Джон Кутзее - Дневник плохого года
Когда говорят, что вирус обладает стремлением или инстинктом, или одержим стремлением или инстинктом, имеют в виду в первую очередь инстинкт репликации и размножения. Размножаясь, вирусы захватывают все больше и больше организмов-носителей. Вряд ли они намереваются (если можно так сказать) уничтожить собственных «хозяев». Скорее, они бы предпочли постоянно увеличивающуюся популяцию носителей. В конечном счете вирус хочет распространиться по всему миру, то есть поселиться в каждом теплокровном организме. Таким образом, смерть любого отдельно взятого «хозяина» является побочным эффектом, ошибкой или просчетом.
Предлагая Ане работу, я не учел одного обстоятельства — большую часть времени ей нечем заняться, и печатание вносит приятное разнообразие в ежедневную скуку. А заняться ей нечем, потому что она не пытается найти работу, ни в сфере гостиничного бизнеса, ни в сфере человеческих ресурсов, ни в какой-либо другой сфере. Мистера же А., по всей видимости, вполне устраивает просыпаться по утрам подле своей девушки, а по вечерам, приходя домой, видеть в дверях эту же девушку с коктейлем на подносе.
Если вы и правда не знаете, о чем писать, сказала я Senor'y К., напишите воспоминания о своей личной жизни. Это людям больше всего нравится — сплетни, секс, романы, всякие пикантные подробности. У вас, наверно, в свое время было много женщин.
Он буквально воспрянул. Мужчины обожают, когда им приписывают скандальное прошлое.
С удовольствием последовал бы вашему совету, дорогая моя Аня, сказал он. Но, увы, от меня требуются не мемуары, а собрание суждений. Отклик на настоящее, в котором я живу.
Метод, используемый вирусом для перемещения от одного вида к другому, метод случайной мутации — попробуй всё и посмотри, что сработает — нельзя назвать изобретенным в процессе разумного планирования. Отдельный вирус не имеет мозга, следовательно, a fortiori[14] не обладает умом. Однако со строго материалистической точки зрения можно сказать, что мышление (рациональное мышление), которое человек задействует для изыскания способов уничтожить вирус или не позволять ему селиться в человеческом организме, является также апробированием биохимических, неврологических опций, апробированием, проходящим под управлением некоей главной неврологической программы, называемой мыслительным процессом и имеющей целью посмотреть, которая из опций сработает. Таким образом, для радикального материалиста общая картина складывается из двух форм жизни, каждая из которых думает о другой присущим ей способом — человеческие существа думают о вирусной угрозе человеческим способом, а вирусы думают о потенциальных хозяевах вирусным способом.
Аня коротает время преимущественно в магазинах. Три-четыре раза в неделю, примерно в одиннадцать утра, она приносит готовую работу. Я всегда предлагаю: Пройдите, выпейте чашечку кофе. Она только головой качает. Мне нужно за покупками, объясняет она. Неужели? говорю я. Не представляю, чего еще у вас нет. Она улыбается загадочной улыбкой и произносит: Так, кое-чего.
Всё равно, сказала я, вы всегда можете опереться на прошлое. Вы ведь что-то да вспоминаете, когда сидите за столом, вы ведь переноситесь мыслями в прошлое. Расскажите парочку историй — и люди к вам потянутся. Вы же не против, что я свои соображения излагаю? Потому что секретарь — это не просто машина для набора текстов.
Что же тогда секретарь, спросил он, если не машина для набора текстов?
Не с вызовом спросил, нет. Его слова прозвучали как обычный вопрос, будто он искренне интересовался.
Секретарь — человек, мужчина или женщина, смотря по обстоятельствам, ответила я. В данном случае женщина. Или вы предпочитаете не думать обо мне как о женщине?
Противники вовлечены в стратегическую игру, игру, напоминающую шахматы в том смысле, что одна сторона атакует, создавая обстоятельства, имеющие целью прорыв, в то время как другая сторона защищается и ищет у неприятеля слабые стороны для контратаки.
В метафоре взаимоотношений людей и вирусов беспокойство вызывает следующее обстоятельство: вирусы всегда играют белыми, а мы, люди, — черными. Вирус делает ход, мы реагируем.
