Армен Гаспарян - Операция "Трест". Советская разведка против русской эимиграции. 1921-1937 гг.
Федоров: Уточним этот факт с другой стороны. Вопрос к Зе-кунову: какой пароль должен был сказать вам Шешеня ?
Зеку нов: «Вы не знаете, где здесь живет гражданин Рубинчик ?»
Федоров: Вы подтверждаете эту фразу-пароль ?
Шешеня: Да.
Федоров: Что вы должны были услышать в ответ ?
Шешеня: «Гражданин Рубинчик давно уехал в Житомир».
Федоров: Верно?
Зекунов: Верно.
Федоров: Кто вам дал пароль ?
Зекунов: В Варшаве, в савинковском центре, именуемом облас-
тным комитетом союза. Этот пароль мне дал начальник разведки Мациевский.
Федоров: А вам кто дал ?
Шешеня: Тот же Мациевский.
Федоров: Значит, мы установили, что вы оба именно телица, которым принадлежат фамилии Зекунов и Шешеня и которые являются сообщниками по савинковской контрреволюционной организации СЗРиС. С какой целью вы шли к Зекунову?
Шешеня: Выяснить, почему от него нет никаких сведений. Потом...
Федоров: Минуточку, если бы вы обнаружили, что Зекунов умышленно не работает, иначе говоря, дезертировал, что вы должны были сделать ?Ну-ну, Шешеня, мы же договорились, встреча у нас откровенная.
Шешеня: Я должен был принятьмеры по обстановке, так сказать.
Федоров: Меры всякие, вплоть до...
Шешеня: Вплоть до убийства.
Федоров: Вот, Зекунов, значит, вам жизнь спасли наши пограничники, которые не дали Шешене перейти границу. Еще какие цели были у вас?
Шешеня: Если бы я обнаружил, что Зекунов не умеет работать как резидент, я должен был с его помощью осесть и устроиться в Москве и помочь ему наладить дело, а затем вернуться в Польшу.
Федоров: И на какой срок вы собирались тогда остаться в Москве?
Шешеня: Условливались — на год.
Федоров: И что было бы главным в вашей работе вместе с Зе-куновым?
Шешеня: Установить связь со всеми находящимися в Москве савинковцами. Добыча и переправка разведывательных материалов, касавшихся Красной армии и внутреннего положения в стране, связь с другими антисоветскими элементами.
Федоров: Так. Значит, вам наши пограничники помешали выполнить шпионское задание?
Шешеня: Так точно.
Федоров: И, таким образом, вы ни в чем не виноваты и мы вас зря держим за решеткой ?
Шешеня: Нет, не зря.
Федоров: А за что же ? Ну-ну, Шешеня, все — откровенно.
Шешеня: Я участвовал в рейдах против Советской республики.
Федоров: И, таким образом, на ваших руках есть кровь наших советских людей ?
Шешеня. Да, есть.
Федоров: А ваши руки чисты?
Зекунов. Чисты.
Шешеня: Не повезло мне на границе.
Зекунов: А мне с курьером, трус оказался. Выболтал все на свете.
Шешеня: На мне много висит, Михаил Дмитриевич, приходится стараться.
Зекунов: За эти старания там вас не похвалят. Знаете наш закон — предателю жить незачем ?
Шешеня: Я, брат, и так и так смерти подлежу.
Зекунов: Но там-то наверняка.
Шешеня: От этих тоже пощады не жди. Чека, одним словом.
Зекунов: К стенке торопитесь ?
Шешеня: Они торопят.
Зекунов: Кабы торопили, давно б кончили. Вы уже сколько здесь?
Шешеня: Месяц.
Зекунов: Давно б кончили. Зачем-то вы им еще нужны.
Шешеня: Да ну ?..
Зекунов. Это уж так и есть».
План был прост, как все великое: Савинкову необходимо было внушить, что на родине действует подпольная организация «Ли-
беральные демократы», которая готовит свержение коммунистического строя. Но, поскольку все видные политики, которые могли бы возглавить вновь сформированное национальное правительство, находятся в эмиграции, необходима консолидация сил. Для этой цели за границу отправляется член центрального комитета партии Мухин. Его роль было поручено исполнять Андрею Павловичу Федорову. На подготовку легенды он попросил у Дзержинского пять дней. В установленный срок на стол основателю «карающего меча большевистской партии» лег документ, с которого, собственно, и началась фаза «Синдикат-2» операции «Трест»:
«Фамилия, имя, отчество — Мухин Андрей Павлович. Родился в 1888 году в семье богатого крестьянина Мариупольского уезда. Мать умерла, когда ему было 5 лет.
