Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way
Как-то одна чешка приглашает меня на чашку кофе. Говорит, что пишет книгу и я ей интересна как персонаж.
За утренним кофе она между прочим гадает мне на картах таро. То и дело выпадает карта с лицом того лысеющего человека, которого я недавно с ней видела. Это её как бы удивляет.
— Боже мой, тебе опять выпал гуру! Как же тебе везёт!
Рассказывает, как бы невзначай, о том, что где-то рядом с Катманду, в горах, есть школа Тантры. Быть принятой туда — большая удача. И принимают туда только женщин. Всем мужчинам, кроме самого Учителя, вход в школу заказан, ведь они — это зло, дыры в твоей защитной оболочке. Тебе нужно очищение. Только Учитель может тебе помочь!
— Каким же образом происходит очищение?
— Через секс с Учителем. Но ты должна прекратить любые отношения с остальными мужчинами. Набор уже закончен, но я могу с ним поговорить, потому что у меня хорошее предчувствие…
Теперь они мои персонажи. Корю себя, что забыла имя этого «святого» человека. В конце беседы ассистентка секс-гуру признаётся, что у неё самой уже восемь лет никого не было, потому что гуру запрещает, а сам секса с ней больше не имеет…
И тут я взорвалась. Не знаю, кто она — жертва промывки мозгов, мошенница, которая посчитала, что эту наивную курицу легко облапошить, или просто идиотка. Но я посоветовала ей не терять времени, даже не допивать кофе. А послать самодовольного маньяка-гуру подальше, бегом добежать до улицы и поиметь любого, первого попавшегося мужчину. Пусть это даже водитель рикши, пусть это даже бездомный нищий с проказой, пусть даже он сопротивляется. Это уже неважно! Просто не теряй больше не секунды своей драгоценной жизни. Восемь лет коту под хвост!
— И, да! Не волнуйся, сестра! Я сама заплачу за кофе, главное, поторапливайся!
Она сдулась, больше очищаться не предлагала, но и собственного сексуального переворота не совершила. Мы мирно допили кофе и разошлись.
Я находилась в Катманду ещё несколько недель и ещё несколько раз видела её с другими девушками. И вот что странно: девушки смотрели на неё с уважением. Неужели кто-то повёлся? Какие же мы всё-таки бабы — дуры! Или это я просто такая не спиричуальная?
Бахтапур — это красно-зелёный древний непальский город в часе езды от Катманду. Красный, потому что дома и даже мостовые выстроены из красного кирпича. Зелёный, потому что весь покрыт зелёными многовековыми прудами и мхом на красных черепичных крышах.
На одной из крыш — маленький ресторанчик с видом на всю эту красно-зелёную мозаику. Вокруг скопление эротических храмов и скульптур. Культура Непала не стесняется воспевать рождение и созидание новой жизни.
На улице под сорок жары. Внутрь автобуса не залезешь, там давка. Парит, но дождя не было уже неделю. Дождик выбирает время, когда я еду на крыше автобуса из Бахтапура обратно в Катманду. Я вымокаю и промерзаю.
Как-то, в Катманду, сталкиваюсь с приятелями. Они знакомят меня с итальянским, немного невежливым, парнем-мотогонщиком. Итальянец грубовато пытается за мной ухаживать. Он до смешного представляет собой всё то, что мы традиционно думаем об итальянских мачо. Жгучий брюнет, непоседливый, весь как на шарнирах. Словом, похож на Райкина в старом советском фильме «Труффальдино из Бергамо». По иронии совпадений он и есть из Бергамо. Он отпугивает меня своей грубоватой напористостью. Я старюсь держаться подальше от напористых людей.
Читван, Покхара
АвгустНациональный парк Читван долго был охотничьим угодьем королей, поэтому природа в нём сохранилась великолепно. Там до сих пор водятся носороги, ягуары и другие редкие животные.
Первым делом, конечно, я предпринимаю сафари на слоне. На носорогов мне не везёт. Второй раз выезжаю, а их всё нет.
Зато везёт на крокодилов. После сафари мы купаем слонов в реке, а рядом, в кустах, крокодилы и лежат. Гиды говорят, крокодилы боятся слонов и поэтому опасности не представляют.
Чтобы, наконец, увидеть носорогов, приходится нанимать хозяина своего гестхауса в качестве проводника по джунглям. За нами увязываются все его кузены из соседней деревни, в количестве семи человек. Прямо Белоснежка и семь гномов.
Пробираемся долго, через болота, через кусты и травы. Держим в руках палки на случай, если встретим диких зверей. Кажется, наш грозный вид действует — медведь-губач улепётывает со всех ног.
