Дмитрий Пучков - За державу обидно. Вопросы и ответы про СССР

Во-первых, до войны радиоприемники имели не очень-то многие даже в Москве. Из моих знакомых, например, только в семье одноклассницы Нины Головиной, моей возлюбленной. Так что даже если бы все владельцы приемников не сдали их и были осуждены, то «потока» никак не получилось бы. Но, во-вторых, советские люди были законопослушны, и не сдать приемник могли только злостные единицы вроде Солженицына, если бы не были трусливы. А сдавали их в почтовые отделения. И я сам помогал в этом однокласснице Нине. В-третьих, какую опасность могла представлять радиолампа? Даже этого не соображаешь? «Победа под Москвой породила новый поток – москвичи, которые не эвакуировались. Они подозревались в ожидании немцев» (1, 87). Да, среди трех миллионов москвичей водились и такие экземпляры, которые ожидали немцев, например писатель Юрий Нагибин и его друзья, он сам написал об этом в воспоминаниях. Думаю, что и отец Сванидзе ждал, и мать Радзинского. Но их, к сожалению, не арестовали, а за казенный счет отправили в Ташкент. Остальные три миллиона москвичей ушли на фронт, работали на заводах и фабриках, строили оборонительные сооружения… Лично я тоже не эвакуировался, а работал на авиационнолл заводе им. Лепсе, потом – на ткацкой фабрике, потом – армия, фронт… Не забыл ЖПК, конечно, и «поток евреев», который, правда, только «стал намечаться», говорит: «Кажется (!), Сталин собирался устроить большое еврейское избиение» (1, 97). Кажется – перекрестись.

А еще, говорит, был поток из двенадцатилетних пацанов, которым давали по 25 лет за украденный огурец (1, 94). Ах, Господи, даже если вдруг в виде исключения это оказалось бы правдой, то ведь когда было! А вот ныне, в пору цветущей демократии, в сооружении коей Солженицын с супругой приняли столь выдающееся участие, профессор Л. Пичурин, член Томской областной комиссии по вопросам помилования, рассказывает, что женщину, укравшую в магазине 56 рублей, осудили на 6 лет – на такой же срок осудили и убийцу («Советская Россия», 8.04.08).

И нет конца могучему солженицынскому потоку полоумия и бесстыдства! «Известный Стельмах расстреливал днем прямо во дворе, так что другие осужденные могли видеть» (1, 276). Да это не известный ли писатель Михаил Стельмах, Герой Социалистического Труда, ленинский лауреат, расстреливал своих критиков и так притом, чтобы другие критики видели? «В 1939–40 годах под сводами Бутырской тюрьмы бродили цифры-слухи… Говорили арестованные ежовцы, что за эти два года расстреляно 500 тысяч политических и 480 тысяч блатарей» (1, 400). Сам-то Солженицын оказался под помянутыми сводами только в 1945-м, так что своими ушами даже и слышать-то не мог. Но кто были эти болтливые «ежовцы»? И кому они запускали под череп эти «цифы-слухи» о своих преступлениях? И не разумнее ли им было помалкивать? Надо бы знать, наконец, что «блатарей» всегда раза в два-три больше, чем политических. «Из Краснодара свидетельствуют (кто – кому?), что там в 1937–1938 годы каждую ночь расстреливали больше 200 человек! По другим источникам, на 1 января 1939 года расстреляно 1 миллион 700 тысяч» (1, 401). Но ведь по этим другим источникам получается, что ежедневно расстреливали по 2300 человек, т. е. в десять раз больше, чем по первому источнику. Ничего себе дистанция! Чему же верить? Кроме того, население Краснодарской области было тогда около 3,5 миллиона человек. Значит, расстреляли в эти два года каждого второго жителя. А если исключить детей, то, пожалуй, почти всех взрослых. И ведь сколько еще лет было впереди! Так, стоеросовый?

Как-то не ладится со всенародной любовью у нобелевского лауреата.

А ведь он хотел, чтобы его любили.

– Юрич, если не затруднит, подскажи ссылку на сайт с документальными выкладками насчет стукачества Солжа. Помню, в одной из новостей проскакивала оная или в комментах, но вот найти не удается. Благодарю.

– Читай Классика.

– Это – само собой. Мне важны документы.

– Какие документы, камрад? Сканы агентурного дела?

– Ну, хорошо. Спасибо. Попробую сам разыскать.

– Он сам про это в «Архипелаге» написал, богато.

