Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии - Джеффри Кейн
«Сейчас подходящий момент, – говорил мне один из них за ужином после работы. – Интернет и социальные сети могут служить источниками данных, с которыми будет работать ИИ. Мы можем собирать информацию о кликах в интернете, покупках и предпочтениях людей».
По его словам, в 2005 году к интернету было подключено менее 10% населения Китая, но они быстро стали активнейшими пользователями социальных сетей, мобильных приложений и мобильных платежей в мире. В 2011 году своим собственным интернет-подключением обзавелось почти 40% населения, или около 513 млн человек. Все эти пользователи оставляли информацию о своих покупках и действиях в интернете, которую можно было использовать, чтобы научить нейронные сети решать множество задач, включая и слежку за пользователями.
В том же 2011 году двое младших научных сотрудников, работавших с известным исследователем в области ИИ Джеффри Хинтоном, профессором информатики Университета Торонто и сотрудником Google, совершили важное открытие в области аппаратного обеспечения. Исследователи поняли, что могут использовать графические процессоры (GPU) – устройства, улучшающие графику в компьютерных играх, – чтобы повысить скорость обработки данных глубинной нейронной сетью. Разработчики в области ИИ могли использовать характерные для GPU методы отображения форм и изображений на экране и обучать нейронную сеть поиску закономерностей.
Ранее создание нейронной сети стоило непомерно дорого. Но стоимость ключевого оборудования, на котором работает программное обеспечение, снизилась благодаря догадке с графическими процессорами. В течение многих лет они становились все дешевле и дешевле, даже несмотря на увеличение их памяти и вычислительной мощности.
С усовершенствованием аппаратного обеспечения и ростом числа массивов данных настало идеальное время для создания глубинной нейронной сети, которая обрабатывала бы эти данные.
Методом проб и ошибок команда Microsoft под руководством доктора Сунь Цзяня нашла решение: увеличить число «слоев» в нейронной сети, что позволило бы системе искусственного интеллекта постоянно обновлять свои знания и обучаться на проходящей через нее информации. Слои нейронной сети похожи на скопления нейронов, которые получают данные, обрабатывают их, а затем передают на следующие слои для дальнейшей обработки – так ИИ узнает все больше об анализируемом предмете.
В теории, чем больше слоев, тем лучше мыслит машина. На практике все оказалось сложнее. Одна из проблем заключалась в том, что после прохождения каждого слоя сигналы пропадали, что мешало исследователям Microsoft обучать систему.
В 2012 году распознавать изображения удалось обучить систему с восемью нейронными слоями. К 2014 году – с тридцатью. Увеличив число слоев, команда исследователей совершила прорыв в том, что касается способности компьютера распознавать объекты на видео и изображениях. «Мы даже не верили, что эта одна-единственная идея может оказаться настолько важной», – говорил доктор Сунь.
Китайская технологическая экосистема начала привлекать внимание венчурных капиталистов, которые стали менее сосредоточены на традиционных финансовых и технологических центрах в Кремниевой долине и Нью-Йорке. Они стремились безотлагательно начать работу в двух отраслях, где таился огромный потенциал для надзорной экосистемы: в технологиях распознавания лиц и распознавания речи.
Первая крупная инвестиция пришла в технологию распознавания лиц.
В 2013 году созданная Кай-Фу Ли венчурная фирма Sinovation Ventures, специализирующаяся на ИИ, поддержала развивающуюся платформу распознавания лиц Megvii (Mega Vision). Сумма инвестиций не раскрывалась. Затем SenseTime (конкурент Megvii, основанный в Гонконге в 2014 году) выпустила первый алгоритм, способный при определенных условиях идентифицировать людей с точностью, превышающей возможности человеческого глаза, и заявила, что превзошла показатели Facebook, – это стало вехой в индустрии ИИ[11].
По признанию Ян Фаня, руководителя отдела разработки SenseTime и бывшего сотрудника Microsoft, приложения «общественной безопасности» оказались прибыльным рынком.
«Существует высокий, конкурентный спрос, обусловленный системами „умного“ города и видеонаблюдения», – говорил он в интервью Forbes Asia.
Но программному обеспечению для распознавания лиц нужны были самые современные полупроводники. Откуда им было взяться?
SenseTime и другие китайские компании, занимающиеся вопросами искусственного интеллекта, обратились за полупроводниками к американским фирмам. Выяснилось, что их коллег из США интересовали китайские технологии создания программного обеспечения для мобильных приложений и правоохранительной системы. Американский телекоммуникационный оператор Qualcomm договорился с Megvii о сотрудничестве: в обмен на полупроводники Qualcomm получал право использовать программные средства систем ИИ Megvii в своих устройствах.
