕРМАКОВА
«Никто» и все остальные
«Никто» и все остальные
ПРЕЗЕНТАЦИЯ
Большая витрина центрального книжного магазина на Маршалковской в центре старой Варшавы целиком занята стильно оформленными книгами Альберта Лиханова. Варшавское издательство "Трио" выпустило его роман "Никто" в переводе на польский Валентины Миколайчук-Тршинской с предисловием директора Института русистики Варшавского университета профессора Алиции Володзько и послесловием уполномоченного по правам ребёнка Республики Польша, министра Марка Михаляка, который так оценил книгу русского писателя: "Роман Альберта Лиханова "Никто" - чрезвычайно волнующее произведение[?] Роман поднимает очень трудные темы: детство брошенного ребёнка, его детдомовская судьба. Писатель показывает мир глазами молодого человека, оказавшегося один на один со своими проблемами[?]"
Писатель посетил столицу Польши, побывал в реабилитационном центре помощи ближнему "Монар", в благотворительном фонде "Успеть с помощью", опекающем детей-инвалидов, в детском доме в посёлке Константин под Варшавой. Издательство "Трио" организовало пресс-конференцию, посвящённую изданию книги и деятельности Российского детского фонда, который Альберт Лиханов возглавляет уже четверть века. В Российском центре науки и культуры в Варшаве прошли творческий вечер писателя и презентация книги. В мероприятии приняли участие представители польских благотворительных организаций, журналисты, любители русской литературы, а также депутаты польского сейма Эльжбета Радишевская и Мирон Сыч.
Лола ЗВОНАРЁВА
Последние акты трагедии
Последние акты трагедии
ОБЪЕКТИВ
Это последнее произведение недавно ушедшего известного прозаика Евгения Богданова (1940-2011). Главный герой романа Глеб Елахов - в некотором роде альтер эго автора - писатель, работающий над книгой о расстреле семьи Николая II - финальном эпизоде падения царской империи. Книга пишется в начале 90-х годов прошлого столетия, т.е. во время крушения империи советской. Это даёт возможность показать и осмыслить параллели событий начала и конца ХХ века, однозначно воспринимаемых автором и главным героем как звенья национальной трагедии: "Ситуация в стране один в один повторяла безвременье февраля семнадцатого. Те же развязные молодые люди на улицах, та же праздная вседозволенность, и так же по ничтожному поводу вспыхивали потасовки, заканчивающиеся бестолковым митингом, и затевались косноязыкие дискуссии, переходящие в потасовку".
Столь же однозначно отношение Е. Богданова к последнему российскому самодержцу, его семье и к Григорию Распутину - они предстают в романе как люди, верные своему долгу, умные, высоконравственные, ставшие жертвами предательства, коварства, провокаций. Известно, что на этот счёт мнения историков, представителей Церкви, общественности расходятся, что отражено в литературе. В романе есть сцена, где журналист, берущий интервью у Глеба Елахова, напоминает об этом ему. Тот отвечает: "Существует великое множество описаний, воспоминаний, научных исследований и трудов. С отменой цензуры их ещё прибавилось. Начнём с того, что мемуары, как правило, субъективны. Вспомните известное выражение: врёт, как очевидец. Кроме того, любой исторический документ может оказаться липой, как пресловутый дневник Анны Вырубовой-Танеевой, фрейлины императрицы. Состряпал его, как ни прискорбно, Алексей Николаевич Толстой. В соавторстве с историком Павлом Щёголевым".
Немало места автор уделяет разоблачению мифов о Распутине. Это и понятно: "старец" из сибирского села Покровское в восприятии как современников, так и потомков - наиболее тёмное и уязвимое звено в истории последних Романовых. Елахова не устраивает "исторически сложившаяся оценка этой неординарной личности. Простой мужик, чалдон синепупый, сумел подняться в самые верхи общества, сделаться наставником царствующей четы".
В романе показано, что Распутин был ненавистен многим, причём самым разным силам - от западных военно-политических кругов и их агентов влияния в России, стремившихся втянуть её в войну, до доморощенных революционеров всех мастей, которые действовали по принципу: чем хуже для страны, тем лучше. "Вот тут-то Распутин, заклинающий Николая не ввязываться в войну, стал не то что не нужен, но опасен мировому капиталу, так же как, с точки зрения Ильича, и мировому пролетариату, не ведающему ни сном ни духом о своей исторической роли в развитии человечества. Чего уж говорить про столичный свет, про монархические круги, возненавидевшие покровского мужика за сам факт его земного существования. Приговор был вынесен[?]"
