Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6488 ( № 46 2014)
Тянет лапу рекламный медведь.
Вот и август пройдёт. И полгода.
Ничего никому не хотеть,
кроме чаю и взлётной погоды.
Догорает – последний фитиль,
добивает – последнее слово.
А поэзия, как ни крути, –
только дудочка для крысолова.
Павел МАНГУПСКИЙ,
Симферополь
ПОБЕГ
Когда у поднебесий потолка
Часы остановились на «двенадцать»,
Ушёл я. Уходя, не предлагал
На всякий случай попрощаться.
Я просто лихорадочно бежал
Туда, где равновесие душевно,
Туда, где невозможно на ножах
Ни драться и ни жить …ну совершенно.
Туда, где нет асфальтовых дорог,
Где лишних не пускают за порог,
Легко распознавая по манерам,
Где я, давно причисленный к «своим»,
Заочно узнаваем и любим
(За мизерную плату и без меры).
СПОКОЙСТВИЕ
Спокойствие.
Ни шума, ни страстей –
Всё лишнее фильтрует тишина.
Лишь образы непрошеных гостей
Приводит умозрительно она:
То входят, то выходят не спеша,
Однако исключительно не те,
Которые смогли бы помешать
Хоть чем-нибудь в беззвучной темноте.
Пусть ветер облаками шелестит
Плывущими, как чёрные тела.
Ещё далековато до шести,
И звёзды догорели не дотла.
И кажется, что в мире ты один,
И в то же время лишь один из всех …
А на' небе сияет лунный блин
Во всей своей космической красе.
НЕЗАМЕЧЕННОЕ
Нам все улыбались навстречу,
Когда мы, совсем обессилив,
На грешную землю в тот вечер
По лунной тропинке спустились.
Нам звёзды горели так ярко,
Что больно глазам даже было.
И было немножечко жарко,
А небо, напротив, – остыло.
Ника БАТХЕН,
Феодосия
Розница
Чёрный дуб. Корявый корень
Непреклонен, непокорен.
Речка – чёрная волна.
Лён и пламя. Пей до дна
Дух полынный, дух тимьянный –
Стихнет ветер, станешь пьяный,
Скажешь правду – что в Крыму
Неуместно одному.
Виноград, кизил, черешня –
Каждый парный, каждый грешный,
Даже яблоки – смотри –
На ветвях по два, по три.
Даже горы встали рядом
В белых облачных нарядах
Даже маки всей земли
В одночасье зацвели.
...Карадаг чернеет грозно –
Только люди ходят розно.
Коктебельная колыбельная
Коктебелит – были, байки,
Сладкий крымский сон.
Сняли шлёпанцы и майки,
Кончился сезон.
Опустевшие прилавки
Ветер тормошит,
Бликом солнечной булавки
Старый мол прошит.
Бродят кошки, просят рыбы,
Мяса, молока.
Трут о каменные глыбы
Тощие бока.
Кошкам свой кусок положен –
Схватят и в подвал.
Говорят, старик Волошин
Их нарисовал.
Спят в пыли от крыш до спален
Домики, дворцы.
Продаёт шальной татарин
Сласти-леденцы.
Ни фрегатов, ни баркасов...
Наберу в ладонь
Горсть зелёных мокрых трассов,
Серый халцедон.
Увезу с собой в кармашке
И среди зимы
Вспомню: белые барашки,
Отмель, море. Мы.
Сергей САВИНОВ,
Симферополь
В ночи
В ночи мы смотрим разлучённо
В огранке правильных витрин.
В четверг пречистый здесь копчёно,
Здесь клином вышибают клин.
На этих фресках полустёртых
Не видно чувств – едва лишь вздох
Да гнев с уныньем, а в-четвёртых –
Надежды трепетный листок.
Молись о бриге в бурном море,
Разбитом в щепы меж валов.
Я различу в надмирном хоре
Твой голос – этот тайный зов.
Вели немыслимо прижаться
К деревьям, так, чтоб вышла грязь.
Пришла пора Великой Жатвы.
Мы свиделись в последний раз.
***
Ливень. Твой смех у дверей.
Молния в медных литаврах.
В тесной каморке моей
Сырость почиет на лаврах.
Всё, чем вчера дорожил, –
В луже: сонеты и стансы…
Ты покружись, покружи, –
Высвети комнату в танце.
