Тимофей Круглов - Виновны в защите Родины, или Русский
18.05.75. Ну, теперь-то я на скуку не жалуюсь. Сегодня ночью мы с Иншаковым (его отпустили ко мне ночевать) не смыкая глаз гуляли по городу. Обошли, наверное, весь Кингисепп! Хорошо! Тихо, на улицах никого нет, все спят, и лишь ты идешь по городу и ощущаешь власть бодрствующего над спящим. Тюльпанов мы нарвали штук пятьдесят самых различных цветов и оттенков. А один букет положили под дверь И. Ж.
19.05.75. Сегодня опять сакую. Просидел в школе три урока, а потом отпросился у Мальцевой (хороший учитель!) и ушел домой, сказав, что больной. Что-то я в этом году стал много и безбоязненно прогуливать. Теперь я понял, что меня так потрясло и удивило вчера во внешности
Ирины — я почувствовал в ней не только интеллект, ум, прочие духовные, сердечные качества, но и женщину. Но почувствовал без похабного разглядывания и грязных мечтаний.
22.05.75. Вот и кончилась моя любовь. Все было буднично и просто. Никаких заверений в дружбе, трогательных объяснений. Просто она отдала Бурыкину все мои записки со стихами. И дала ему право осмеивать меня. Если он кому-нибудь скажет, про эти записки, я его изобью, но дело-то не изменится! Как горько ощущать крах всех своих идеалов. Впрочем, может, она и права. После чудесной погоды поднялся ветер и ливень, а вечером была гроза — вовремя, не правда ли?
28.05.75. Кончили учебу. Готовлюсь к экзаменам. Прочитал сейчас пару книг (фантастику) о том, как игроки в кости силой воли подчиняли себе кубики. Затем подряд выкинул четыре шестерки. Вероятность (об этом, я тоже прочел в книге) — 1 шанс на 50 тысяч. Как это понимать? Сегодня утром заболело горло. Стал в «позу Льва». Повторил асану три раза, и боль как рукой сняло. Чудеса в решете!
29.05.75. Еще один день канул в Лету. Снова скучаю… А Ирину я все-таки вспоминаю. Странно. Прошло только двадцать дней с отъезда родителей, а я уже скучаю по ним. А точнее говоря, надоело одиночество. Послезавтра — экзамен. Анатомия. Перечитал все свои стихи. Некоторые просто отличные. (На мой взгляд, конечно.)
31.05.75. Пришел только что с экзамена по анатомии. Получил пять. Иногда, сидя вот, как сейчас, в кресле, с книгой, слушая музыку, я со страхом вдруг спрашиваю себя: «Неужели моя жизнь так и пройдет без приключений, великих дел, необузданных страстей?» И мне становится не по себе, и я думаю — способен ли я на что-нибудь значительное? И не могу найти ответ на этот вопрос.
01.06.75. Вот и началось лето, а погода совсем паршивая — дожди. В последнее время я стал увлекаться Лермонтовым. В его книгах я черпаю (и с немалым наслаждением) познания, пусть теоретические, о любви, о смелости, о мужестве, о жизни. Из всех героев книг, что я читал, мне больше всего нравятся Печорин и Штирлиц — Исаев. Вот это подбор! Сейчас час ночи. Сижу, слушаю поп-музыку по приемнику. Выглянул случайно в окно подышать свежим воздухом и заметил, что настали белые ночи. В самое темное время можно свободно читать. Фонари не горят, да их и не надо. В такие минуты становится немного грустно, и сердце щемит какое-то ожидание. Как у Грина. Несбывшееся.
05.06.75. Получил по сочинению четыре. А еще мечтаю стать журналистом! Никуда не годно! Стоят холода, всего плюс десять. Фигово. Скоро приедут Ренев с Аркашкой. Написал сегодня на всякий, не дай бог, случай завещание. (9-го числа геометрия, а я еще не знаю ни одного билета. Боюсь ужасно.)
Удивительно, только сейчас я почувствовал, что я уже почти взрослый человек и физически, и духовно. Уже вечер, а я еще не притрагивался к билетам. На что же я сдам геометрию?
07.06.75. Приехали из отпуска родители. И я сразу повздорил с отцом. Видимо, я разобрался, почему я остерегаюсь драться и дерусь лишь в крайнем случае. Я боюсь не боли, нет Я боюсь того, что, если не справлюсь с противником, меня засмеют. И это меня останавливает.
15.06.75. Ездили с родителями, Барановыми и их гостями на дюны… К ним родственница приехала — Марина. Она старше меня на два года. Но маленькая ростом, хоть и красивая.
