Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского

«Всего с 1998 по 2003 год Ходорковский, Лебедев и другие члены организованной группы совершили хищение у «Самаранефтегаза», «Юганскнефтегаза», «Томскнефти» 218 миллионов 749 тысяч 527 тонн нефти на сумму 824 миллиардов 105 миллионов 480 тысяч 453 рубля», – зачитал прокурор Лахтин.

А в ОЗ было 350 миллионов тонн.

На 132 миллиона тонн больше.

Но это было временным отступлением прокуроров. К концу года эта вода снова благополучно превратится в нефть и будет закачана в приговор. [265]

Было и еще одно новшество.

«Ходорковскому и Лебедеву не вменялось, что они должны были продавать нефть на внутреннем рынке по ценам Роттердама. Им вменено присвоение нефти добывающих предприятий «ЮКОСа» путем оформления ее в собственность подконтрольных компаний по заниженным ценам», – заявили прокуроры, но по сравнению, с чем цены занижены, не уточнили.

Показания обвиняемых господа прокуроры скопом сочли несоответствующими действительности, но своей позиции не объяснили.

А основным доказательством хищения стали… договоры купли-продажи.

В итоге прокуроры попросили для подсудимых 14 лет общего режима.

27 октября слово перешло к защите.

Когда Ходорковский и Лебедев, прикованные наручниками к милиционерам, спускались по лестнице к залу суда, собравшиеся скандировали «Свободу!».

Мест в основном зале хватило не всем.

Как и в зале для журналистов.

Первым выступал Михаил Ходорковский. Он начал с перечисления того, что доказали «уважаемые оппоненты». Они доказали, что он вместе со своими коллегами владел компанией «Груп МЕНАТЕП Лимитед», а эта компания владела контрольным пакетом «ЮКОСа», который в свою очередь владел сначала контрольным, а затем стопроцентным пакетом акций дочерних добывающих компаний и ВНК; что взятые на покупку этих активов кредиты в иностранных и российских банках компания «ЮКОС» выплатила, а акции самой компании «ЮКОС», которые акционеры «ЮКОСа» отдали под залог предоставленных кредитов, компания «ЮКОС» потом вернула этим самым владельцам, в том числе и ему; что добывающие предприятия «ЮКОСа» и собственно ВНК продавали нефть (делали они это с согласия «ЮКОСа» – своего основного, а затем и единственного акционера), получали выручку, прибыль, расширяли производство; что размещали временно свободные средства, вкладывали деньги в новые активы и выплачивали дивиденды акционерам; а также, что руководил «ЮКОСом» он, Михаил Ходорковский.

И то, что решениями судов, вступившими в законную силу, установлено, что «ЮКОС» становился собственником всей добытой нефти, покупаемой у своих дочерних предприятий.

«Должен сказать, что я согласен с доказанными фактами, – заметил Ходорковский. – Если это мое признание – то это признание в обычной нормальной хозяйственной деятельности, которую в виде обвинительного заключения можно представить только по заказу».

И Михаил Борисович в который раз, словно тупым ученикам, стал объяснять суду, что если нефть доставлена покупателям, а право собственности на нефть перешло к «ЮКОСу», похитителя просто некуда воткнуть.

И то, что в результате хищения у потерпевших прибыль не образуется.

«Изъятие нефти у нефтедобывающих предприятий по трейдерским сделкам приводило к занижению прибыли предприятий, – цитировал он ОЗ. – Ваша честь, я не обсуждаю – занижение, не занижение, это мне сейчас не вменялось. Вопрос идет о том, что прибыль есть, и это признается. Занижена, но есть! Само обвинительное заключение об этом говорит».

И то, что он лично и лично Платон Леонидович так никогда и не стали обладателями похищенной нефти, как это положено похитителям, и не обращали ее в свою пользу.

«Члены организованной группы приостановили запланированную дальнейшую схему легализации, предусматривающую окончательный переход полученных от реализации похищенной нефти и нефтепродуктов дочерних предприятий «ЮКОСа» денежных средств во владение подконтрольных только участникам организованной группы компаний, находящихся за периметром холдинга во главе с ОАО «НК ЮКОС»», – цитировал он ОЗ.

«А до этого момента, до того как приостановили, все денежки были на компаниях, находящихся в периметре консолидации «ЮКОСа», – заметил Ходорковский. – И по-другому эту фразу понять невозможно».

