Эксперт Эксперт - Эксперт № 32 (2013)
— Но ведь с этого года отрасль получила еще дополнительные средства в виде дотаций на литр молока. Эти средства не компенсируют потери доходности?
— С этими дотациями отдельная история. Вместо трех рублей на литр, которых мы добивались несколько лет, обосновывая свои запросы, мы получили примерно по рублю. Причем размер выплат привязали к сортности молока, к показателям жирности, белка, бактериальной осемененности.
— Владимир Лабинов вполне логично объяснял это стремлением стимулировать производство качественной продукции, отмечая, что в Европе молока с показателями нашего первого сорта вообще уже никто не производит.
— Эта логика вполне понятна и обоснованна. Но в той же Европе за высший сорт боролись с помощью специальных программ в течение десятилетий, когда основные проблемы отрасли были давно уже решены. Мы три рубля на литр просили просто для выживания в конкурентной борьбе с более дешевой продукцией. К тому же сама схема расчетов была продумана из рук вон плохо. Министерство запросило у регионов, сколько какого молока производилось там в прошлом году. На основе этих данных общий бюджет 9,5 миллиарда рублей поделили из расчета на первый сорт — одну треть, на высший — две трети и разослали в этих пропорциях деньги по регионам, два отдельных фонда на каждый сорт. Многие производители подсуетились и договорились со своими приемщиками принимать молоко с пометкой «высший сорт». Кое-где практически все молоко вдруг улучшилось до высшего сорта, мы даже обратились в прокуратуру с просьбой разобраться в этой ситуации. В разных регионах ситуация сложилась по-разному, но часто получалось так, что претендентов на дотацию по первому сорту осталось так мало, что размер выплат им на литр оказался даже выше, чем на высший сорт. То есть эта схема, ко всему прочему, дезавуировала саму идею стимуляции качества. К тому же в схему почему-то не включили тех производителей, которые сдают молоко в сельхозкооперативы или молочным трейдерам, а это серьезный объем — до 20 процентов товарного молока. В итоге вместо дотации на литр молока все производители получают любую сумму — от 30 копеек до двух рублей, а кто-то вообще ничего не получает. Что могут компенсировать эти копейки при общем росте цен на корма, на топливо, на все остальное?
— А фактор дефицита средств на выплату субсидий насколько серьезен?
— Очень серьезен. Дефицит по выплатам субсидий в некоторых регионах составил уже порядка 70 процентов. То есть не дают даже тех денег, на которые предприятия рассчитывали, включили в бизнес-план, в результате многие на грани банкротства — а это означает очередной забой поголовья коров, снижение сборов для рынка. А для инвестиционной привлекательности отрасли этот фактор вообще ключевой. Без субсидий проекты в молочном животноводстве не то что за пятнадцать, но и за двадцать — двадцать пять лет не окупятся. Сегодня банки, видя столь нестабильную ситуацию с выплатой субсидий, перестали выдавать нам льготные кредиты, получить деньги можно лишь на общих основаниях, но ни один бизнес-план в молочной отрасли не может быть привлекательным на общих основаниях. Мне известно, что многие инвесторы уже приостановили свою деятельность по расширению мощностей по этим причинам. Например, компания «Олам», крупнейший международный концерн, пришедший на российский рынок производства молока два года назад.
О какой инвестиционной привлекательности могут рассуждать в Минсельхозе, когда с 1 января этого года там вообще нет комиссии по инвестпроектам! То есть ни один новый инвестпроект, рассчитывающий на субсидии государства, в этом году даже не рассматривался. А нет субсидий — нет банковских кредитов. Инвесторы в Калининградской области, которые уже начали строить ферму, но не успели получить право на субсидии, подсчитали, что им нужно в инвестиционном периоде (примерно десять лет) продавать молоко по 25 рублей за литр, чтобы окупить вложения. По сути, это крах проекта, потеря вложенных средств.
В этих условиях трехмесячное повышение ценовой конъюнктуры, на которую уповает сейчас Минсельхоз, не может быть решающим фактором для инвестора, затевающего проект с окупаемостью пятнадцать лет. Так же и работающее предприятие не может быстро начать откармливать буренку, которую уже загубило недокормом. Это не та отрасль, где можно вентиль в случае плохой конъюнктуры закрыть, а в случае хорошей — открыть.
— Что может сделать государство для исправления ситуации?