Веселая и очень простая. Жалко, скоро уезжает. Поиграли в волейбол, купались, жарили шашлыки. В общем, время провели здорово. А к вечеру мы с Мариной пошли гулять по дюнам и отошли подальше от взрослых. И Марина серьезно так спросила меня — целовался ли я уже с девочками? Я, конечно, соврал, что целовался еще в седьмом классе. Тогда она стала дразниться, что не верит и чтобы я показал, как надо целоваться. А то она еще не целовалась ни разу в жизни. И я сказал, что надо уйти еще дальше. Мы отошли в густой-густой можжевельник на берегу, как будто ищем клад. И там набрели на какую-то лодку. Лодка была большой, хорошо снаряженной и совершенно целой. Побродив вокруг нее, мы заметили, что ее тащили волоком на машине и замаскировали в кустах весла. Тогда мне словно стукнуло в голову, что вчера отец говорил по телефону о какой-то украденной лодке. Мы пошли и сказали об этом ему. Он и Баранов сразу посерьезнели и без промедления пошли туда. Номер на лодке был стерт, но по оставшимся цифрам можно было разобрать номер сворованной. Тогда взрослые взяли топор, прорубили днище у лодки и сломали весла. Затем, как только мы приехали домой, отец позвонил на заставу, на чьем участке дюны, чтобы за лодкой установили наблюдение. Дело, как сказали отец с Барановым, было серьезным, так как на этой лодке вполне можно было попытаться уйти в Швецию. Снова я почувствовал, что здесь, что ни говори, граница. Вместе с этим я ощущал законную гордость за то, что именно я нашел эту лодку. Марина уезжает завтра. Смог бы я поцеловать ее, если бы не эта проклятая лодка?
17.06.75. Завтра уезжаю с Реневым дня на три на Сырве, к Черкесовым. Думал, что туда поедут и девятиклассники на экскурсию, то есть что там будет и Ирина, но они будут на 14-й, а не на 15-й заставе. А какая у меня все-таки хорошая мама!
22.06.75. Сегодня вернулся с Сырве. Было очень здорово. Погода наладилась, стоит жара, на небе ни облачка. Жили в пустой квартире на ПТН (отец Оли Черкесовой начальник пункта технического наблюдения, капитан-лейтенант. Смешные звания в морчастях). Там для нас поставили кровати со всем бельем. Вполне комфортабельные условия, даже ели мы у Черкесовых. Вообще, Черкесовы очень хорошие люди. Купались в море, там очень глубоко, больше пяти метров. И я с маской и ластами нырял там, достали ракету от пистолета, убили змею. Зашли на 15-ю заставу, на которой мы жили когда-то. Было здорово. Там, на Сырве, я здорово тосковал по Ирине. А потом, сегодня днем за нами заехали на ГАЗ-66 и отвезли на 14-ю заставу, к девятиклассникам. Там мы побыли до вечера и вместе с девятым (теперь десятым) классом уехали домой, в Кингисепп. Кстати, на ПТН я обыгрывал в теннис всех моряков, а потом, когда приехали на 14-ю заставу, я обыграл всех девятиклассников. Все это видела Ирина, но делала вид, что ей не интересно. А остальные, даже девчонки, говорили: «Здорово играет, лучше всех!» Посмотрел я на Ирину, на то, как она все время проводит с Бурыкиным, и вдруг все мое взволнованное от встречи с ней состояние исчезло. Да, она без сомнения, красива, умна, спортсменка, но даже со своими подругами она ставит, себя выше всех. Короче говоря, любовь к Жилиной уходит на убыль. Кстати, признавалась же мне в любви Иришка Китова, пусть и в письмах.
25.06.75. Отец наконец-то договорился с Ребане — капитаном яхт-клуба, и мы снова весь день провели в море на его крейсерской яхте! Здорово! Подходили к песчаной банке далеко от берега и купались, прыгая в воду прямо с яхты! Вода была такая прозрачная, что я боялся ноги отшибить, прыгая, хотя глубина все же была метра три, не меньше!
26.06.75. Сейчас я прочитал в книге: «Кто же боится смерти в пятнад-цать—семнадцать лет?» Я совершенно не согласен с этим утверждением! Именно сейчас, в начале жизни, когда я еще не познал всех ее радостей, но понял, как она хороша, я особенно страшусь с ней расстаться.
27.06.75. «Чтобы почувствовать себя живым, надо ускользнуть от лап смерти. Чтобы ускользнуть от них, надо попасть в эти лапы».
30.06.75. В Кингисеппе построили новую почту. Шикарное здание. Вообще, в последнее время город сильно похорошел. Если бы только здесь жили одни русские! Смотришь на бесчинства куратов и невольно становишься националистом.
01.07.75. Вчера вечером, едва я лег спать, меня охватило весьма странное и постыдное чувство, а именно — страх. Почему?! Сам до сих пор не разберусь. В тот час я боялся всего: предстоящей поездки на дюны, моря, воды вообще, эстонцев. Но через некоторое время я все же взял себя в руки. Что это было? Я вдруг понял, что я взрослею, что мне уже не четырнадцать, а шестнадцатый год, что я никогда уже не буду тринадцатилетним. Вообще, в последнее время меня стали занимать (видимо, от безделья) странные мысли. И я боюсь. Что упущу свое, прожив всю жизнь, и опомнюсь, когда уже будет поздно. Хочется, чтобы со мной что-то случилось, чтобы, попадал в крупные переделки, чтобы, я почувствовал, что меня можно уважать. Опять жарко. Странно. Только второй день стоит солнечная погода, а она мне надоела. Хочу сильный ветер, ливень как из ведра, хочу настоящей, полной событий жизни. Читаю сейчас «Основы, марксистской философии». Странно, но мне интересно.
