Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри
«Алло, Токио, Нью-Йорк, Гонолулу? Да, будьте добры, трансфер в три миллиона на Виргинские острова. Да, благодарю, вы очень любезны. И пожалуйста, не забудьте уничтожить договоры по окончании операции. Лучше всего сожгите. А пепел соберите в кучку и проглотите, хорошо? Терпеть не могу крошек, знаете ли…»
Что за фантазии проносились в голове Джулиана – даже не представляю себе. Ему явно мерещилась неприступная организация, с международным сплетением фирм и нимбом неприкасаемости, которая жонглировала финансами и компаниями по всему миру и была непобедима. По сравнению с этим мои предложения звучали просто и приземленно – я считал, что нам нужны обычные практичные вещи.
Моя тогдашняя подружка достала нам криптофоны. При этом она одолжила нам изрядную сумму, и меня по сей день мучает совесть при воспоминании о том, как я все больше пренебрегал ею ради работы.
Через несколько месяцев в Исландии я вдруг случайно узнал, что Джулиан пытался продать один из этих дорогих аппаратов нашей знакомой – за 1200 евро. Но, во-первых, телефоны были не его, а во-вторых, он просил за них слишком большую сумму, причем у женщины таких денег точно не было. Тогда он просто подарил телефон одному семнадцатилетнему парню, желая привлечь его к работе на WikiLeaks. Джулиан бывал удивительно щедрым, а в следующий момент – страшно жадным.
Уже в апреле 2008 года мы открыли счета на Moneybookers, куда нам могли перечислять онлайн-пожертвования в основном американцы. Сколько туда пришло денег и что с ними стало, не знал никто из сотрудников. Джулиан отказывался нам всем об этом говорить.
Кроме того, он открыл в Moneybookers личный счет на свое имя. И туда вела прямая ссылка с нашей страницы о пожертвованиях. Джулиан не хотел говорить, для чего предназначен этот счет. Он был закрыт осенью 2010 года. Позднее Джулиан жаловался, что у WikiLeaks отобрали деньги. «Гардиан» цитировала имейл от Moneybookers к WikiLeaks от 13 августа 2010 года. Счет закрыт после проверки отделом безопасности Moneybookers, чтобы «соответствовать дальнейшим правительственным расследованиям». Счет действительно был заблокирован. Но перед этим с него были сняты все деньги.Причем Джулиан был безразличен к деньгам как таковым. У него их обычно и не водилось, и за него всегда платили другие. В свое оправдание он говорил, например: если он станет снимать деньги в банкоматах, то можно проследить его передвижение и понять, в какой точке света он сейчас находится. Эти доводы вполне убеждали людей, плативших за Джулиана, кажется, даже когда он выступал на пресс-конференциях, которые транслировались из той самой точки света, где он находился. Ему всегда особенно охотно помогали женщины. Чего только они ему не покупали: одежду, зарядные устройства, мобильные телефоны, кофе, авиабилеты, шоколадки, сумки, шерстяные носки.
Джулиан не придавал значения всяким статусным предметам. Может, сейчас это изменилось, но когда мы вместе ездили по миру, у него не было ни часов, ни машины, ни фирменной одежды – его это не интересовало. Даже его компьютер – это был древний «Макинтош», такой белый iBook, почти музейный экземпляр. В лучшем случае он покупал себе новую флешку.
Но все-таки мы часто размышляли, как бы получить деньги для WikiLeaks. Одной из наших идей было зарабатывать напрямую на документах, на праве эксклюзивного доступа к материалам. Что-то вроде аукциона eBay. В сентябре 2008 года мы запустили пробный шар. Мы объявили на сайте и в пресс-релизах, что выставляем на аукцион электронную почту Фредди Бальсана, который писал речи для венесуэльского президента Уго Чавеса.
Наше заявление вызвало огромный резонанс в Южной Америке. Нельзя сказать, что нас забросали ставками, но разразилось много критики. Нас упрекали в том, что мы собираемся зарабатывать на наших информаторах, и в том, что материалы попадут таким образом к богатым СМИ. Но на самом деле мы даже не располагали тогда техническими средствами для проведения подобного аукциона.Я попытался добыть для нас деньги у Фонда братьев Найт (Knight Foundation). Полностью он называется Фонд имени Джона С. Найта и Джеймса Л. Найта (John S. and James L. Knight Foundation) и поддерживает выдающиеся журналистские проекты; только в 2009 году он выделил более 105 миллионов долларов для различных СМИ. В конце 2008 года я в первый раз подал заявку на грант на два миллиона долларов, но ее отклонили в третьем или четвертом раунде многоступенчатого процесса рассмотрения заявок. Причем уже после приглашения во второй раунд Джулиан написал в нашей почтовой рассылке, что два миллиона практически у нас в кармане.