Капель в углу перепляс,
Гром за стеною в падучей…
Если научишься прясть
Нити из нежных созвучий, –
Звёзды, в дожде преломясь,
В радуге дивно воспрянут.
Если научишься прясть,
Пальцы твои не завянут.
Ты покружись, покружи…
Слишком светлы миражи.
Юлия КОТЛЕР,
Керчь
* * *
Искать – важнее, чем остыть.
Важнее – шаткие весы.
Полупрозрачные мосты
Шершавят крылышком осы.
Купая ступни в небесах,
Не снизошедших до росы,
Качнётся время на весах
Осенним крылышком осы.
Искать – важнее, чем спасти
Ноябрьского мотылька.
Из рос небесных возвести
Подвески остроступных скал.
Искать – острейшая игла,
Мост уронивши на весы,
Я невесомо обрела
Слепые крылышки осы.
ПРЕДЧУВСТВИЕ ОСЕНИ
Всегда она. Всегда она.
Внезапно и континентально.
Проводит по небу канат,
Пуанты посыпает тальком…
Дождливой хвори сонный сип
В муслиновой одышке лета.
Сильна привычка моросить.
Чернильный жар, бумажный лекарь.
Коронный триптих – ликов лоск:
Лжемалахит, сусаль и прочернь.
Листвой разлапистой слилось
Под зеркалом пятно пророчеств.
Сейчас июль. Часы спешат
В горячке шумной и фатальной.
Но до неё всего лишь шаг –
Внезапный и континентальный.
Марина МАТВЕЕВА,
Симферополь
***
Судьба пошла наискосок, и линий
с твоих ладоней не смотать в клубок,
чтоб стали руки плоскими, как синий
небесный потолок, за коим Бог
скрывает их немыслимые ярды –
клубков таких, чтоб вышивать миры.
Они что шарики на том бильярде,
на коем и планеты – как шары.
Мы встретимся – и спутает котёнок,
ручной бесёнок, два клубка – и так,
что потолок небесный брызнет тёмным,
а солнце звякнет оземь, как пятак.
И эти перепутанные нити,
двуцветные, двусущностные, но
одноживые Бог нашьёт на китель
себе для форсу перед Сатаной –
там, где другие смертные жизнишки
и жизневольных смертечек значки
в доверчивых ладонях, как по книжке,
прочитаны и смотаны в клубки.
***
И снова, как в душную сказку, войду домой,
где ждёт меня мой суровый сепаратист.
Не нравится «ангел мой» – будешь «чёрт немой».
И выключи новости – будь хоть минуту чист…
Я чёртова женщина, я не могу смотреть
всечасно: убили, сожгли, разбомбили дом…
Я плакала, помнишь? И будет со мною впредь.
Сначала увижу тебя, а потом – потом.
Ты хочешь быть там. Я хочу, чтобы ты был здесь.
Пусть это смешно, но убьют тебя – я умру.
Тебя не берут, потому что уже не весь,
уже не мальчишка – не сможешь ты, как в игру,
играть в эту правду, раскрашивать в бело-синь
с подстрочником красного чёрный, лохматый свет.
Ты слишком серьёзен, покинутый асассин.
Ты ждёшь лишь приказа. Не нужен тебе ответ
на сотни вопросов сведённого бытия,
и несть философии, Бога тем паче несть.
Ты мыслишь иначе, чем полусвятая я,
чем те, у кого перебитое сердце есть.
Меня отучают писать о себе, своё:
о том, как мне больно и страшно, – не полусловь.
Иначе – «слабачка». Но им невдомёк: даёт
мне силы моя незастреленная любовь.
Чем новости слушать, пойду испеку пирог.
Занятье рукам – полусладок его бальзам.
Не нужно мне видеть: ты снова – как за порог –
туда, где нет места ни Господу, ни слезам.
Теги: современная поэзия
Три девицы вечерком...
Не люблю определения "женская" поэзия и «женская» проза. В этом слишком виден высокомерный мужской взгляд. Однако для всех трёх героинь данного обзора определение «женская» поэзия подойдёт как нельзя лучше. Это и излишняя многословность, и чрезмерная эмоциональность (другая крайность - манекенная сдержанность, своего рода попытка скрыть эмоциональность), и чаще всего мелководные мысли. Алла Горбунова, Наталья Грэйс и Александра Кириллова представляют три направления, условно назовём их так: Горбунова – занудную заумь, Грэйс – гламурную стихопозу, Кириллова – наивное первописьмо.
