Л. Уилсон - Загадка доктора Хауса человека и сериала
Однако тем из нас, кто не принадлежит к медицинской профессии, потребуется небольшая помощь, чтобы узнать, как это согласуется с реальной медициной, и подтвердить те диагнозы, о которых у нас нет информации. Для этого у нас есть замечательный компенсирующий фактор — очень занятные анимационные картинки. Если нам их показывают в виде компьютерных графических изображений, или КГИ, это практически гарантия того, что увиденное нами происходит в действительности. Как в детективах есть возможность прокрутить события назад и показать, как произошло убийство, так в «Докторе Хаусе» (чем не медицинский детектив) нам показывают медицину в действии.
Если мы видим трехмерное изображение ленточного червя, внедряющегося в трехмерное изображение чьего-либо мозга, мы верим, что у этого человека ленточный червь, даже если мы не изучали медицину. Возможно, этот червь и не является причиной всех его проблем, но это убеждает нас в наличии проблемы. КГИ преподносит нам как факт происходящего, но не объясняет нам все последствия того, что мы видим; в конце концов, что-то нужно оставить и для Хауса, дабы тот растолковал, в чем дело. Когда мы наблюдаем нерушимую связь КГИ с компьютерно создаваемой медициной и делаем компьютерную пункцию компьютерной плевральной полости, мы понимаем, что медицина чего-то достигла.
Примечательно то, что КГИ не помогают нам понять героев. Они используются, чтобы придать элемент правдоподобности авторской выдумке. В серии «Без причины» (2–24), когда Хаус галлюцинирует, в его сложных галлюцинациях, по всей видимости, тоже появляются эффекты КГИ. Однако в данном случае это не так уж важно. Поскольку и лечение больного, и диагноз явились плодом его воображения, вполне естественно, что ему привиделись эти компьютерные образы. Они только помогли показать, как происходят эти галлюцинации.
В общем, эффекты КГИ. как и медицинский канон, позволяют стать свидетелями величия медицины. Эти эффекты являются убедительным подтверждением правильности диагноза, поставленного Хаусом, и его профессионального мастерства.
Эх, хорошо бы найти такой же надежный источник информации вне рамок художественного произведения!
* * *Крэйг Дерксен получил диплом бакалавра в университете Манитобы, а диплом магистра — в университете штата Мэрилэнд, там же он защитил диссертацию. Он работает во многих областях философии, но его главное увлечение — философия поп-арта. Впервые он познакомился с Хью Лори в роли принца-регента в сериале «Черная гадюка III» (а также в роли принца Людвига Несокрушимого в «Черной гадюке II»), Иногда Крэйгу хочется стать вторым Хаусом, но пока он всего лишь второй Уилсон).
Хромота, трость и сарказм
Хаус: герой и его характер
Карем Трэвис
ПУТЬ СУКИНА СЫНА
Когда смотришь «Доктора Хауса», поражаешься тому, какой же он сукин сын; он лжет, он обманывает, он приворовывает, он насмехается бел угрызений совести. Это все ерунда, говорит британская писательница Карен Трэвис.
Видели бы вы ее героев-земляков.
Он высокомерен, груб с пациентами, чихать хотел на коллег. Как безумный, постоянно глотает анальгетики. В его душе нет ни капли человеческой доброты. Доктор Грегори Хаус — отвратительный, просто отвратительный человек.
Нет, подождите. Давайте взглянем на него глазами тех, кто действительно вырос на английских фильмах с чудовищными антигероями. Даже у героя британского детского телевизионного сериала, «Доктора Кто», длинная история. Вот он был настоящим сукиным сыном: за ним гора трупов, преданные им помощники, а время от времени расистские выходки. В последних сериях он вызывает больше Сочувствия, но его «сукинсынство» никуда не исчезает, о чем время от времени напоминают другие герои сериала.
Так неужели Хаус сукин сын? Черт возьми, нет же. По большому счету, он довольно милый по крайней мере, в сравнении.
Создается впечатление, что американское телевидение не умеет создавать настоящих антигероев. Ведь во многом на него, ходячую рекламу викодина, навесили больше грехов, чем он совершил. (Кстати, нас, британцев, викодином не напугаешь. Но об этом позже.)