Две стороны, начиная игру в шахматы, безоговорочно соглашаются соблюдать правила. Однако игру, которую мы ведем против вирусов, такой договор не предварял. Не исключено, что в один прекрасный день какой-нибудь вирус совершит нечто вроде концептуального скачка и вместо того чтобы играть в игру, начнет притворяться, будто играет в игру, то есть начнет менять правила по собственному усмотрению.
Под «кое-чем» она подразумевает одежду. Я это обнаружил, когда первый раз зашел к ней в пентхаус. Она сразу же повела меня на экскурсию по квартире и показала даже свою гардеробную. Давненько я не видел настоящей гардеробной. Моему взору предстали целые ряды вешалок, одежды хватило бы на экипировку тружениц кошачьего дома средних размеров. У вас, наверно, и коллекция обуви имеется? спросил я.
Конечно, он думает обо мне как о женщине. Нужно быть каменным, чтобы не думать, когда от меня такой аромат, а мои груди прямо у него перед носом. Бедный старик! Что он мог ответить? Что мог сделать? Он беспомощен, как дитя. Что вы такое, если не машина для набора текстов? Ничего себе вопрос! А вы? Что вы за машина? Может, вы — машина по выпуску суждений, может, суждения лезут из вас, как макароны из макаронного станка?
Нет, серьезно, можно мне сказать, что я думаю о ваших суждениях? спросила я. Честно и прямо? Можно сказать, чего они стоят?
Да, очень интересно услышать ваше мнение.
Например, вирус может начать игнорировать правило, согласно которому игроку дозволено за один раз сделать только один ход. Как это будет выглядеть на практике? Вместо того чтобы, как раньше, стараться развить один - единственный штамм, способный сломить сопротивление организма хозяина, вирус может преуспеть в одновременном развитии целого класса разнородных штаммов, подобно игроку, делающему за раз несколько ходов по всей шахматной доске.
Мы допускаем, что человеческий разум будет торжествовать (будет обречен на успех) над иными видами целенаправленной деятельности, при условии, что проявит достаточную стойкость и упорство — ведь человеческий разум является единственной формой разума, единственным ключом к кодам, по которым существует вселенная. Человеческий разум мы называем универсальным разумом.
Она рассмеялась и сказала: По-вашему, я от Имельды[15] недалеко ушла? И распахнула обувной шкаф. Навскидку там было пар сорок.
Ей нравится изображать из себя филиппинку, скромную филиппинку с трудовой визой. На самом деле она никогда не жила на Филиппинах. Ее отец был австралийским дипломатом, он женился на женщине, с которой познакомился в Маниле, на коктейле — она тогда была замужем за частным застройщиком, но дело шло к разводу. Пока Анин отец не сбежал со своей секретаршей и не открыл ресторан в Кассисе (чем наделал скандала), Аня ходила в школы при посольствах (в Вашингтоне, Каире, Гренобле).
ОК. Может, мои слова прозвучат жестоко, только я не хочу вас обидеть. Всё дело в тоне — не подберу подходящего для него слова, — который люди просто не выносят. Пожалуй, ваш тон можно назвать тоном всезнайки. Будто всё уже разжевано: У меня одного есть ответы на все вопросы, дела обстоят так, а не иначе, не спорьте, всё равно ничего не докажете. Я знаю, в жизни вы не такой, но таким вы предстаете в своей книге, а вы ведь не этого добиваетесь. Я бы хотела, чтоб вы сменили тон. Если вам обязательно надо писать о мире и о том, каким вы его видите, послушайте моего совета, найдите способ получше.
Но что, если существуют не менее мощные формы «мышления», то есть биохимические процессы, столь же эффективные для удовлетворения потребностей и желаний? Что, если в споре, имеющем целью выяснить, на чьих условиях на этой планете продолжится жизнь теплокровных организмов, победителем выйдет вовсе не человеческий разум? Последние успехи человеческого разума в долгом состязании с мышлением вирусов не должны вводить нас в заблуждение, поскольку господство человеческого разума в масштабах эволюции продолжается всего мгновение. Что, если события примут другой оборот? Что, если события примут другой оборот потому, что человеческий разум встретит достойного противника?
Не совсем понятно, какую пользу принесли ей школы при посольствах. По-французски она говорит с акцентом, который французы, пожалуй, нашли бы очаровательным, но никогда не слышала о Вольтере. Она полагает, что «Киото» — это неправильно написанный «Токио».
Это всё?
Не всё, у меня есть еще соображения, только на другую тему.
Тогда вы позволите мне сказать несколько слов в свою защиту? Говорите.
