«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов
А мы добавим, что в придачу к своей карьере он вытащил из полного аута не фирму, а целую страну, которая на 1920 год была в полном кровавом социальной тупике, раздираемая гражданской войной, – до победы в 1945-м над объединенной Европой?
Почему нет такого подхода? Ведь «аналоги» закончили – проиграв все. Наполеон разорил Францию, ополовинил её (тогда как рождаемость даже в войну при Сталине только росла!), проиграл конечные битвы – и он в почете не только во Франции, но и в мире! Его чудесное восхождение, которое просто устлано трупами, до сих пор чуть ни пример для подражания. При этом давно уже не секрет, что Наполеону очень сильно помогали тайные друзья, к примеру, с Тулоном, с которого началось его политическое восхождение. То есть, говоря языком успеха, у Сталина был крайне низкий старт, тогда как у Наполеона как дворянина, пусть и периферийного, достаточно высокий. Но почему Сталин не становится эталоном личной карьеры у либералов? Почему он не в пропагандистском эталоне у карьеристов? Где бизнес-тренинги, которые учат секретам жизненной стратегии Сталина? Почему с утра до вечера его биографию не изучают коучи?
Далее, сколько у него карьер было по профилю? Либеральные люди в качестве эталона любят говорить о карьере финансиста и выдвигать в качестве критерия финансиста – выживание в финансовых кризисах. Сталин создал финансовую систему, которая выжила в войну. У нас нет продвинутых работ по финансовой стороне дела в войну по понятной причине – она идеологически была «не очень». Но сегодня другие времена и можно открыть вопрос о гигантской сложнейшей финансовой системе войны. Мы, к примеру, поражаемся, как деликатные финансовые конфликты, которых было много, не стали препятствием для Победы. А ведь это как раз тот самый кризисный критерий, который так любят либеральные «успешники».
Помимо финансовой, Сталин сделал десятки разноотраслевых карьер! Как учёный-идеолог, которого штудировали миллиарды (!), как публицист, которого читал весь мир и вдохновлялся на подвиги, как организатор миллиардов человек, как дипломат, даже как оратор (!), которого слушали залы, не шелохнувшись, как законодатель, как проектный специалист, как успешный кадровик, в конце концов!
Наконец, как военачальник.
В этом вопросе есть экспертная проблема. Даже генералы, воевавшие с ним бок 6 бок, давали разные оценки. Есть и проблема начала войны. Но если взять кристально объективных военачальников, вроде Рокоссовского и подавляющей массы воевавших генералов, оценка Сталина как военачальника была наивысшей. Есть и живые рядовые свидетели. Один из соавторов этой книги помнит спор дедушки и бабушки о Сталине, когда дедушка четко формулировал: «если бы не Сталин, мы бы проиграли и нас бы уже не было». Дедушка соавтора прошел все четыре года войны – от первого до последнего дня – то есть знал и позор отступления, и эйфорию победы. И эта фраза была твердо озвучена в 60-е годы, после 20 лет осмысления, когда многие под давлением власти шестидесятников изменили позицию. Он – нет.
Кто же посоревнуется с карьерой Сталина?
На языке либерального карьериста карьера Сталина вообще не имеет аналогов. Особенно с учетом того, что у него не было никакой стартовой поддержки – продвигать своего помогают все, а он генерировал себя, свою команду на ходу, с нуля, и полностью самостоятельно. То есть он многое взял своими мозгами и талантами. Классический либеральный «селф-майд-мэн» – человек, сделавший себя.
Более того. Понятие личности – почетнейшее в лексиконе либерального сознания. И выражение Культ Личности можно вполне вписать в религиозное сознание либералов. Так была же личность! – это же очевидно. Почему это упорно не замечается? Почему он не пример для подражания у либеральной массы? Почему же либеральные оппоненты не обращают внимания на этот аспект Сталинской фигуры и его судьбы?
Мы удивляемся тому, что коучи и бизнес-тренеры не проводят семинаров по методикам Сталина, хотя он круче любого Стивена Джобса и Илона Маска. То есть к Сталину нет чисто рационального отношения.
Мы удивляемся так же, почему к Сталину массово нет и чисто иррационального религиозного отношения. Известно, что не глупый человек Гегель всерьёз, глядя на Наполеона, скачущего по улицам Иены, называл последнего – воплощенным Богом. В самом деле, человек из таких низов – на такие верхи – без помощи Бога взлететь не способен. Но и у Сталина и старт был невыгоднее и конец успешнее, Сталин вообще не имеет аналогов в истории по везучести. Казалось бы – вот предмет для поколения действительно воплощенного Мирового Духа, предмет для изучения каждого шага, каждой фразы, причём, трепетного изучения, как священного… Но ничего такого нет и близко!
А значит – мы ещё очень далеко от Сталина, мы ещё слишком малы для него, мы хотим его мерить мерками обычного человека. Пишем биографии… Хотя тут даже агиографии вряд ли будут подходящим жанром.
Большевизм Сталина против Огюста Бланки
Когда мы вычленяем идеологемы для формулирования сталинизма как идеологии, то часто впадаем в теоретическую предвзятость – то есть в крайние оценки с позиции теории, не отдавая себе отчёт с позиции практики. Это касается понятия большевизма, несомненно, для нас негативной категории, который строит систему на непрофессиональной массовке, что не может не привести к массовому обману масс – причём по определению, кто большевизм бы ни проводил в жизнь – хоть Сталин, хоть Рузвельт – не меньший большевик, чем Сталин.
Но что мы будем делать, если массовка есть, и она работает только как организованное большинство? Да, всегда непрофессионально, да, всегда на свою голову, но как организованное большинство, которое организуется только фантомами и обманом.
Сталин был реалист и просто ничего не стал сочинять – взял большевизм предыдущей религиозно-организационной системы монархического царизма. Но тем не менее Сталин был большевиком в очень важной теоретико-практической части, которая не касалась царизма, а сейчас подзабыта и на неё мало кто обращает внимания. Но по тем временам педалирование на понятии «большевик» имело огромное значение и не совсем то, что мы сейчас предполагаем (управление большинством). Речь шла о большинстве не только как субъектно-правовой категории в решениях и подчинении меньшинства, а движущей силе истории.
Дело в том, что в борьбе с Троцким понятие «большевик» было у Сталина системообразующим и вот почему. Троцкий, хотя марксист, был несомненным последователем Огюста Бланки. Если писать о троцкизме как идеологии, то бланкизм, несомненно, составляет его часть. Именно против неё боролся Сталин.
