Какого цвета страх - Хинштейн Александр Евсеевич
Кстати, одновременно с арестом Яковлева наша служба раскрыла ещё одно дело на группу крупных московских, тбилисских и бакинских валютчиков. Как было установлено в ходе расследования, участники группы совершили валютные сделки на общую сумму 20 миллионов (!) рублей.
Что разозлило ХрущеваВ конце 1960 года тогдашний «первый» Н.С. Хрущев был с визитом в Западном Берлине. Распалясь из-за чего-то, упрекнул местные власти за то, что «город превратился в грязное болото спекуляции». В ответ кто-то из западников сказал: «Такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!»
По возвращении домой Хрущев потребовал от КГБ справку, как ведется борьба с валютчиками и контрабандистами. Делать доклад поручили мне.
Председатель КГБ при СМ СССР А.Н.Шелепин всячески инструктировал меня перед встречей. «Главное, — говорил он, — не увлекайтесь, а спокойно и сжато изложите обстоятельства дела».
31 декабря я отправился в Кремль. На носу был Новый год, но настроение у меня было далеко не праздничное. Миссия предстояла сложная.
Первую часть доклада, посвященную общим характеристикам «черного рынка», Хрущев, однако, воспринял нормально. Время от времени даже бросал оживленные реплики. Но когда речь зашла о деле Рокотова-Файбышенко, его словно подменили.
«Какое наказание ждет их?» — спросил первый секретарь. «8 лет», — ответил я.
Дело в том, что незадолго до этого Указом Президиума Верховного Совета СССР срок наказания за незаконные валютные операции был увеличен до 15 лет. Но поскольку указ приняли уже после ареста «купцов», такая мера могла быть применена к ним лишь при условии, что закону будет придана «обратная сила». Я попытался объяснить Хрущеву, что это противоречит общепринятой юридической практике, но он меня не слушал.
«Обожглись на молоке, теперь на воду дуете, — раздраженно бросил Хрущев. — Высокая кара за содеянное должна образумить, устрашить других. Иначе это зло приобретет угрожающие государственные размеры».
Спустя несколько дней состоялся Пленум ЦК КПСС. В своем заключительном слове первый секретарь заговорил о деле валютчиков, как о примере «несовершенства» советского законодательства. Требуя повести жесткую борьбу с «черным рынком», он ссылался на письмо рабочих ленинградского завода «Металлист», выражавших возмущение мягким сроком. Рабочие требовали «решительно покончить с чуждыми обществу тенденциями».
«Вот что думает рабочий класс об этих выродках!» — воскликнул Хрущев. И подверг резкой критике генерального прокурора Р.А. Руденко за «бездействие».
— Не думайте, что ваша должность пожизненна, — пригрозил он прокурору. Потом перекинулся на председателя Верховного суда СССР А.И. Горкина.
Команда «фас» была дана. (Выступая на городском митинге в Алма-Ате, Хрущев заявил: «Да за такие приговоры самих судей судить надо!») В аппарате ЦК КПСС была спешно подготовлена записка в Политбюро, где обосновывалось изменение статей Уголовного кодекса, вплоть до смертной казни за незаконные валютные операции.
1 июля 1961 года Председатель Президиума ВС СССР Л.И. Брежнев подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». Генпрокурор Руденко моментально подал протест на «мягкость» приговора, вынесенного Мосгорсудом Рокотову и Файбышенко. Дело принял к рассмотрению Верховный суд РСФСР.
Заседание длилось два дня. Журналистов пришло так много, что всех их даже не удалось разместить в зале. Судьи отлично справились с установкой. Рокотов и Файбышенко были приговорены к расстрелу.
Вслед за ними высшую меру наказания получил и Яковлев. Невероятно, но факт. Руководство КГБ поддержало мое предложение подготовить письмо на имя генерального прокурора с просьбой не предавать Яковлева смертной казни. Во-первых, тот признал себя виновным. Во-вторых, сообщил множество ценных сведений и тем помог органам. Кроме того, Яковлев был сильно болен. Он страдал туберкулезом легких, обострившимся под воздействием наркотиков.