– Зачем, вот интересно? Страховался на будущее, что ли?

– Не знаю. В КГБ своих не сдают, зря он так.

– Захотел стать Гласом Народным.

– Каждый имеет право.

– Опер заплатил за некую информацию сексоту 120 рублей. Вопрос: эти 120 рублей оформляются как-то опером в бухгалтерии? Если да, то как это выглядит? Фиксированная месячная сумма, каждый случай индивидуален или по факту заявки к оплате и г. д.

– Камрад, вообще это государственные секреты, о неразглашении которых дают подписки и сроки. В целом же обычная контора, обычные расчеты, только все попрятано и называется не так.

– То есть в книгах, сериалах («Улицы разбитых фонарей») – галиматья?

– Там не галиматья. Там соблюдение профессиональной этики, написано только про то, про что можно писать.

– А в МВД осведомителей сдают?

– Оперативная работа – занятие глубоко аморальное. С одной стороны, сдать агента – значит убить его. С другой стороны, иногда возникает нужда и в этом. Как говорится, боже упаси в это дело попасть. Но в целом очень берегут и заботятся, потому что раскрытия – они с них, а не с медитаций перед камином с трубкой.

– Да как-то обыденно: встретились, поговорили, уточнили детали, опер банкноту всунул, клиент саркастически (мол, мало) посмотрел, но взял. И расходятся.

– А расписку, б…ь, кто писать будет?!

– И это на фоне хронических задержек и без того невысоких зарплат.

– Да ладно, мне за шесть лет два раза на один день зарплату задержали. Цепным псам режима в мегаполисах платили исправно.

– Серьезно?!

– Зачем мне врать?

– Я в эти годы на «скорой» работал, думал, у всех бюджетников так – от двух месяцев ожидания. Или «цепные псы» не бюджетники?

– Цепные псы – это цепные псы. Случись чего, взбунтуются бюджетники – кто их п. дить будет?! А мы всегда на страже, плюс своевременно выплаченный оклад.

– Любопытен сам процесс денежных взаимоотношений с контингентом, как оно действительно в жизни, так как в книжках и сериалах часто платят опера (непонятно, из своего кармана или получают где).

– Все, повторюсь, как везде: платит государство (специальная статья расходов в смете МВД), трудовая книжка как у людей, ведомости, расчеты и – сюрприз! – похороны за государственный счет. Выглядит иначе, чем в народном хозяйстве, называется не так. В книжках пишут часто, в кино не показывают, не видел.

– «И – сюрприз! – похороны за государственный счет». Сексотов?!

– Так никто не называет, камрад. Сексот – это секретный сотрудник, термин древний. Фактически – переодетый мент. Речь же идет не про сотрудников, а про агентов. Агент – это завербованный гражданин, а не сотрудник. Кроме того, некоторые такую пользу государству приносят, что неплохо бы хоронить с оркестром и взводом автоматчиков.

Товарищ Сталин на линии

55 лет тому назад умер наш главный правитель – суровый диктатор Иосиф Виссарионович Сталин. Как известно, лягнуть мертвого льва может даже ишак – что мы ежедневно и видим.

Однако многим небезынтересно было бы узнать, что на самом деле говорил товарищ Сталин:

Класс – общественная группа людей, которая занимает определенную стойкую, постоянную позицию в процессе производства. Рабочий класс производит все, не владея средствами производства. Капиталисты – владеют капиталом. Без них, при капиталистическом строе, производство не обходится. Помещики владеют землей – важнейшим средством производства. Крестьяне владеют малыми клочками земли, арендуют ее, но занимают в сельском хозяйстве определенные позиции. Интеллигенция – обслуживающий элемент, не общественный класс. Она сама ничего не производит, не занимает самостоятельного места в процессе производства. Интеллигенция есть на фабриках и заводах – служит капиталистам. Интеллигенция есть в экономиях и имениях – служит помещикам. Как только интеллигенция начинает финтить – ее заменяют другими. Есть такая группа интеллигенции, которая не связана с производством, как литераторы, работники культуры. Они мнят себя «солью земли», командующей силой, стоящей над общественными классами. Но из этого ничего серьезного получиться не может. Была в России в 70-х годах прошлого столетия группа интеллигенции, которая хотела насиловать историю и, не считаясь с тем, что условия для республики не созрели, пыталась втянуть общество в борьбу за республику. Ничего из этого не вышло. Эта группа была разбита – вот вам самостоятельная сила интеллигенции!