Антон Антонов-Овсеенко - Проект «Украина». Три войны России с Украиной
Украина в Бресте сама заставила и представителей Четверного союза, и большевиков считаться с собой как с самостоятельной государственной единицей.
Подписанию договора предшествовали и такие недружественные в отношении большевистского Петрограда, а затем и Москвы, действия Киева, как разоружение находившихся на территории Украины неукраинских частей. Но действия эти следует понимать не как направленные специально против большевиков, — ведь Временное правительство, напомним, в Киеве тоже особо не жаловали, — а как стремление Украины к обретению, наконец, национальной государственности.
Большевики же вели в отношении Украины чрезвычайно хитроумную политику. С одной стороны, для демонстрации дружелюбия они специальным решением Совнаркома еще в конце 1917 г. вернули в Киев государственные реликвии — пушки, знамена и булаву, вывезенные в Санкт-Петербург еще в эпоху Екатерины Великой[70]. Для пущей демонстрации уважения к национальным чувствам в Украину для борьбы с Калединым был направлен этнический украинец Владимир Овсеенко (Антонов).
Все эти реверансы сопровождались ожесточенными боями за территории на Дону и в Украине: уже в декабре 1917 г. калединским войскам с трудом удалось выбить из Ростова большевистскую Красную гвардию и разгромить Ростовский Совет[71]. Но в феврале 1918 г. к Ростову вновь подошли войска Антонова-Овсеенко…
В целом к декабрю 1917 г. завесы над намерениями обеих сторон окончательно пали, и между Киевом и Петроградом началась война ультиматумов: то Совнарком 3 (16) декабря 1917 г. постановлял «выпустить особый меморандум [к] Украинскому народу и послать Раде ультиматум»[72], то Генеральный секретариат в Киеве направлял на следующий же день, 4 (17) декабря, воинственный ответ за подписями главы правительства Винниченко и секретаря по военным делам Петлюры. Текст этого документа, который мы уже приводили здесь во Введении, в числе прочего включал положения о том, что «украинская демократия в лице украинских советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, организованных в законодательном органе — Центральной раде и в правительстве… вполне удовлетворена как составом этих органов, так и проведением в жизнь ее волеизъявления. Центральной радой не удовлетворены великорусские элементы черносотенного, кадетского и большевистского направления… но генеральный секретариат предоставляет полную возможность указанным элементам выехать из территории Украины в Великороссию, где их национальное чувство будет удовлетворено»[73].
Большевиков, конечно, в этой первой войне Украины с Россией беспокоило не столько стремление Украины к оформлению государственности, сколько проблемы социального характера. И поскольку пойти на союз с буржуазным правительством большевикам не представлялось возможным, постольку, в логике большевизма, следовало отказать украинцам и в государственности как таковой.
5 (18) декабря 1917 г. Лев Троцкий телеграфирует большевистскому главковерху Николаю Крыленко в Ставку: «Противоречие между нами и Радой лежит не в национальной, а в социальной области… Советы на Украине должны знать, что мы готовы поддержать их борьбу против Рады… Но мы не можем сейчас ни на минуту ослабить нашу борьбу с контрреволюцией под влиянием протестов Рады. Необходимо двинуть как можно бо́льшие силы против калединцев на Дону и на Украине… Нельзя позволить Раде безнаказанно прикрывать социальную корниловщину знаменем национальной независимости»[74].
В то же самое время Ленин, по свидетельству генерала Антона Деникина, «рассылал во все стороны отчаянные телеграммы, подымая Красную гвардию против “Каледина, напавшего на русскую революцию”»[75]. Деникин также сообщал впоследствии, что невзирая на кажущуюся бессистемность действий большевистских отрядов, в общем направлении их чувствовалась рука старой Ставки и определенный стратегически-политический план. Он заключался в том, чтобы разъединить Украину и Дон путем захвата железнодорожных узлов и линий и тем пресечь связь между ними и снабжение Дона; затем — одновременным наступлением захватить административные центры новообразований — Киев, Ростов (Новочеркасск)[76].
