Какого цвета страх - Хинштейн Александр Евсеевич
Им оказался… подполковник внешней разведки КГБ Владимир Ветров.
Из служебной характеристики помощника начальника отдела управления «Т» Первого главного управления КГБ СССР Ветрова Владимира Ипполитовича:
Подполковник-инженер Ветров В.И., 1932 года рождения, русский, член КПСС с 1960 года, образование высшее. В органах госбезопасности с 1959 года. (…)
С 1976 года Ветров В.И. работал в управлении Главного управления КГБ СССР. За короткое время освоил новый для него участок работы. К выполнению служебных обязанностей относился творчески и с инициативой.
Принимал активное участие в общественной жизни коллектива. Дважды избирался членом партийного бюро отдела. Последний год являлся военным дознавателем.
Что же произошло? Почему чекист попытался убить свою коллегу?
Следствие быстро нашло ответ. Людмила Ошкина (так звали искалеченную женщину) была сослуживицей и любовницей Ветрова.
Но статус любовницы Ошкиной надоел. В феврале 82-го она поставила Ветрова перед выбором: либо ты бросишь семью и уйдешь ко мне, либо я сообщу о нашей связи руководству.
Сроку на раздумье Ошкина дала ровно месяц. До 1 марта надо было определяться.
Думаю, не стоит объяснять, какими неприятностями могла обернуться для Ветрова «телега» подруги. В КГБ свято блюли целомудренность и непорочность. От оперативной работы отстраняли только за развод с женой. А тут — любовница, да ещё и сотрудница. При живой супруге и сыне-студенте!
А отношения с руководством у Ветрова были весьма натянутыми. Его упорно не продвигали по службе, не присваивали очередное звание. В подполковниках он ходил уже семь с лишним лет. (Почему — об этом чуть ниже.)
Если бы Ошкина привела свои угрозы в исполнение, Ветрову наверняка пришлось бы проститься с престижной работой.
С другой стороны, бросать жену тоже не хотелось. Вместе они прожили 25 лет.
Что делать? Из замкнутого круга надо было искать выход.
22 февраля он предложил Ошкиной поехать на романтическую прогулку. После окончания рабочего дня любовники на ветровских «жигулях» отправились на природу — в Рублевский лес.
— Выпьем за нас, за нашу любовь! — пафосно воскликнул Ветров и прямо в машине откупорил бутылку шампанского.
Ошкина отхлебнула глоток искристого напитка. В глазах её читалась радость.
Но в тот момент, когда последняя капля выкатилась из стаканчика, подполковник с неожиданной жестокостью саданул женщину пустой бутылкой по голове. Удары сыпались один за другим. Сначала Ветров бил её бутылкой, затем схватил гаечный ключ.
Однако Ошкина оказалась не робкого десятка. Она вырвала ключ и наотмашь стукнула им Ветрова. Чекист не ожидал такого поворота. На какую-то секунду он опешил, и Ошкина сумела выскочить из машины.
Схватив заранее припасенный нож, Ветров погнался за ней. Тщетно Людмила Ошкина молила о пощаде, звала на помощь. Подполковник был непреклонен.
Впоследствии врачи установили, что Ошкиной были нанесены резаные раны левой височной области и ладонной поверхности первого пальца правой руки с повреждением сухожилия и колото-резаная рана левой надлопаточной области, проникающая в левую плевральную полость.
Ветров остановился только тогда, когда решил, что женщина мертва. И тут, как на грех, на опушке показался незнакомый мужчина.
Боясь, что нежелательный свидетель раскроет его, подполковник кинулся на мужчину с ножом. От полученных ран замначальника отдела материально-технического снабжения объединения «Мострансгаз» 50-летний Ю. Кривич скончался на месте.
Ветров выкинул в снег орудия убийства — кинжал и гаечный ключ — и помчался обратно в Москву. Улики — бутылку из-под шампанского, две сумки и шапку Ошкиной — он предусмотрительно уничтожил, помыл машину, переоделся, уехал из дому.
