Андрей Савельев - Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1
Подобного рода пример подает уже упоминавшийся певец ельцинского насилия отец Иннокентий (Павлов), который приходит к объявлению совершенно неуместными всяческих миротворческих попыток предотвратить кровопролитие: "…нынешние всхлипывания просто оскорбительны для здорового нравственного сознания, поскольку ставят на одну доску бандитов, засевших в БД, и их жертв. Во-вторых, они оскорбляют память десятков миллионов жертв семидесяти-с лишним-летнего режима, прикрытого "властью Советов". Вот такими словами игумен ставит диагноз самому себе, а заодно и своим нравственным изысканиям. Нашел же нравственную задачу святой отец по себе — "не прощать ничего, никому и никогда"!
И все-таки это слишком грубо — почти не отличается от попыток изыскания нового типа нравственности. Б. Ельцин делает подмену с меньшей натужностью и потому более естественно вводит свое понимание нравственности.
В ответ на принятое в феврале 1994 г. решение Государственной Думы об амнистии участников сопротивления антиконституционному перевороту (именуемых официозом "участниками мятежа") Ельцин высказался: "Считал и считаю, что здесь были допущены нарушения Конституции, закона и норм нравственности". Если отвлечься от ситуации, то простое вплетение в политическое заявление сносок на нравственность может вызвать уважение. Это и есть достижение «топорной» (а не натужной интеллигентской, как у отца Иннокентия) подмены. А на неофициальном уровне из недр Администрации Президента шли инструкции Генеральному Прокурору Казаннику о том, что следствие по октябрьским событиям следует закончить в течение нескольких дней и вынести смертные приговоры сидящим в тюрьме защитникам Конституции. ("Общая газета", № 15, апрель 1994 г.).
В своих воспоминаниях Ельцин лицемерно предлагал помянуть погибших "без дележки на наших и не наших". Красивые слова, в которые многим захотелось уверовать вплоть до желания подписать весной 1994 г. Договор об общественном согласии, разошлись с жизнью радикальным образом. Денежные пособия и почести получили лишь те, кто штурмовал парламент, и жертвы собственного любопытства. Вся лояльность Ельцина к погибшим защитникам Конституции состояла лишь в том, что он не сразу ликвидировал мемориальное место их гибели.
Если все-таки не позабыть недавнюю предысторию, всех этих разговоров о нравственности, они в устах людей, умывших Россию кровью и растоптавших своих оппонентов (даже если они были не очень-то привлекательны), выглядят омерзительно.
Отсюда и резкое размежевание общества. Те, кто видит всероссийский погром и не осознает мерзости своей службы «демократии», те, кто забывает предысторию красивых слов своих любимцев, становятся послушными орудиями номенклатуры и соучастниками ее преступлений. Те же, кто помнит всю подоплеку и не забывает ни расстрелов, ни лжи, не могут с этой властью иметь ничего общего.
Здесь возникает не идеологический, а нравственный разлом.
СКОРОГОВОРКИ ИНТЕЛЛИГЕНТОВ С ГИБКОЙ СПИНКОЙ
Полноправным участником подготовки государственного переворота и проводником соответствующих настроений в обществе была столичная интеллигенция. Точнее — ее верхушка, новономенклатурная элита. Те же демо-советикусы, но из области культуры.
Накануне апрельского референдума 1993 г., призванного продемонстрировать единство президентской партии и народа. Содружество союзов писателей, Союз российских писателей, Союзы писателей Москвы и СПб, а также писательская ассоциация «Апрель» выпустили брошюру, в которой статейки «демократической» интеллигенции были перемешаны со стихами Галича и Высоцкого.
Общий пафос брошюры дан броскими заголовками, лживость которых еще не была распознана гражданами России. Зато их навязчивость поразила, как реклама «Сникерса». Владимир Савельев (один из инициаторов издания) и известный пародист Иванов не случайно для «живости» пополнили общую коллекцию похабными частушками. К тому времени народ (за исключением жителей крупных городов) еще не вкусил всех прелестей Запада, и печатная похабщина еще кое у кого перехватывала дух.
Некоторые авторы брошюры выражались просто и коротко. Ддя писателей-фронтовиков достаточно было на полстранички обвинить депутатский Съезд в том, что он жаждет власти и рвется к ней. (Но не обязанность ли это депутатов — домогаться власти?) "Позор обливать грязью Президента! Позор бунтовать в пору сева хлеба!", — восклицают они. А затем слали угрозы: пожнете бурю! Через полгода от имени этих писателей, проклявших войну в своих книгах (а теперь вот — депутатов в своих коротких заметках) убивали людей в центре Москвы. Немало сделали эти писатели для того, чтобы кровавая буря разразилась не на книжных страницах.