Так началась та самая, первая война Украины с Россией, одна из сторон которой вела ее за свою независимость, другая — за большевизацию, то есть за подчинение Украины России. И это не Украина прикрывала «социальную корниловщину» (а хоть бы и так — это было ее право), это новая большевистская Россия прикрывала свое стремление подавить зарождавшуюся государственность в Украине во имя «интересов пролетариата и беднейшего крестьянства».
Не Украина прикрывала «социальную корниловщину», а большевистская Россия прикрывала стремление подавить зарождавшуюся государственность Украины.
6 (19) декабря 1917 г. главковерх Крыленко получает от Совнаркома директиву о начале боевых действий против Украины: «Ответ Центральной Рады считаем недостаточным, война объявлена, ответственность за судьбы демократического мира, который срывает Рада, падает целиком на Раду»[77].
В самый разгар письменной перепалки между Петроградом и Киевом сами собой разворачивались события, предопределявшие на ближайшее будущее ход боевых действий: командный состав с обеих сторон постепенно приступал к исполнению своих прямых обязанностей. Так, 5 (18) декабря 1917 г. в Петрограде состоялось заседание Совнаркома, в ходе которого украинскую тематику затронул наркомвоен В. А. Антонов-Овсеенко, предложив большевистскому кабмину свою кандидатуру для поездки в Ставку к Крыленко. Предложение было не только принято, но было также рекомендовано считать «прямой задачей тов. Антонова организацию борьбы и боевых действий с Радой»[78].
В Киеве в это же самое время генеральный секретарь по военным делам Симон Петлюра издал свое распоряжение комиссару Украинского фронта, содержащее прямые указания не выполнять «никаких распоряжений прапорщика Крыленко», а также организовать украинский командный состав, занять соответствующую позицию по отношению к большевистским революционным комитетам и доказать, «что тот, кто поднимает руку на молодую Украинскую народную республику и ее благополучие, найдет в воинах-украинцах фронта решительный и твердый отпор»[79].
Тем временем продолжалась и война телеграфная. Троцкий настаивал, что его (и Совнарком) будто бы вполне устраивает самоопределение Украинской народной республики, но одновременно требовал, чтобы Рада признала «контрреволюционный характер политики Каледина»[80] и обязалась не препятствовать борьбе с его вооруженными формированиями. Троцкий еще называл действия Каледина «кадетским заговором», но в Киеве резонно опасались, что после того, как большевики покончат с Калединым, они примутся за Центральную раду.
В этих условиях 9 (22) января 1918 г. был принят 4-й Универсал Центральной рады, в котором среди прочего отмечались трагические для Украины изменения внешнеполитической обстановки:
«Петроградское правительство народных комиссаров объявило войну Украине, чтобы вернуть свободную Украинскую Республику под свою власть, и посылает на наши земли свои войска — Красную гвардию, большевиков, которые грабят хлеб наших крестьян и без всякой оплаты вывозят его в Россию, не оставляя запаса зерна, приготовленного для засева, убивают невинных людей и сеют повсюду анархию, убийства и злодеяния»[81].
Собственно, на момент принятия 4-го Универсала красные войска под предводительством большевика Владимира Антонова-Овсеенко и начальника его штаба, подполковника старой службы эсера Михаила Муравьева еще не успели приступить к исполнению всего вышеперечисленного в Украине. Но эхо того, что затевалось большевиками и уже происходило в самой России, уже достигло Центральной рады и Генерального секретариата в Киеве. Поэтому-то в 4-м Универсале Рада провозгласила: «Отныне Украинская Народная Республика становится самостоятельной, ни от кого не зависимой, свободной, суверенной Державой Украинского Народа»[82]. Кардинальное отличие состояло в том, что с принятием 4-го Универсала речь о вхождении в федерацию с Россией уже не шла. И не украинская сторона была тому виной.
С принятием 4-го Универсала речь о вхождении в федерацию с Россией уже не шла. И не украинская сторона была тому виной.
Созыв украинского Учредительного собрания был намечен на 22 января 1918 г., и лишь наступление Красной армии не дало состояться этому событию. Однако первая большевистская оккупация Украины [именно в этих выражениях небезосновательно трактует те события их очевидец Исаак Мазепа[83]. — Авт.]: они даже не успели занять всю территорию Украины, как появилась новая оккупационная сила — немецко-австрийские войска. И Центральная рада исчезла под напором новых событий.