«У семи нянек дитя без глаза». В очередной раз наступив на краешек ручейка, я проваливаюсь в воду по шейку. Это оросительный канал для рисовых полей, в полметра шириной и в полтора метра глубиной. Семеро парней-гидов не уберегли одну-единственную туристку!
В тот самый момент, когда я вылезаю из канавы, с несколькими присосавшимися пиявками в трусах, носороги и появляются. Аж два сразу! Ещё и в окружении стайки пятнистых оленей!
Боже мой!.. Я лезу за фотоаппаратом, не обращая внимания на пиявок… это же фотография жизни!
Но какой снимок можно сделать затонувшим фотоаппаратом? Только тот, который навечно останется жить в памяти. Этот фотоаппарат тонет уже второй раз и больше не подлежит восстановлению.
Гиды, нисколько не смущаясь, просят чаевых, несмотря ни на провал, ни на то, что их никто не приглашал.
Позже отдираю ото всех частей тела пиявок. К ним я уже привыкла. Пиявки в Непале — звери. Не обязательно падать в воду — они буквально прыгают с деревьев и присасываются к шее и плечам. Как это неприятно, стоя под душем, нащупать на своём теле что-то, что трудно ухватить и оторвать, что-то склизкое, неопределённое и налитое твоей собственной кровью. А потом оно извивается блестящими масляными боками под струёй воды.
В слоновьем питомнике пополнение. Новорождённый слонёнок — сын домашней слонихи и дикого слона из джунглей. Дикий слон прибежал много месяцев назад, ночью, трубя победу и поправ ограду из колючей проволоки под напряжением. Обслуживающий персонал ничего поделать с силой слоновьей любви не мог. Не новость. Такое случается в непальской деревне Саураха.
Во время ночного сафари в джунглях я понимаю, откуда появилась идея рождественских огоньков на сетке. Отсюда. Джунгли покрыты маленькими яркими зелёными огоньками. Это светлячки. Иногда слишком много! Иногда просто не верится, что это всё реально и что это обычная ночь в непальских джунглях, а не новогодняя вечеринка.
Поздней ночью возвращаемся по тихим деревенским улицам. Уставший от работы слоник просыпается под навесом и, сердито поправив хоботом подушку из соломы, укладывается опять. «Ходят тут всякие, спать не дают». Мне становится неловко за то, что разбудила.
Джунгли живут, дышат. Из-за тех кустов слышится рык леопарда или бенгальского тигра. Что-то оглушительно и остервенело квакает из лужи на обочине. Цикады, исступлённо захлёбываясь, визжат на деревьях.
Уже неделю не ходят автобусы. Народ бастует. Новый непальский президент произнёс свою речь на хинди вместо непальского. Народ оскорблён. Строит баррикады, не пропускает автобусы, жжёт шины и чучела президента. Мы, иностранцы, должны всё это наблюдать из автобусов. Я застряла в Читване. Туда легко попасть, но трудно выехать.
В стране не так давно произошла революция. Неспокойно. Парламент сбросил короля, отобрал у него иммунитет, королевский дворец, титул реинкарнации Вишну и прочее. Король живёт теперь в лесах. Такие сбросят и президента.
Два раза мой автобус останавливали, и я возвращалась обратно в сырую Саураху. К тому времени я абсолютно обвыклась с запахом плесени.
Я слишком надолго застряла в Катманду, а затем в Читване. Первый раз по лени, второй раз из-за забастовки. До самолёта «Катманду — Дели» осталось несколько дней.
Я уже не попаду в Лумбини, место рождения Будды. Но у меня всё ещё есть пара дней, чтобы увидеть Покхару.
Как же красив Непал! Водопады! Зелёные горы! Такого бриллиантового зелёного я почему-то раньше ожидала от Ирландии, не от Непала.
А эти террасы! Ими исполосована вся страна. Многие террасы очень древние, но на них до сих пор выращивают рис. Некоторые из них заброшены лет двести назад. Но они не стёрлись со склонов гор и всё ещё видны. Я заворожённо смотрю из окна автобуса.
Во время остановки на обед я протираю лицо огуречным колечком, для увлажнения и чтобы смыть дорожную пыль. Я иногда так делаю, особенно когда вода плохая. Во время этого занятия меня и находит тот невежливый итальянский гонщик. Он тоже на пути в Покхару. Как-то неловко встречать знакомых, когда по твоему лицу размазан перезревший ресторанный огурец с крупными, тут и там приставшими семечками.
— Ты чокнутая, — сообщает мне итальянец.
— Спасибо, — отвечаю я.
— Что бы сказал на это твой бойфренд? (Пробивает, есть ли у меня бойфренд.)