До 1904 года учился в гимназии в городе Мариуполе, но не окончил ее — исключен за связь с местной анархистской организацией. Отец увозит его в Харьков, где репетиторы подготовляют его к поступлению в местный университет, в котором он и учится до 1909 года. Будучи студентом, попадает под влияние известного харьковского эсера Мирошниченко. Дело грозит обернуться исключением из университета, но отец своевременно устраивает его перевод в Новороссийский университет. Там в первые же месяцы учебы он участвует в студенческой забастовке протеста против казни социалиста Ферара. За это его исключают из университета, и он возвращается домой к отцу. Спустя год он —в Харьковском университете на правах вольного слушателя, а в 1914 году экстерном сдает выпускные экзамены.
Сразу по окончании университета он заболевает — нервное истощение. В результате в армию его взяли только в августе 1915 года. Как имеющий высшее образование он был направлен в Александровское военное училище, которое окончил с отличием. Выпуск был ускоренным, и в 1916 году он уже на фронте в качестве
офицера для поручений при штабе полка. Ранение в первый же месяц фронтовой службы. Из госпиталя в Воронеже выписан в январе 1917года и получает двухмесячный отпуск...
Ехал домой через Москву, где постоянно жш брат отца — путейский инженер. Здесь застал отца, и они вместе пережили Февральскую революцию. Отец спешно увез его домой, в Мариупольский уезд.
После большевистской революции отец не стал ждать, пока голытьба растащит его большое хозяйство, и выгодно продал его мариупольскому купцу. А сами они выехали в Москву, к брату отца. По дороге отец заболел тифом и умер. С огромным трудом Андрей все же пробился в Москву и поселился у дяди. Нигде не работал и не знал, что делать. Весной 1918 года случайно встретил в Москве начальника Александровского военного училища полковника Камен-щикова, который ввел его в круг военной интеллигенции. Здесь он познакомился с Новицким, который помог ему получить хорошую работу в тресте, занимающемся внешнеторговыми делами, а позже ввел в созданную им подпольную контрреволюционную организацию интеллигенции «Либеральные демократы», а еще позже рекомендовал его в состав ЦК.
Женат. Ждет первого ребенка».
На Лубянке прекрасно сознавали: обмануть опытнейшего подпольщика Савинкова будет крайне сложно. Поэтому, чтобы не создавать себе дополнительные и вовсе не нужные в таком деле хлопоты, Федоров перемешал выдуманные факты своей «легенды» с реальными деталями собственной биографии. Имя и отчество были свои. Родители были бедняками, и из гимназии его не исключали, хотя анархистские настроения были тогда в моде. Он действительно учился в Харькове и был исключен из университета, но вовсе не из-за связи с эсерами. Федоров был активным участником революционных беспорядков, устроенных большевиками, и подбивал к тому же рабочих порта.
Во время Гражданской войны он был разведчиком красных. Был даже пойман деникинской контрразведкой и чудом избежал расстрела. С 1919 года он служил во Всероссийской чрезвычайной комиссии, где занимался борьбой с контрреволюционерами, работавшими на иностранные разведки.
Все это было хорошо и правильно. Дело оставалось за малым: сообщить Савинкову, что в России действует мощнейшая контрреволюционная организация. Но как это сделать? Выход был найден. Удалось перевербовать Зекунова, который резонно заметил: встать к стенке никогда не поздно. После месяца тщательного инструктажа его отправили в Варшаву. Там он и сообщил нужным людям, что Шешеня благодаря возобновлению еще дореволюционных знакомств вошел в контакт с представителями «Либеральных демократов». Сообщить дальнейшие подробности гость из Москвы не мог, потому как был человек маленький, которому сам Шешеня не очень-то доверяет в таком важном деле.
Резидент Савинкова в Варшаве Философов, вовремя оповещенный о посланце из самого сердца большевистской России, проклинал на чем свет стоит и его, и Шешеню. Ведь нужно доложить такую важнейшую новость в Париж, «отец» постоянно справляется, что слышно с родины, а как сообщать, если толком ничего не известно? Только название — «Либеральные демократы». Но Философов прекрасно знал отличительную черту русской интеллигенции: умение потопить суть вопроса в пустой болтовне и взять название, которое совершенно не отражает чаяния организации. Решено было для начала отправить Савинкову письмо, написанное Шешеней, а там уж вождь пусть сам решает, что к чему: «Дорогой мой отец! В самом начале, в Смоленске, я попал в беду, вышел из которой хоть и с шумом, но благополучно. А в Москве меня ожидала новая беда — Зекунов сидел в тюрьме. Он служил в военизированной железнодорожной охране, в его дежурство произошло ограбление склада, и его посадили за халат-
