Газета Завтра Газета - Газета Завтра 491 (16 2003)
Гораздо серьезнее в Кремле относятся к политическим играм спикера Госдумы Геннадия Селезнева. Классически номенклатурный лик Геннадия Николаевича давно известен каждому в стране и аллергии в массах не вызывает. Да, Селезнев — коммунист-расстрига. Когда ЦК Компартии поставил его перед выбором: или партбилет, или пост председателя Госдумы с дачей-дворцом и прочими благами — Геннадий Николаевич остался верен шкурным интересам, а не партийным. Данный факт чести ему не делает, но и не заставляет отвернуться от него граждан с коммунистическими взглядами. Далеко не все эти граждане обожают абстрактный ЦК КПРФ и для многих из них бывший член Компартии Селезнев по-прежнему остается своим — красным политиком, у которого на первом плане принципы социальной справедливости. Ну а как при том кремлевским мудрецам не подсобить Селезневу обзавестись собственной Партией возрождения России и как не посодействовать ей на выборах в умыкании у оппозиционной КПРФ голосов тех, кто страдает от вопиющей несправедливости и недоволен породившей ее властью? Грех не подсобить и не посодействовать. Помощь от Кремля в выборной гонке селезневская ПВР, наверняка, получит — но не сильно значительную.
Партия возрождения России — это перво-наперво сам Селезнев и аппарат при нем. Политический же потенциал Геннадия Николаевича вряд ли может подвинуть тузов исполнительной власти на то, чтобы сделать на него крупную ставку. Журналистская карьера Селезнева завершилась плачевно. Он бездарно распорядился страшно дорогой торговой маркой знаменитой газеты "Правда" и обнищавший коллектив правдистов выставил его из кабинета главного редактора. Геннадию Николаевичу — газетчику без дара к писательству — светило впереди полное забвение. Но его, выброшенного на политическую обочину, подобрала возрожденная Компартия, провела в 1993-м по своим спискам в Госдуму, сделала ее зампредом, а после очередных парламентских выборов в 1995-м посадила в кресло думского председателя. Своим нынешним весом в политике Селезнев обязан исключительно Компартии. Самостоятельную политическую роль он попытался исполнить лишь однажды — выдвинулся в 1999-м в губернаторы Подмосковья и несмотря на личную поддержку Путина и наличие солидных спонсоров опять-таки бездарно профукал выборы. Селезнев — хронический неудачник и его ПВР, которую он собой олицетворяет, козырной картой Кремля в его борьбе за думские мандаты, скорее всего, не станет.
Раскрутку на полную катушку в качестве полноценного дублера "Единой России" на выборах в Госдуму исполнительная власть, похоже, намерена обеспечить только "Народной партии России". Почему ей именно? "НПР" — продукт депутатской группы Госдумы, именуемой "Народный депутат". Упомянутую группу, получившую статус фракции, состряпали, разумеется, политтехнологи Кремля. Состряпали они ее из лояльных к Путину, но вполне самостоятельных парламентских особ. Каждый из 50 с лишним членов группы выиграл выборы в одномандатном округе, и стало быть, за каждым из них — местные деньги и связи с властью в регионах. То есть, учрежденная на базе депутатской группы Народная партия России предстала перед народом не как хухры-мухры, не как компашка прихлебателей при одном из спикеров парламентской палаты, а как команда личностей, которые немало значат в провинции.
"Мы — не московская партия" — под таким заголовком пятерка активистов "НПР" выступила с интервью в "Независимой газете" в начале апреля. Из интервью следует, что структуры Народной партии зарегистрированы в 86 Субъектах Федерации и что ее партбилеты возжелали уже получить 100 тысяч человек. Там же сказано: "У нас не вождистская партия, а союз единомышленников. Лидер партии — это первый среди равных, тот, кому делегировано право выступать от имени всех."
Истинную суть идеологии отцов-основателей "НПР" выражает постулат: чего изволите? Они раньше всегда почти голосовали в Госдуме так, как угодно Кремлю, они и сегодня с подобострастием взирают на кремлевские палаты. "Мы, — цитирую председателя партии Геннадия Райкова, — поддерживаем политическую линию российского президента Владимира Владимировича Путина. Твердо уверены, что лидер нашего государства действует в нужном направлении." Но тот же народник Райков, дабы понравиться народу, считает должным сметь свои суждения иметь. Известны его резкие заявления о необходимости смертной казни и преследовании педерастов, которые вряд ли одобрили в Кремле.
Сейчас Народная партия усиленно пытается облачиться в самобытную, симпатичную народу идеологическую одежку — и небезуспешно. Только что вышел рекламный буклет "НПР", где начертано: "Выбирая коммунизм, мы жертвуем собой, выбирая либерализм — Россией". Как видим, народники дистанцируются и от КПРФ, и от откровенно прозападных демократических партий — СПС и "Яблока". Удастся ли Райкову со товарищами успешно выступить на выборной сцене в качестве патриотов-почвенников? Если Кремль как следует поможет им с режиссурой и реквизитом, то шанс на аплодисменты для них не будет заказан.