Но прокуратура отклонила нашу просьбу. Яковлев вслед за Файбышенко и Рокотовым был расстрелян. И тогда и сейчас я считал и считаю, что наказание было слишком суровым. К сожалению, правосудие не посмело ослушаться воли первого секретаря.
То, за что их поставили к стенке, через 30 лет стало считаться более чем благопристойным занятием.
Между прочим, в результате всего этого дела пострадали и совсем невиновные люди. Решением столичного горкома партии с работы был снят председатель Мосгорсуда Л.А. Громов. Его вина заключалась в «мягкости» первоначального приговора.
Уволили из КГБ и нашего сотрудника, бывшего начальника валютного отдела УБХСС ГУВД г. Москвы Юсупова. По заявлению Рокотова, Юсупов получал у него взятки.
Несмотря на то что свои слова доказать он не мог и все оперативные действия искренность Рокотова не подтвердили (мы специально организовали им встречу один на один и записали весь разговор), Юсупову было выражено недоверие.
До сих пор я испытываю чувство вины перед этим человеком. Впрочем, я отстаивал его, как мог. К сожалению, безуспешно…
* * *Операция по поимке «королей» «черного рынка», без сомнения, относится к одной из лучших операций КГБ. За рекордно короткий срок чекисты сумели взять под контроль недоступные ранее валютные «толкучки», нащупать контрабандные каналы.
Обидно только, что полковник Федосеев вместе со всей своей службой ушел в отставку так давно. Попади к нему в руки любители коробок из-под «ксерокса», он бы дал им жару.
Если бы, конечно, позволили…
В биографии Федосеева была и ещё одна деталь: в середине 50-х годов он возглавлял американский отдел контрразведки. Самый важный, самый значимый отдел. «Главный противник» — так называли тогда американцев.
Уже наступила «оттепель». Открылся «железный занавес», и вслед за ним потянулись в Союз первые ручейки иностранных туристов. Многие из них ехали в Россию отнюдь не из чувства любопытства.
Соответственно изменился и контрразведывательный режим. Работать стало намного сложнее, ведь одно дело — охранять тюремную камеру, и совсем другое — частный дом.
А в 59-м году КГБ арестовал первого настоящего послевоенного «крота»: подполковника военной разведки Петра Попова, агента ЦРУ.
По тем временам это был настоящий прорыв. Никогда раньше контрразведка не ловила предателя — я имею в виду предателя настоящего, а не оговорившего себя под пытками — такого уровня.
Разработку Попова начинал полковник Федосеев…
Через 3 года судьбу предателя повторит его коллега, полковник ГРУ Олег Пеньковский. Потом будут десятки других — офицеров КГБ, ГРУ, сотрудники МИД.
В том числе и человек с совершенно уникальной судьбой. Этот человек привел к провалу всей сети научно-технической разведки СССР в Европе. Благодаря ему рассорившиеся западные сверхдержавы вновь нашли общий язык.
В итоге же человек этот был арестован за… убийство. Его шпионские дела вскрылись, когда он уже отбывал свой срок в колонии строгого режима. Подполковника Ветрова выдали его же хозяева…
14.08.1997
«ДОСЬЕ» АГЕНТА «ФАРЭВЕЛЛ»
Вечером 22 февраля 1982 года жительница московской деревни Екатериновки Татьяна Гришина услышала женский крик.
— Помогите! Откройте!
Гришина отворила калитку и увидела окровавленную женщину.
— Я из КГБ. Срочно звоните в милицию, вызывайте «скорую». Скажите: меня пытались убить.
Не прошло и двадцати минут, как на место приехала дежурная милицейская группа и спецбригада врачей. С многочисленными телесными повреждениями и резаными ранами женщина была доставлена в госпиталь КГБ.
Задержать преступника не составило особого труда. Через четыре часа инспектор 1-го отделения ГАИ Крамаренко остановил автомобиль «жигули», номер которого значился в спешно разосланной ориентировке. Водитель был доставлен в 75-е отделение милиции.
