Без хлеба. Очерки русского бедствия (голод 1898 и 1911-12 гг.) - Александр Саввич Панкратов
— Господи! Нас опять забыли, — огорчились казанцы.
Думали, что это ошибка агентства. Нет... Только спустя некоторое время "ошибка" была исправлена...
Не простая ли ошибка и цензура? Несомненно, в
Петербурге о ней не знают. Иначе бы Казанскую губернию сравняли с другими... За что же обижать другие?..
3.
История борьбы. — "Принцип" прежде всего. — Опоздали из-за "принципа".
Прежде, чем описывать голод, нужно рассказать, как "боролись" с ним в Казани. История этой борьбы чрезвычайно поучительна.
Еще в начале июля губерния просила у "начальства":
— Обсеменения и продовольствия.
И того и другого — как можно скорее.
Но, вместо простой и немедленной помощи, в "верхах" был поднят "основной вопрос" — о принципах помощи в нынешнюю кампанию. Администрация пожелала "проложить новый путь" в деле продовольствия:
— Если желаете помощи, покупайте у нас семена на деньги. Мы продаем по заготовительной цене.
Губернатор заявил в губернском присутствии:
— О выдаче семян в ссуду теперь не может быть и речи...
Это была система. Шла она сверху. Своим характером напоминала систему закона 9-го ноября. "Россия" объяснила психологическую основу ее:
— Ссуду мужик пропьет в первом кабаке.
На чистопольском земском собрании земский начальник Муратовский варьировал эту мысль "Роcсии" так:
— Население довольно уже развращалось чрезмерной заботливостью о нем и привыкло складывать ручки...
Но на этом же собрании другой земский начальник, Булыгин, попробовал дать отповедь "новому курсу":
— Говорить о деморализующем и развращающем влиянии ссуд в данный момент поздно...
— Вопрос о нравственной стороне надо было поднимать 40—50 лет тому назад, а не сейчас, — добавил гласный Бутлеров.
Сейчас же мы стоим перед разоренным населением, которое молит:
— Дайте возможность обсемениться, чтобы предотвратить второй голодный год!
— Купите, — твердо отвечали из Казани.
— На какие средства крестьянин будет у вас сейчас покупать?
— Это не наше дело. Пусть займет, продаст скот...
Это был принцип. Это была "железная система".
Пока вопрос решали, приближался сев. Из губернии шли отчаянные крики:
— Поскорее семян!..
Губернская управа и инспектор сельского хозяйства просили губернское присутствие:
— Ускорьте организацию продажи семян.
На чистопольском собрании тот же Муратовский высказал опасение:
— В минувшие годы населению выдавали семена тогда, когда все поля уже были покрыты зеленями...
Крестьяне толпами ходили к земским начальникам за семенами. А семян все не было.
Наконец, в Петербурге было решено отпустить в распоряжение крестьянских учреждений губернии 1072 тысяч рублей на закупку семян и продажу их населению по заготовительной цене.
Губернское присутствие предложило земствам организовать продажу семян ржи на таких условиях: возвратить министерству к 1-му ноября 1911 года не менее трети отпущенного ими кредита, а остальные две трети — до 1-го ноября 1912 года. Невыплаченное будет удержано из земских сборов.
Губернская управа категорически отказалась.
Тогда губернское присутствие предложило уездным земствами.
Те также отказались.
Между тем с месть шли вопли:
— Семян! Семян! Начинается сев...
На переговоры с земствами ушло много времени. После отказов администрация принуждена была начать закупку семян сама. Но, взвесив все обстоятельства, пришла к печальному выводу.
— Времени осталось мало. Потом, по донесениям многих земских начальников, нельзя было рассчитывать на большой спрос со стороны крестьян... Поэтому решили ограничиться закупкой 250 тысяч пудов. Но и этого количества не продали. Из миллионной ссуды было истрачено только 100 тысяч рублей.
— Что же — крестьяне покупали? — спрашивал я.
— Нет, эти 100 тысяч были все-таки отданы в ссуду бедноте.
Так "обсеменяли" Казанскую губернию.
Оказалось, что цены на казенную семенную рожь стояли местами выше базарных.
Но губерния все-таки обсеменилась. Не дождавшись ссуды, крестьяне засеяли озимое частью новыми, невсхожими, щуплыми семенами и подготовили себе второй неурожай, частью заняли у кулаков под безумные проценты.
Ту же картину видим и в продовольственном вопросе. "Новый принцип" определился следующим образом:
— Ссуды не будут даны. Голодающим предоставляются общественный работы.
Организовать эти работы было предложено земству.
Но губернское собрание отнеслось критически к "новому курсу". Было заявлено:
— Прежде всего, новый взгляд правительства незаконен.
Продовольственный устав 12-го июня 1900 года кладет в основание ссуды и возлагает эту меру всецело на обязанность администрации. Все другие виды помощи, как общественный работы и продажа по заготовительным ценам, относящиеся к ведению земства, являются второстепенными, дополнительными.
— Земству нет никаких оснований освобождать администрацию от ее обязанности и принимать ответственность на себя, — сказал гласный Годнев.
— Нельзя сразу порвать со старыми формами. Жизнь не может идти так, как этого требуют циркуляры, — высказал Морковников. — Совершенным прекращением ссуд можно вызвать голодание населения, цингу, тиф.
Наконец, указывали на опыт общественных работ.
— Они не могут обслуживать всю продовольственную нужду. Они бессистемны, неорганизованны и не имеют ровно никакого практического значения.
Даже съезд земских начальников Казанского уезда пришел к заключению о "несостоятельности общественных работ".
Губернское собрание заявило, что ни оно, ни правительство не подготовлены к новым видам помощи, и поэтому земство остается на почве устава 12-го июня.
К этому времени выяснилось, что правительство, вместо ссуды семи с половиной миллионов, в какой земство определило нужду в общественных работах, ассигновало 150 тысяч!..
Это была капля...
После противодействия, оказанного земством, заработала административная машина. Надо было спасать "принцип".
Было созвано губернское совещание в составе губернского присутствия, представителей ведомств, губернской управы, предводителей дворянства и председателей уездных управ. Губернатор предложил учредить уездные комитеты, ведающие общественными работами. Смысл этих комитетов заключается в том, чтобы подчинить общественные работы, организуемые земством, контролю и руководству администрации.
Произошло любопытное явление: 18-ю голосами против 14-ти комитеты были отвергнуты. Тогда губернатор созвал второе совещание, но из одних чиновников, без участия предводителей и председателей, и такое совещание приняло организацию комитетов.
Уже в конце августа губернатор поручил губернской управе открыть общественные работы под контролем уездного комитета.
Управа не исполнила поручения.
С мест, между тем, шли печальные вести. Население голодало, проедало последние "животы", распродавало скот за бесценок. А в губернии шли споры из-за принципа.
— Дайте нами хлеба, — протягивали руки крестьяне.
— Подождите, дайте решить, кто должен оказать вам помощь и в каком виде — отвечали из Казани.
— Но мы успеем умереть, пока вы спорите!
— Принцип дороже вас...
Наступили сентябрь. В других голодающих губерниях уже были организованы работы. А в Казанской губернии все спорили...
На втором губернском земском собрании земцы категорически высказались против комитетов. Член Государственного Совета Ю. В. Трубников заявил:
— Учреждение комитетов явочными