В 2009 году я сделал вторую попытку, теперь я просил полмиллиона. Написание заявки – дело очень трудоемкое, но Джулиан не стал помогать. Мы работали вместе с одной добровольной помощницей над этой заявкой две недели. Надо было ответить на восемь вопросов о мотивации и о внутренней структуре проекта. За день до сдачи вдруг объявился Джулиан, притащив за собой Няню. Она должна была за полдня написать заявку; мы к тому времени уже давно все закончили. Джулиан решил, пусть будет два запроса, тогда один точно проскочит. И они вдвоем еще рассказывали мне, как прекрасна их собственная заявка. Хотя именно моя прошла дальше: первый раунд, второй, третий – и вдруг мы оказались в финале. А письмо Джулиана и Няни было отсеяно уже на первом этапе.
Позднее Джулиан обвинял меня, будто я нечестно продвигал собственное имя. Но дело было не в том. Еще в 2008 году, когда я в последний день перед подачей сидел за письменным столом и смотрел в заполненный формуляр, то не понимал, как его подписывать и какие контактные имя и адрес указывать. Никакого офиса у нас и в помине не было. А Джулиан вообще не имел постоянного местожительства.
Время поджимало, и я решил, что не стоит волноваться из-за США и надо дать мои настоящие имя и адрес. Я подписался и отослал заявку.
В последующие дни я мечтал, как мы получим для WikiLeaks полмиллиона долларов и сколько на них всего купим. Перед сном я представлял себе самую совершенную технику для обеспечения безопасности: половину стойки в хорошо охлаждаемом вычислительном центре, с источником бесперебойного питания, с избыточным подключением к Сети, с терминальным сервером на случай каких-либо проблем. И это будут серверы последнего поколения, а не предпоследнего.
Раз начнешь мечтать – остановиться трудно. Я рисовал себе, как мы снимем офис и поручим людям конкретные задания. И сможем выплачивать себе зарплату. Я предпочел бы никогда больше не возвращаться на фирму, к совещаниям по вторникам и таблицам Excel, к моим секретным телефонным переговорам в складских помещениях на девятом этаже.
Рассмотрение заявок растянулось на несколько недель. Фонд затребовал новые документы, а затем хотел пригласить нас в Массачусетский технологический институт для финального этапа. Им надо было познакомиться с нами и с людьми из нашего консультативного совета.
Наш консультативный совет – это фантастическая конструкция, появившаяся на свет еще до моего прихода в WL. Из восьми перечисленных там людей лишь один человек открыто подтвердил, что он нас поддерживает, – Си-Джей Хинке, сетевой активист из Таиланда. С течением времени журналисты опросили каждого из указанных членов совета. Китайцы сразу опровергли свою причастность к проекту, на что Джулиан отреагировал: «Разумеется, им нельзя это публично признавать».
Бен Лори из фонда APS (Apache Software Foundation) многократно отрицал, что когда-либо нас консультировал. Австралийский журналист и режиссер Филип Адамс признал, что однажды согласился, но по состоянию здоровья ничего не мог делать.
Вполне понятно, что сотрудники Фонда братьев Найт хотели хоть раз поговорить с ядром нашей команды. Но было совершенно невозможно назначить время для общей телефонной конференции. Имейлы безостановочно летали туда и обратно, и в фонде, должно быть, решили, что мы ужасно высокомерные или крайне неорганизованные, – в принципе, и то и то было правдой. Я заверял фонд, что лично я соглашусь на любое время, которое они назначат. Мне хотелось показать, что нас в WikiLeaks заботит судьба нашей заявки. По этому поводу Джулиан написал мне злобный имейл, что вовсе не я – главный заявитель.
Потом он рассказывал другим, будто посредством этой заявки я сам стараюсь протолкнуться вперед. Боже мой! Лучше бы мы эту энергию потратили на то, чтобы вместе сделать убедительную презентацию. Нам отказали в гранте на самом последнем этапе.
Я искренне рассчитывал, что когда-нибудь мы будем получать от WikiLeaks зарплату. Цель заключалась в том, чтобы никому не приходилось зарабатывать на стороне. Это была серьезная проблема: нам требовалось гораздо больше людей. И гораздо больше времени. Но ничего не получалось, потому что параллельно с работой для WL почти все мы должны были еще зарабатывать себе на жизнь.
Я считал, что это проституция, когда не можешь заниматься той работой, которую считаешь по-настоящему нужной и осмысленной. Конечно, я понимал, что я не единственный, кто желает работать не там, где ему приходится.