«В Китае наблюдается взрывной спрос», – отмечал Ли Сюй, соучредитель и генеральный директор SenseTime, на бизнес-конференции в июне 2016 года в ходе совместного выступления с Джеффом Хербстом, вице-президентом по вопросам развития подразделения венчурного инвестирования Nvidia.
Через семь-восемь лет после своего основания в 1993 году компания Nvidia стала ведущим производителем графических процессоров. Теперь она готовилась снимать сливки с надвигающегося бума в индустрии искусственного интеллекта.
В скором времени Nvidia начала заключать громкие сделки с китайскими фирмами, занимающимися технологией распознавания лиц. С помощью чипов, произведенных Nvidia и ее основным конкурентом Intel, в Центре облачных вычислений в Урумчи, открытом в 2016 году, были созданы одни из самых мощных в мире компьютеров, используемых для слежки. За день эти компьютеры просматривают больше записей с камер видеонаблюдения, чем человек за год.
«В Китае я вижу камеры на каждом фонарном столбе, – говорил Хербст. – Кажется, что просматривается просто все. Но проблема в том, что видео поступает в диспетчерскую, в которой сидит парень и ждет, когда что-нибудь произойдет. Разве это все не нужно автоматизировать?»
Ли Сюй признавал интерес китайского правительства к вопросам общественной безопасности, как и тот факт, что «существующая система наблюдения была серьезно ограничена отсутствием интеллектуального механизма управления, особенно в том, что касается обработки видео».
Он предложил пойти альтернативным путем.
Ли Сюй знал, что технология чипов Nvidia, заимствованная из сходных технологий обработки графики, играла «фундаментальную» роль в его работе и что для поддержания технологии распознавания лиц Nvidia задействует 14 тысяч таких чипов в серверах по всей Азии.
«Чувствую, нас с вами ждет долгое сотрудничество», – сказал ему Хербст из Nvidia во время бизнес-конференции. Возможно, Хербст этого и не хотел, но его слова прозвучали зловеще. К 2015 году все составляющие надзорной экосистемы встали на свои места: программное обеспечение научилось распознавать лица, сканировать текстовые сообщения и электронные письма, а также выявлять закономерности в письменной речи и взаимодействии людей.
Теперь инвесторы начали вкладывать свои деньги в следующий ключевой элемент: программное обеспечение, способное понимать и обрабатывать человеческий голос.
В конце 1990‐х годов молодой перспективный исследователь Лю Цинфэн отказался от стажировки в Microsoft Research Asia и посвятил карьеру своему собственному стартапу iFlyTek, поставив целью разработку передовой технологии распознавания голоса.
«Я сказал ему, что он талантливый молодой исследователь, но Китай слишком сильно отстает от американских гигантов индустрии распознавания речи, таких как Nuance, а еще в Китае будет меньше потребителей этой технологии, – писал Кай-Фу Ли. – Надо отдать Лю должное: он проигнорировал мой совет и с головой погрузился в работу над iFlyTek».
В 2010 году iFlyTek создала в Синьцзяне лабораторию, занявшуюся разработкой технологии распознавания речи для перевода уйгурского языка на мандаринский диалект китайского. Вскоре эту технологию начнут использовать для слежки и надзора за уйгурским населением. К 2016 году iFlyTek поставляла в Кашгар уже двадцать пять систем «голосовых отпечатков», создававших уникальные голосовые подписи, которые помогали идентифицировать и отслеживать людей.
«Все эти компании приходили в Синьцзян на моих глазах, – вспоминает Ирфан. – Я видел их аппаратуру, их программное обеспечение». Десятки уйгуров, сбежавших из Синьцзяна после 2014 года, вспоминали, что замечали логотипы этих компаний на оборудовании. Присутствие этих компаний в Синьцзяне отражено в правительственных тендерах, сохранившихся в интернете, в официальных корпоративных отчетах, докладах о положении с правами человека, американских санкционных документах, а также в сообщениях китайских государственных средств массовой информации. «Но многие не видели в этом ничего опасного. Настрой был следующий: „Мы просто боремся с преступностью“», – замечает Ирфан.
В период с 2010 по 2015 год на синьцзянский рынок наконец вышла и компания Huawei, национальный технологический символ Китая, разработавшая
