Письма из Ламбарене - Альберт Швейцер
Плантации бананов и маниока от ливней не погибают, и урожай с них можно собирать круглый год. Что касается маниока, то съедобен не плод его, а только образующий клубни корень.
Кукурузу сажают в начале обоих дождливых сезонов, и она успевает созреть до того, как сезон этот окончится. Едят ее в зеленом виде, как овощи. Она нам заменяет горох.
Масличная пальма и хлебное дерево плодоносят с октября по июнь. Во время сухого сезона спелые плоды на них — редкость.
Старая крестьянская поговорка «Солнце на лето, зима на мороз» сохраняет свое значение и для этих мест, хотя самый короткий день у нас — Иванов день. В этот день солнце дальше всего клонится к северу. Правда, разница между коротким и длинным днем составляет всего каких-то двадцать минут. После Иванова дня здесь, так же как и в Европе, по нашим представлениям, становится несколько прохладнее. В эту пору в больничных бараках приходится на ночь закрывать ставни и двери, потому что к утру больные зябнут, несмотря на то что и ночью температура немногим ниже 20 градусов. И лишь очень редко бывают такие прохладные дни, что мне приходится надевать мою защитного цвета куртку. Обычно же здесь ходишь в одной рубашке.
По отношению к нашему лету и нашей зиме не все растения ведут себя одинаково. Многие из них цветут как раз в начале зимы, а в конце зимы приносят плоды. Из таких вот зимних деревьев самым важным является дерево манго с его большими грушевидными плодами. Съедобна в них только волокнистая мякоть, которая тонким слоем окружает крупную косточку и вкусом несколько напоминает фисташку.
В конце июня на реке начинают обнажаться песчаные отмели. Обычно в Иванов день мы можем разводить костры на только что показавшемся из воды кусочке берега. Так как в это время года болота и мелкие речонки пересыхают, вся рыба вынуждена уходить. Потом, в июле и августе, в обмелевших реках устраивается большая рыбная ловля сетями и неводом. Ловят при этом главным образом средней величины карпов, которых потом вялят на больших кострах.
Несмотря на то что в это время года месяцами не бывает дождя, леса все такие же зеленые. Трава тоже не высыхает. Воздух здесь постоянно влажен, и почва эту влагу хранит. Смена листьев на деревьях здесь происходит не сразу. Они опадают на протяжении всего года, и все время набухают и распускаются новые почки. Деревья никогда не стоят голыми. Можно видеть, как иные из огромных ветвей могучих хлопчатых деревьев покрыты листьями и на них уже зреют плоды, в то время как другие ветви того же дерева только еще начинают зеленеть и цвести.
С конца июля и до конца августа небо редко бывает голубым. Все это время оно серое, как у нас в Европе в хмурый ноябрьский день. Часто днем становится так темно, что нет возможности читать и писать.
В августе солнце начинает снова пробиваться сквозь тучи. В конце сентября по вечерам дожди едва моросят. Но живешь в постоянном страхе, как бы они не стали сильнее. Нам нужны еще две недели, чтобы собрать урожай с огорода. Как только хлынут ливни, мы начинаем поедать нашу капусту, как бы малы ни были кочаны. Мы знаем, что все сгниет.
У нас нет возможности хранить уродившиеся овощи и плоды. С завистью вспоминаем мы о том, как дома у нас крестьяне хранят картофель и капусту в погребах и перекладывают яблоки и груши соломой. Именно оттого, что здесь нет возможности делать запасы продуктов, местному населению никак не удавалось приобщиться к культуре! Ему постоянно приходилось бороться за то, чтобы обеспечить себе необходимое пропитание. Но вместе с тем у него нет и тех тяжелых забот о нем, которые достаются на долю европейцев. Неурожаев здесь вообще не бывает. Тот, кто сажает у себя бананы и маниок, добросовестно выпалывает сорняки и умеет уберечь свои посадки от нашествия диких кабанов и слонов, может быть уверен, что соберет урожай. Однако земля в тропиках в отличие от нашей не дает возможности вырастить то, чем мы привыкли питаться. Ничто не может заменить картофеля и овощей. Поэтому люди здесь по сути дела не получают полноценного питания, и это обстоятельство усугубляется тем, что здесь нет ни масла, ни сыра. Из-за мух цеце нет возможности держать молочных коров. Да и козы дают молоко тогда лишь, когда уход за ними берет на себя европеец, когда он тщательно оберегает их от чесотки, которая, распространившись, может уничтожить целые стада.
Уже к началу сентября приток прохладного воздуха с южного полюса окончательно прекращается. Как только проходят первые октябрьские ливни, жара снова становится непереносимой. С тревогой спрашивает себя тогда каждый из нас, как он перенесет предстоящие восемь месяцев жары. С севера к нам уже прилетают первые ласточки. Прилет их напоминает нам о людях, у которых сейчас еще больше забот, чем у нас, ибо им приходится искать защиту от холода. Который раз рассказываю своим неграм о том, как нелегко живется людям в Европе из-за того, что им целый день приходится поддерживать в доме огонь и покупать для этого много дров. Они слушают меня — и не понимают. Они не могут представить себе, что там, в Европе, нет такого леса, откуда каждый может взять столько дров, сколько душе угодно.
На рождестве, когда украшенная свечами пальма заменяет нам рождественскую елку, мы тоскуем по опушенному снегом лесу и покрытому белой пеленой тихому полю. Оттого, что в тропиках природа не знает никогда Тишины, живущим здесь людям неведома сосредоточенность. И если мы здесь устаем гораздо больше, чем в Европе, то причина этого кроется не только в том, что мы страдаем от солнца и от жары, но также и в том, что окружены здесь не знающей покоя природой.
Африканские охотничьи рассказы
Я никакой не охотник. Но за столом у себя мне довелось слышать от находившихся