Борцы за демократию с медалями за выслугу лет на этом поприще вели себя иначе. Их статьи пугали, обличали, въедались в души.
Василий Селюнин: "… нужен был Съезду хотя бы один свежий труп!.. перед мысленным взором вставал 37-й год… как теперь говорят, съездюки… Не может же он (Ельцин — А. К.) не понимать, что это для него политическая смерть — обратиться к народу и закончить дельце вшивым компромиссом?… Никакой Конституции у нас нет. За год в нее внесено больше 300 поправок на потребу самим законодателям и никому более… Единственное, на чем держится Россия, — власть исполнительная во главе с Президентом… именно они (законодатели — А. К.) и подчиненный им Центральный Банк делали и делают все, чтобы сорвать реформы, а тем самым продлить и углубить полный набор кризисов… со стороны оппозиции тут сознательный замысел: не дать правительству нормально работать — чем хуже, тем лучше, пусть все видят, до чего довели страну Президент и его министры".
Андрей Нуйкин: "…вонючее депутатское болото… жалкие политические бомжи, люди бесстыдные, малограмотные, ничего не умеющие, кроме как склоки затевать и интриги плести… Конституции у нас еще нет… Не между юридическими формулами разворачивается у нас сражение, а между демократией и фашизмом, между народом и оголтело рвущимися к власти антинародными силами. И силы эти сплочены общностью корысти, отмобилизованы злобой, изощрены в политических провокациях, вооружены беззастенчивостью и кастетами (если бы только ими!). Оголтелость и безответственность их не имеют, похоже аналогов в истории и вполне способны привести к мировой катастрофе…. ищут повод втянуть народ в кровавую мясорубку… гражданская война с неизбежным расчленением территории, полным распадом экономики и параличом власти… Шантаж гражданской войной в России — это непременно АТОМНЫЙ ШАНТАЖ!.. Эти сволочи хотят подловить нас с Ельциным…"
Елена Боннер: "Конституция, сдержки и противовесы, парламент, законы! Смешно — аж плакать хочется!.. Это же типичная фантомная боль — болит то, чего нет… съездовско-румянцевское образование, превратившее сталинско-брежневскую Конституцию своими вариантами и поправками в рулон туалетной бумаги, употребляемой нардепами за малой и большой нуждой… я действительно доверяю Президенту, потому что он не вор…
Вот россыпь из других «источников»: "Истошно каркая о засилии демократов в средствах массовой информации, оно (видимо, «воронье» — А. К.) осуществило разбойный захват государственного телевидения… Воспрянув убогим, нищим духом, устраивает позорные шоу с гэкачеписта-ми… Лютая расправа с демократами запрограммирована государственниками-патриотами… Сшитое на скорую нитку лоскутное одеяло Конституции уже не прикрывает срама советской власти… Народ России выжил вопреки Конституции, которой он не принимал и которой его, как колючей проволокой, ограждают от свободы… Народ против вас — тех, кто ни на что не способен, кроме мелких пакостен и крупных взяток… Ельцин действительно виноват, но не в том, что не выполнил обещаний, а в том, что давал эти обещания… И все-таки, что ни говори, притягателен этот человек, пусть несколько грубоватый, но откровенный, прямодушный, болеющий за Россию… поднял такую ношу и несет эту ношу, не сгибаясь…
Приобщился к рассуждениям писатель Борис Васильев: "У нас НЕТ Конституции. "Вот именно «НЕТ», а не просто «нет»! Поэт Андрей Вознесенский зарифмовал «родину» с «рвотиной». Другой «демократический» писатель вколотил, как гвозди: "Демократический выбор состоит в том, что ВЫБОРА НЕТ!" Именно так: "ВЫБОРА НЕТ", а не просто "выбора нет".
Конституции для подобных людей действительно нет и не будет никогда, потому что они ее никогда не открывали и не читали, а поправки для них ненавистны просто по причине их авторства. Нужно же куда-то направить свою ненависть! И выбора у них нет, потому что привычка "колебаться вместе с линией" — была линией их жизни.
И вдруг прорвалось у ярого пахаря газетных страниц Ю. Черниченко: "…в зоне, если и голосуют дружно, то за начальника лагеря или дорогую вохру. " Так оно и получилось. И урок состоялся — не захочешь, а скажешь правду-матушку в потоке лживых слов, хоть и позабыв примерить слова лично к собственной персоне и собратьям по политической тусовке.
