Юмор императоров российских от Петра Великого до Николая Второго - Арсений Александрович Замостьянов
— Ну, брат, — сказал Государь, — прости меня, пожалуйста! Мне тебя очень жаль, а что делать! Пеняй на плута Татищева. Однако ж я сего не забуду и зачту побои тебе вперед.
Впоследствии Петру Великому пришлось сдержать свое слово. Замятин попался в каком-то преступлении, за которое следовало жестокое наказание, но царь решил, что если подсудимый и заслуживает казни, то он уже достаточно наказан.
Петр Великий не раз устраивал свидания с королями Польским и Датским.
В одно из таких свиданий Их Величества, после веселого обеда, заспорили о том, чьи солдаты оказывают больше храбрости и безупречного повиновения. Всякий хвалил своих.
— Я советовал бы тебе молчать про твоих саксонцев, — сказал Петр королю Польскому, — я их отлично знаю: они немногим лучше трусов-поляков, а ваши (продолжал он, обращаясь к Датскому), как ни стары, но против моих новых не годятся.
Так как собеседники не уступали, то решено было произвести опыт.
— Прикажите призвать сюда по одному из ваших солдат, — сказал Петр, — самого храброго и верного, по вашему мнению, и велите броситься из окна. Посмотрим, окажут ли они беспрекословную готовность исполнить ваше повеление, а я в своих уверен и если бы хотел из тщеславия обесчестить себя, пожертвовав человеком, то каждый беспрекословно исполнил бы приказание. (Надо знать, что дело происходило в третьем этаже.)
Начали с датчан. Призвали одного из самых неустрашимых и преданнейших королю гренадеров. Король приказывает ему броситься из окна. Гренадер падает пред своим Государем на колени и умоляет о пощаде. Но король непреклонен и повторяет приказание. Солдат плачет и просит, по крайней мере, сказать ему его вину и дать время на покаяние.
Петр засмеялся и сказал королю:
— Полно, брат, дай ему время на покаяние. А с твоими саксонцами и пробы делать не стоит — только осрамишься. — Затем Петр призывает своего офицера и приказывает ему ввести какого-нибудь солдата, первого попавшегося. Входит русский солдат. Государь приказывает ему броситься из окна. Тот идет к окну и, перекрестясь, заносит ногу на подоконник.
— Остановись! — кричит ему Государь. — И выйди вон: мне тебя жаль.
Собеседники Петра были поражены и просили Царя наградить солдата офицерским чином. Русский Царь отвечал, что у него все солдаты таковы, так что пришлось бы всех произвести в офицеры.
— Не хотите ли, — продолжал он, — испытать других. Выбирайте сами самого храброго, по вашему мнению, и я уверен, что он поступит так же.
Но государи не хотели продолжать опыта, а настаивали на пожаловании солдата офицерским чином. Петр согласился на их просьбу, призвал гренадера и поздравил его офицером, а короли пожаловали ему от себя по сто червонных.
Эта притча подтверждает веру Петра в свой народ, в свою армию, в мощь русского государства. Недаром после первой морской победы над шведами — при Гангуте — Пётр сказал: «Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет!» Эту фразу любил повторять Александр Суворов.
Есть и такое — истинно народное — предание о Петре. Турецкий султан хвастал перед русским царем, что в его власти несметная воинская сила. И достал султан из кармана шаровар пригоршню мака: — Попробуй-ка, сосчитай, сколько у меня войска. Петр пошарил у себя в пустом кармане и вытащил оттуда одно-единственное зернышко перцу, да и говорит: — Мое войско не велико, А попробуй раскуси-ка, Так узнаешь, каково. Против мака твоего… Похоже на фольклор? Несомненно. Но заметим, что рифмованная поэзия в России набрала “крейсерскую скорость” именно в эпоху Петра Алексеевича.
Ну, и, конечно, рассказы матросские. При возвращении из Англии в Голландию корабль Петра выдержал ужасную четырехдневную бурю. Самые опытные моряки объявили Царю, что положение очень опасное.
— Чего вы боитесь, господа? — ответил Петр весело. — Слыханное ли дело, чтобы Царь Русский утонул в море немецком?
Службу свою в армии и на флоте Петр демонстративно начинал с самых низких званий, и на флоте он дослужился до звания контр-адмирала. Как-то раз на флоте освободилось место вице-адмирала. Контр-адмирал Петр Алексеевич подал в адмиралтейскую коллегию прошение с просьбой назначить его на освободившееся место, при этом он описал свою прежнюю службу на флоте. Коллегия внимательно изучила это дело и рассмотрела дела всех претендентов. На свободную должность был рекомендован другой контр-адмирал, у которого был больше стаж морской службы и более морских заслуг. Петр Великий на такое решение адмиралтейской коллегии реагировал следующим образом:
«Члены коллегии судили справедливо и поступили, как должно. Если бы они были так подлы, что из искательства предпочли бы меня моему товарищу, то не остались бы без наказания».
Однажды в Петербург прибыл посол из прусского Бранденбурга, и царь назначил ему аудиенцию в четыре часа утра. Дело было летом. Петербург был окутан своей очаровательной белой ночью. Немец из-за этого долго не мог уснуть. И потому проспал. Явился он к дому русского императора только в пять часов утра, но Петра уже не застал — тот уехал в Адмиралтейство. Пришлось Бранденбургскому посланнику ехать в Адмиралтейство, чтобы там вручить свою верительную грамоту.
Пётр в это время находился на верхушке мачты строящегося корабля, и когда ему доложили о прибытии немецкого посла, он сказал: — Пусть побеспокоится взойти сюда, если не успел найти меня в назначенный час в аудиенц-зале.
И довелось тогда важному дипломату из Бранденбурга, франтовато разодетому и напудренному, в дорогом камзоле и массивном парике карабкаться по веревочной лестнице
