Газета Завтра Газета - Газета Завтра 373 (4 2001)
Еще одно трагическое противоречие наших дней таит в себе до сих пор не решенный "русский вопрос". Народ, который из последних сил тянет на себе громоздкую и неповоротливую машину федеральной государственности, не получает от этого государства ничего, что необходимо для полноценной национальной жизни. Русская национальная культура, история, язык развиваются сегодня лишь усилиями немногих энтузиастов и подвижников, не получающих от властей никакой помощи. Лицо государственной политики нынешнего режима в этом вопросе — министр Швыдкой, имеющий отношение к чему угодно, кроме русской культуры. Хотя, конечно же, "русский вопрос" — это не только вопрос культурной, образовательной и информационной сферы. О нем можно вспомнить при посещении рынков, банковских офисов, элитных учебных заведений. Священная для русских Москва, бывшая некогда "Третьим Римом", превратилась в подобие Вавилона — причем во всех возможных смыслах и значениях этого слова — от прямого этнографического до символического библейского. Русские стали "гостями" в собственной столице, в мире бизнеса, культуры, политики. А может ли долго просуществовать "сильное государство" без сильного народа, который является ее опорой и становым хребтом? Не обречено ли такое государство на новую катастрофу? Понимают ли те, кого сегодня называют "политической элитой", к чему мы идем?
Последний вопрос является, наверное, одним из самых болезненных для нынешней власти. Создается впечатление, что в Кремле испытывают настоящую аллергию на любые идеологические концепты, считая, что можно вообще прожить без всякой идеологии, что политические идеи — это опасные игрушки, которые могут взорвать с таким трудом созданный "консенсус". Возможно, они забыли о том, что Россия всегда существовала как идеократическое государство, правители которого всегда хорошо представляли, чему они служат и какой результат они хотят получить от своей государственной работы. Отсутствие четко сформулированной государственной идеи позволяет власти в любой момент идти на любые уступки, оставляет открытой возможность либерального реванша. Пока же идеологическая серость и безликость Кремля оказывают откровенное деморализующее воздействие на страну, приучают жить одним днем, без сверхзадач и идеалов. Или, может быть, президент считает, что, посадив за один стол коммуниста и олигарха и "синтезировав" советский гимн с "демократическим" триколором, он заполнил зияющую под Кремлем идеологическую пустоту?
Чтобы трезво смотреть в глаза реальности, нужно понимать: Ельцин ушел, но "ситуация Ельцина", породившая все социальные, экономические, региональные, идеологические противоречия, осталась неизменной. И если эта ситуация не будет преодолена, то в будущем, в дополнение к уже имеющимся конфликтам, возникнут и другие. С течением времени противоречия будут обостряться, а заложенный в них потенциал агрессии — нарастать.
Пока еще не было голодных бунтов и бессрочных забастовок, но когда "работодатели" окончательно превратятся в рабовладельцев, когда наемный работник (хотя бы один на сто) поймет, что попал в мир, описанный в "Железной пяте" Джека Лондона, пожара не миновать.
Пока еще нигде, кроме Чечни и Дагестана, мы не видели сепаратистских мятежей и вспышек терроризма. Но когда придет час пожинать плоды нынешней "федеративной политики", мы можем вспомнить о Чечне в любой части России. Сегодня власть разрешает Уфе и Казани делать собственные паспорта наравне с российским, а завтра они станут единственным документом, удостоверяющим личность и имеющим юридическую силу. Сегодня поборникам "суверенитета" разрешают комплектовать по этническим признакам милицейские части, а завтра они могут стать костяком воюющих с Россией армий.
Пока еще большинство людей, без всяких доктрин и концепций, продолжают верить в Россию, ощущать себя сыновьями Родины-Матери. Но завтра идейная скудость и отсутствие ясных ответов на вопрос о смысле и цели существования русского государства породят такую апатию и безверие у народа, что время распада СССР покажется чуть ли не пиком духовного подъема. Утрата национального чувства и превращение граждан в отчаявшихся пауперов поставит под вопрос наше национальное выживание и наше будущее.
Так что "консенсус", достигнутый на "культурных мероприятиях" политического бомонда, — это не больше, чем фикция. "Общее политическое пространство", созданное политиками, уютно рассевшимися по отведенным им "нишам",— не более, чем потемкинская деревня. Несмотря на кажущееся затишье, вдалеке уже можно услышать раскаты грядущих политических бурь.
Александр СЕРГЕЕВ
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Николай Коньков ДЫРЯВЫЙ КОВЧЕГ
ЗРЕЛИЩЕ ВСЕОБЩЕГО ЕДИНЕНИЯ , царившего на Рождество под сводами храма Христа Спасителя, могло бы показаться трогательным и даже внушающим надежду на лучшее будущее для России — если забыть о всемирном потопе, готовом хлынуть на грешную землю, и о зияющих дырах в нашем государственном ковчеге, куда уже набилось всякой твари по паре. И можно не сомневаться: едва начнет всерьез заливать трюмы, от нынешнего "согласия и примирения" не останется и следа — кто побежит с тонущего корабля, а кто примется выкачивать воду и устранять течи. Разумеется, среди путинского "бомонда" последние находятся в вопиющем меньшинстве, но они там присутствуют — полного разрыва между прошлым и будущим не бывает никогда.