То есть так и не завладели похитители похищенным…

На стену зала проецировались слайды. Михаил Борисович вновь, в который раз, проводил для суда «презентацию», объясняя на пальцах каждую мелочь.

На всю стену высветилась цитата из выступления Лахтина в прениях, где он рассуждал о приобретенных «ЮКОСом» активах.

«А как же тогда обращение похищенного в мою пользу? – поинтересовался Ходорковский. – А через рост капитализации «ЮКОСа» и продажу принадлежащих мне акций! Это теперь у нас такое хищение! Москва, финансовый центр».

И Михаил Борисович снова говорил о том, что на похищенное не начисляют налоги ни похитителю, который должен вернуть похищенное, а не платить налоги, ни потерпевшему, которому вообще непонятно, с чего платить. Его же ограбили.

«Все «признаки хищения» налицо: и отсутствие реального ущерба, и прибыль у потерпевшего вместо безвозмездности, и действительный договор вместо противоправности, и законный собственник в результате хищения, и даже поставка похищенной нефти потребителю, указанному потерпевшим, – подытожил Ходорковский. – Если это – хищение, то, Ваша честь, оцените как хищение и свои собственные действия. Сегодня-завтра вы пойдете обедать в зависимую от вас как от председателя суда столовую. За обед вы, конечно, заплатите. Несомненно, в версии стороны обвинения, чтобы обеспечить возможность последующего хищения обеда. Столовая не понесет ущерба, и даже, вероятно, получит прибыль, но не максимально возможную. Любопытно сопоставить цены в судейской столовой с ценами… здесь за речкой гостиница «Рэдиссон Славянская», я думаю, ни один судья по этим ценам не купил бы здесь обед. Если вы оплатите обед своему знакомому, похищение будет, видимо, уже в организованной группе».

«Где в обвинении хоть слово про продажу нефти за рубеж по внутренним ценам? – спрашивал Михаил Борисович. – Наоборот, говорят, – цель была продавать дороже. Где про яхты и дворцы, приобретенные мною или орггруппой за счет «ЮКОСа»? Где про переводы на мои личные счета? Ничего этого в обвинительном заключении и в материалах дела нет.

Только действительные, исполненные и не оспоренные, обычные возмездные хозяйственные сделки. Одобренные «ЮКОСом» как единственным акционером добывающих «дочек», и мной как руководителем и контролирующим акционером «ЮКОСа». В том числе и выплата заработной платы сотрудникам компании».

«…одним из ключевых мотивов действий лично Ходорковского по… восстановлению прав остальных акционеров нефтяной компании, восстановлению законных интересов государства на получение установленных законом обязательных платежей с ОАО НК «ЮКОС»… стало его желание реализовать себя в политике», – цитировал он Обвинительное Заключение.

«Ваша честь, я думаю, что это действительно единственное, что подразумевают наши обвинители, обвиняя меня в данном процессе, – мое стремление реализовать себя в политике», – прокомментировал он.

«Я не упрекаю следователей и государственное обвинение в том, что они не оказались героями и не смогли отказаться от выполнения преступного приказа – ценой любых фальсификаций посадить Ходорковского и Лебедева навсегда, – заключил Ходорковский. – Но я высоко ценю их усилия по подготовке обвинительного заключения, из которого более чем ясно вытекает наша с Платоном Леонидовичем Лебедевым полная невиновность.

А также за выступления их свидетелей и поведение государственного обвинителя Лахтина в суде.

Валерию Алексеевичу – особая благодарность. Его удачные репризы навсегда войдут в сокровищницу российского искусства. Каким гражданским мужеством надо обладать человеку, взявшему мишенью своей многомесячной пародии внешне суровую фигуру гособвинителя. Спасибо ему.

Именно благодаря им в нашей невиновности убедились, кажется, все, кто интересовался ходом процесса. И в России, и за рубежом.

Следствие и обвинение сделали все, чтобы у суда не осталось ни единого законного шанса не оправдать нас. Спасибо вам, уважаемые юристы! Я вам этого не забуду.

Уважаемый суд, я понимаю – оправдательный приговор в московском суде – событие почти фантастическое. Но мои оппоненты очень старались. Оцените их усилия по достоинству. Иначе в следующий раз они могут просто плюнуть на пустой лист бумаги, и со штампом «Генеральная прокуратура – копия верна» прийти к Вам за 14-летним приговором.

Собственно, сейчас происходит фактически то же самое. Спасибо за внимание».

Зал взорвался аплодисментами.