— Дайте нам пять рублей на литр, всем, без привязки к сортности. Рыночная премия за высший сорт 10–15 процентов — для производителя достаточный стимул к улучшению качества. Государственные стимулирующие программы по качеству можно запускать, когда будет устойчивый рост и самообеспечение молочными продуктами не на уровне 60 процентов рынка (без учета неясного количества молока ЛПХ), а реальные 80. Многое можно сделать, и не открывая кубышку, коли у государства совсем уж нет денег на коров. Надавите на монополистов — дайте нам льготные удобрения и топливо. Продлите срок льготных кредитов до пятнадцати лет. Посчитайте, наконец, уже правильно размеры субсидий и не сокращайте их под разными предлогами. Отмените НДС (он все равно почти не платится — сельхозпроизводители в массе своей на ЕСН, реализация идет через фирмы-однодневки). Договоритесь с Белоруссией — давайте вернем баланс поставок, чтобы этот поток можно было остановить. И в рамках ВТО можно пожестче действовать. Вот мы нашли в новозеландском сливочном масле, например, стабилизаторы и консерванты, не указанные на этикетке, — нужно немедленно закрывать экспорт, и так далее. В случае падения цены на сырое молоко нужно включать систему товарных интервенций. В наш закон внести одну поправку — считать в молочной отрасли сырьем сухое молоко, сыр и сливочное масло, чтобы их можно было закупать для длительного хранения. Таким образом можно было избежать падения цен в прошлом году, и весь механизм сокращения производства не был бы запущен, и, возможно, кризиса удалось бы избежать. Важно понять, что экономия средств сегодня приводит к потере тех же средств, а то и больших, завтра. Вот не дали нам прямых дотаций на 40 миллиардов. А производство упало на миллион тонн молока. В ценах на сырое молоко сельхозотрасль потеряла 15 миллиардов рублей, в ценах на готовую продукцию это уже 30 миллиардов, а с учетом роста цен — все 45. Все эти деньги получили наши конкуренты — зарубежные производители, еще больше нарастив свою конкурентную силу.
— Чем эта ситуация обернется для рынка?
— Скорее всего, со временем на рынке появятся две четкие ниши: дорогие молочные продукты из настоящего свежего молока и основной объем продукции — недорогой молочный фальсификат с растительными жирами. Самое плохое, что добавляют чаще всего «техническую пальму», которая годится лишь на мыло, — именно ее импорт растет, по данным таможни. А это уже здоровье наших граждан, расходы на здравоохранение. Бороться с фальсификатом сегодня почти невозможно, штраф от 5 до 50 тысяч рублей — это ничто в сравнении с их прибылями. Наши попытки привлечь розничные сети к борьбе не увенчались успехом — сети первые выставляют на свои полки фальсифицированные private label. Далее, если не поставить заслон белорусам, членам ВТО, импорт продолжит нарастать. А это уже вопрос продовольственной безопасности. Вот в Новой Зеландии ветеринары нашли бактерии в их молоке, мы экспорт оттуда, конечно, закрыли. Сейчас этот объем покроет довольный Евросоюз. Но ведь и там часто случаются эксцессы — чем мы тогда будем кормить свою страну, когда уже на 40 процентов зависим от импорта?
— Почему у вас не получается донести свою точку зрения до Минсельхоза?
— К сожалению, нас не слышат. Со времен Алексея Гордеева в министерстве был такой отличный инструмент коммуникаций между бизнесом и министерством — общественный совет, куда входили представители всех профильных отраслевых ассоциаций. Сегодня он он работает менее эффективно. Министр Федоров присутствовал на нашем заседании лишь один раз, в самом начале своей деятельности. Впоследствии, как только я начал выступать с критическими замечаниями в адрес министерства, меня сместили с поста председателя совета (сейчас его возглавляет человек от науки, а не от бизнеса — академик Владимир Фисинин, которому уже за семьдесят. — “Эксперт” ). На совещании по проблемам молочного животноводства глава департамента животноводства Лабинов объявил о намерении собрать зоотехников, чтобы поговорить с ними о проблемах отрасли. Но разве зоотехники берут кредиты, продают продукт, отвечают за экономику процесса? Причем здесь зоотехники? А бизнесменов — нет, не зовут. Вот и на последнее совещание в Екатеринбурге наш союз, объединяющий более 70 процентов производителей, не позвали.