Кому-то, возможно, рассуждения о грядущем потопе на явном пике "политической стабилизации" в стране покажутся несвоевременными и странными: мол, только-только все "наверху" определились, каждому нашлось место, а тут — начинай, кума, сначала. Но воды потопа захлестывали, бывало, и не такие "пики". Да к тому же, вовсе и не пик это — а так себе, пригорочек. Вернее, мог быть "пригорочек", а вышел "прибушечек". Ведь причины нашей "стабилизации" давно ни для кого не являются секретом: высокие "мировые цены" на энергоносители плюс согласие международных финансовых институтов на реструктуризацию российских долгов с "льготным периодом" до 2003 года. Именно за счет этих внешних и, по большому счету, не зависящих от российских властей обстоятельств Путину удалось "раздать всем сестрам по серьгам", а немногих недовольных обновками "сестер" — отправить на заслуженный отдых, пока в Гибралтар и Альпы.
Впрочем, нельзя сказать, что из подобной сверхблагоприятной конъюнктуры "президентская вертикаль" выжала максимум возможного. Напротив, ее КПД оказался поразительно низким, и вряд ли в условиях глобальной нестабильности и кризиса кремлевская машина заработает в ином, более эффективном режиме. Скорее, как показала катастрофа "Курска" и прочие "нештатные ситуации", ей в подобном случае грозит полная остановка, если не разрушение. Эта машина по-прежнему рассчитана на передел и проедание советского наследства — ничего другого она делать по-настоящему не умеет, а ее запас прочности, как справедливо отмечает ряд авторов, исчерпывается "запасом прочности" СССР на случай ядерной войны.
Поэтому и появление среди лидеров путинского "Единства" бессменного министра РФ по чрезвычайным ситуациям Сергея Кужугетовича Шойгу, в чьем ведении находятся бывшие "закрома Родины", и его быстрый уход в тень после триумфальных для "медведей" думских выборов 1999 года — выглядят вовсе не политической импровизацией, а, скорее, своеобразным сигналом SOS ельцинского Кремля: "Мы на пределе! Спасайте!" — сигналом, впрочем, понятым и принятым всеми, кому он был адресован. Надо сказать, что помощь "другу Борису" пришла быстро — в том числе и от "невидимой руки рынка": и нефтяного, и финансового. После чего "аварийку" временно выключили.
Вся эта ситуация еще раз косвенно подтверждает, насколько близкими между собой оказались для России последствия десяти лет "либеральных рыночных реформ" и последствия глобального ядерного конфликта расчетной продолжительностью два-три года. При определенном желании можно даже вычислить "тротиловый эквивалент" тех же Гайдара, Черномырдина, Чубайса, Немцова, Кириенко, Грефа и иже с ними. Но дело вовсе не в этих неминуемо приблизительных, условных и отчасти лукавых цифрах. Подобно тому, как эффект "ядерной зимы" должен был распространиться на всю планету, даже без ответного "удара возмездия" — точно так же на всю планету распространяются и побочные эффекты от развала СССР, а также последовавших "российских реформ".
Важнейшим среди них, несомненно, является нарастающая "незамкнутость" производственно-технологических схем, используемых человечеством. Проблема "пределов роста", которая впервые была поставлена в докладах известного Римского клуба 60-х годов, вызывалась именно комплексом проблем, исходящих из подобной "незамкнутости". Реальные угрозы дефицита и исчерпания используемых ресурсов, особенно нефти и газа, утилизации отходов, сохранения окружающей среды и резкий рост численности населения Земли,— всё это требовало фундаментального изменения самого характера человеческой деятельности в мире. Вывод, к которому пришли объективные исследователи, в том числе на Западе, в "цитадели мировой цивилизации", для современного человека в целом, как феномена, оказался неутешительным: нужно остановить взрывной рост населения, разработать и опробовать "безотходные" технологии замкнутого цикла с использованием практически неисчерпаемых источников энергии, а для этого целому миру придется потуже затянуть пояса для обеспечения собственного "устойчивого развития". Но одно дело — теория, а другое — практические интересы властвующих на Западе групп. Не желая брать на себя разработку нового технологического цикла — в интересах всего человечества — они использовали все подконтрольные им мировые ресурсы для уничтожения своего "стратегического противника" и вероятного конкурента, СССР — в принципе бывшего и способным, и готовым решать аналогичную задачу. То есть под флагом заявленной борьбы против “тоталитаризма” и за “свободную конкуренцию” решили прямо противоположную задачу. Тем самым фактически весь мир оказался загнанным на тупиковый путь: максимально длительного использования существующего производственного цикла — в монопольных интересах транснациональных корпораций. Несомненно, и в этих рамках упомянутые процессы "технологической революции" идут, но чрезвычайно медленно, однобоко, неэффективно, с гигантскими затратами ресурсов на содержание пресловутого "золотого миллиарда", с постоянным "сбросом" всех локальных проблем и кризисов странам и народам "третьего мира", непрекращающимся финансово-экономическим и военно-политическим давлением на них, вплоть до прямых диверсий и агрессии. При этом весь мир поставлен в положение раба, "ждущего милости" у своего господина и способного только просить о более справедливом, по его представлениям, отношении к себе (что и происходит, в общем-то, начиная с конференции в Рио-де-Жанейро 1992 года).