Для британского телезрителя самое удивительное заключается в том, что в американских сериалах среди главных героев настоящих сукиных сынов почти нет. Даже Вика Маккея в потрясающем сериале «На страже порядка» нельзя назвать истинным и законченным сукиным сыном. Да, он способен буквально вытрясти из подозреваемого все дерьмо, он убивает своих напарников, крадет наркоденьги, но все искупают такие его черты, как любовь к своим детям, верность, готовность отметелить подонков и его храбрость. Они превращают его в очень симпатичного мерзавца. Если вы не гангстер, можно сказать, что Вик был бы вам неплохим соседом.
У нас в Великобритании существует мнение, что американское телевидение старается не показывать плохих людей, способных на добрые поступки, потому что каждый фильм должен давать какой-то нравственный урок. Кое-кто из моих земляков относит это на счет культурной незрелости что-то вроде наивного социального оптимизма или нежелания всей нации мириться с тем фактом, что от дерьма никуда не деться и что подонки тоже выигрывают в лотерею. Они ссылаются на сильную религиозную составляющую американского сознания: грешников надо наказывать, пусть все видят, что их наказали, если не к концу серии, то уж точно к концу первого сезона. (Доктора Хауса наказывают за каждый его неверный шаг.)
Я, однако, не думаю, что утверждение «Должны побеждать только хорошие парни» справедливо. Мы наблюдаем здесь другой культурный подход к художественному произведению, и не надо усложнять. Таков стиль американской телевизионной драмы, который берет начало в греческой трагедии — жанре, показывающем в основном причины и следствия наших действий. Я провожу в беседах с американцами больше времени, чем с англичанами, и мне понятно, что тут дело вкуса, а не веры: нет никакой наивности, никакой подсознательной веры в то, что мир таков, каким его изображает американское ТВ. Дело в том, что американцы смотрят кино, чтобы расслабиться. В конце концов, если кто-то читает «Гарри Поттера», это не значит, что миром правит магия.
Включим национальные стереотипы мышления, и тогда будет несложно обвинить английское телевидение в том, что оно чрезмерно мрачное, что оно игнорирует статистическую частоту хороших и нормальных людей и мыльных операх и не несет зрителям возвышенного смысла. Мы — это нация жалких нытиков, вечно оплакивающих упадок всего вокруг и предвещающих, что будет еще хуже. Мы понимающе киваем головой, когда в других странах происходит что-то нехорошее, потому что «это преподаст им урок». Мы безрадостные люди.
Для меня это порой неизмеримо тяжко. К примеру, одна из многих причин, по которой я не смотрю донельзя мрачный сериал «EastEnders», созданный на ВВС, — то, что если мне вдруг захочется увидеть отбросы общества, подонков, которые круглыми сутками грабят, мошенничают и прелюбодействуют, я могу заехать в тот мерзкий город, где выросла, и взглянуть на своих бывших соседей. Конечно, 99 % из них не доходят до трагических крайностей, изображаемых в мировых мыльных операх. Сериал — это фантазия, направленная на то, чтобы, посмотрев на все это, вы почувствовали себя более счастливыми в реальной жизни. Мрачность и тоску не следует принимать за достоверность; ее там не больше, чем в однозначно счастливых концовках в фильмах.
Вообще-то есть одна область, в которой британскому телевидению все-таки не удалось избежать чрезмерного оптимизма — это медицинские сериалы. Несмотря на ежедневные доказательства и вопреки тому, что делается в государственной системе Национального здравоохранения, мы склонны любить наши фильмы, в которых показывают умных врачей и заботливых медсестер, у которых всегда находится время, чтобы уделить внимание больным и их проблемам. «Casualty» («Несчастный случай») и созданный на его основе «Holby City» («Город Холби») — это классика, истоки которой мы находим в уважаемом и принимаемом без критики сериале «Палата экстренной помощи № 10», созданном в 1960-х годах[21]. Действие этого длинного сериала происходит в больших и шумных больницах. В центре внимания — служба экстренной помощи больным плюс немного занятной болтовни, дабы добавить живости происходящему. Врачи допускают ошибки, медсестры флиртуют с врачами, которые меняются один за другим, начальство встревает в работу, но в целом все они изображены грамотными специалистами, делающими все возможное, чтобы в течение дня не угробить слишком много больных, и это им в той или иной мере удается. У нас все происходящие вызывает симпатию, хотя, очевидно, действие происходит в другой вселенной, где время течет иначе, поскольку врачи и медсестры могут потратить массу времени, обсуждая мельчайшие подробности личной жизни своих родителей. Однако такова специфика сериала: никто не сможет сделать приличный фильм о медиках, не внеся в нею изрядной доли путаницы.