Тем временем Ошкина пришла в себя. Вопреки уверенности Ветрова, она не умерла, а доползла до ближайшего населенного пункта — деревни Екатериновки.
Дальнейшее вам известно.
В штаб-квартире внешней разведки в Ясеневе случившееся произвело впечатление разорвавшегося снаряда. Ничего подобного в КГБ не знали. Да, были случаи, когда чекисты попадали в вытрезвитель, устраивали драки и дебоши. Но все это было понятно.
История Ветрова не укладывалась в сознание людей. Как кадровый сотрудник разведки, старший офицер, коммунист, награжденный шестью медалями, мог убить двоих человек — этого не понимал никто.
Из письма Ветрова жене. 6 апреля 1983 г.
Милая, родная моя девочка, не знаю, сколько времени придется здесь провести. С такой статьей, как у меня, т.е. 102 УК РСФСР, сидят люди ровно по 15 лет. У Володьки Шевч. наверняка остались связи либо в МВД, либо в ЦК. Пусть попытается что-либо сделать. До 1/2 срока ох как далеко. Выдержу ли?
Все время думаю о вас, тебе и Владьке. Сколько не успели сделать, а все было так реально, и вот эту реальность я себе воображаю. Квартира превратилась бы в музей.
3 ноября 1982 года военный трибунал Московского военного округа признал виновным Ветрова Владимира Ипполитовича в покушении на умышленное убийство с особой жестокостью, умышленном убийстве и ношении холодного оружия. Он был приговорен к максимальному сроку — пятнадцати годам колонии строгого режима с лишением воинского звания и наград.
Однако вдова убитого Кривича и Людмила Ошкина не удовлетворились решением суда. Они направили кассационные жалобы и потребовали приговорить Ветрова к смертной казни.
Военная коллегия Верховного суда Союза ССР оставила прежний приговор без изменений. И бывший подполковник КГБ отправился по этапу в далекий Иркутск, в колонию № 272/3.
Из письма Ветрова жене. Июнь 1983 г.
Я совершил преступление, но такое клеймо остается на всю жизнь. Так что же остается? Только борьба за существование, за самовыживание. Каким образом? Ты знаешь, я это реализую, это точно…
А в это время за сотни километров от иркутской колонии произошло беспрецедентное событие.
28 марта 1983 года советник-посланник посольства СССР Афанасьевский был вызван в Министерство внешних сношений Франции. Официальные представители МВС вручили ему список сотрудников посольства и совзагранучреждений, которые занимаются технологическим шпионажем на территории страны. В документе значилось сорок семь фамилий.
— Необходимы доказательства, — возразил советский дипломат.
— Пожалуйста, — широко улыбнулся высокий чиновник МВС. И протянул Афанасьевскому ксерокопию совершенно секретного документа — решение Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам. Там шла речь об итогах изучения и использования полученных научно-технической разведкой материалов.
Аргумент был настолько сильным, что дипломат не сумел ничего возразить.
Вскоре 47 (!) советских граждан были объявлены персона нон грата и выдворены из Франции.
Руководство КГБ обеспокоилось. Столь секретный документ мог попасть на Запад только одним путем — его передал кто-то из сотрудников разведки или Совета Министров.
Кто? В этом-то и заключался вопрос. Западные резидентуры КГБ начали рыть носом землю. «Крота» принялись искать и в Москве.
К концу августа на Лубянке уже знали примерный перечень секретных сведений, которые стали известны спецслужбам стран НАТО.
Объем утечек говорил сам за себя. За границу просочились записки и особые сообщения КГБ, данные о конкретных операциях разведки, о направлениях сбора информации. И даже клички, имена и приметы агентов КГБ — граждан США, Франции, Германии.
Что примечательно, все материалы относились к сфере научно-технической разведки.
30 августа в Следственном отделе КГБ СССР было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 64, пункт «а» — измена Родине.