О ДЕРЖАВНИКЕ-ОТЦЕ И ЛИБЕРАЛЬНЫХ НОСИТЕЛЯХ "ЭДИПОВА КОМПЛЕКСА"
Александр Панарин
22 апреля 2003 0
17(492)
Date: 23-04-2003
Author: Александр Панарин
О ДЕРЖАВНИКЕ-ОТЦЕ И ЛИБЕРАЛЬНЫХ НОСИТЕЛЯХ "ЭДИПОВА КОМПЛЕКСА"
КТО МЕЧТАЛ О СМЕРТИ ОТЦА?
Парадокс нашей истории состоит в том, что самые тяжелые ее периоды впоследствии, в исторической ретроспективе, воспринимаются ностальгически. Который уже раз чаемое нами "светлое будущее" оказывается хуже прошлого! И чем больше новый строй хулит прошлое, чтобы создать более выгодный фон для собственных достижений, тем контрастнее выступают, сталкиваясь, две правды: народная правда, изобличительная в отношении настоящего, и идеологическая правда "министерства правды", неустанно изобличающего наше далекое и не столь далекое прошлое. 50-летие со дня смерти И.В. Сталина — яркий повод для нового столкновения этих "правд".
В господской, либеральной оптике, Сталин — азиатский деспот, душитель свобод, имперский притеснитель национальных меньшинств, в оптике народного восприятия — строитель великого государства, защитник национальных интересов и державного порядка, победитель самых грозных врагов России и гарант ее будущего. Однако создается впечатление, что в этом столкновении либеральных и нелиберальных оценок нет настоящей аналитической глубины — мешают поспешная идеологизация и клишированность. К счастью, наряду с языком и идеологией, агрессивно колонизующей действительность, существует еще и обыденный язык — прибежище немудреных и невымученных жизненных смыслов, пробивающийся, как трава сквозь асфальт. Как обозначается "феномен Сталина" на этом обыденном народном языке? Всем известно, что в этой связи упоминается имя Отца.
В арсенале современной европейской философии есть теория, специально занимающаяся феноменом Отца — это фрейдизм и неофрейдизм. В фрейдистской антропологии земная человеческая драма описывается как драма природного начала, плененного цивилизацией. Природное инстинктивное начало Ид (Оно) говорит в нас капризным голосом дитяти, знающего одно только "хочу" и не признающего никаких "нельзя" или "надо". Это — инстинктивный "принцип удовольствия". Социализация ребенка — приспособление его к "принципу реальности" — осуществляется посредством отцовского авторитета. Отец во фрейдистской антропологии — олицетворение социальной дисциплины, закладываемой институтом патриархальной семьи. Что касается матери, то она выступает как тайная потатчица инфантильному началу — воплощение "щадящего принципа" в воспитании. С точки зрения фрейдистского анализа весьма многозначительными являются наивные вопросы малолетнего сына, обращенные к матери: "А наш папа еще долго будет в командировке?", "А может ли он заблудиться и не найти дорогу?", "А может он заболеть?". В этих вопросах — тайная надежда на то, что инстанция, голосом которой заявляет о себе непреклонная социальная норма, может ослабеть или вовсе испариться, что позволит "принципу удовольствия" восторжествовать над "принципом реальности".
Многозначительно смещение акцентов, происшедшее в эволюции психоанализа в ходе перехода от фрейдизма к неофрейдизму. Сам Фрейд, предостерегая от недооценки прав природно-подсознательного, сидящего в каждом из нас, все же в конечном счете желал победы разума над инстинктом, цивилизации над природой. Вся его методика ориентирована на мягкие (не разрушительные) технологии, посредством которых может быть достигнут желаемый баланс инстинктивного и социального, витальных импульсов и цивилизованной нормы, прерогативы которой в общем не ставились им под сомнение. Что же касается неофрейдизма, то он по-своему выразил тенденцию европейской эмансипации, которая началась с призыва устранить искусственные преграды, мешающие личной инициативе, а кончает потаканием невротической личности, вообще не способной выносить бремя социального долга, дисциплины и авторитета. Оценивая эту тенденцию "десоциализации" современной личности, склонной дезертировать из общества со всеми его тяготами и обязанностями, нам важно не поддаться иллюзии анонимности этого процесса. На самом деле это процесс классовый, и здесь сочетание методологий Маркса и Фрейда способно резко повысить наши аналитические возможности. Для марксизма базисом общества, предопределяющим все его формы и логику, было промышленное предприятие. Отделив экономические отношения на предприятии от организационно-технологических, Маркс выделяет две его главные группы: собственников и наемных рабочих. Для фрейдизма базисом общества является семья. Отделив поло-возрастные семейные роли от бытовых, Фрейд выделяет два ее начала: то, что представляет собой делегированную власть общества над человеческой инстинктивной природой и олицетворяется требовательным Отцом, и то, что представляет собой давление природного начала, олицетворяемого симбиозом женского и детского.
