Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way

Индийский поезд. Три полки, а не две. Причём иностранцам стараются дать самую верхнюю полку, чтобы были подальше от местных. Индийские пассажиры не спускают с них глаз ни на секунду.

Пахар Ганж — район Дели, где останавливаются путешественники. Мокнущая помойка во всей красе. Едва ли не самый шокирующий быт, который я видела в жизни.

В центральной Индии нельзя просто проехать напрямую из города в город. Каждый раз нужно возвращаться в Дели.

Окно моего номера в Дели выходит в коридор. В него постоянно заглядывает мальчик-работник, приходится закупорить окно, несмотря на жару.

Рестораны, гестхаусы, велорикши и лжесвятые. На улицах Пахар Ганжа — толпы шарлатанов, притворяющихся саду (святыми). Нежелание разбираться в их подлинности — одна из причин моей неспиричуальности. По похожей причине я и политически неграмотна.

Беру велорикшу. По дороге вижу, как парень гонит битой из дома обезьяну. Обезьяна выпрыгивает из окна и несётся по крышам, держа в руке нечто похожее на кошелёк.

Чем больше путешествую, тем больше понимаю, насколько шокирующа Индия. Если хотите культурного шока в каждой новой стране, оставьте Индию напоследок. Если бы я только начинала путешествовать, я бы так и сделала. После ошарашивающей Индии всё кажется умеренным и спокойным. А ещё Индия не всем сразу нравится, сначала нужно «присвоить» её себе.

Спальный автобус в Дарамсалу. Вместо сидений — двуспальные лежаки. Мне даётся несколько вариантов лежачих попутчиков. Индийский парень с загоревшимися надеждой глазами: «Вот попёрло!» Тибетский монах в бордовом платье и французская женщина с ребёнком. Я наотрез отказываюсь от парня, тибетский монах наотрез отказывается от меня, остаётся французская женщина с ребёнком. Я поднимаю бучу: я, мать и ребёнок — это уже три, а не два человека на лежанке. Как ни странно, служащие входят в положение и расселяют нас в соответствии с нашими убеждениями. В результате у меня остаётся отдельная двуспальная лежанка.

Радуюсь я не долго. Когда поднимаемся в горы и меня начинает катать по широкой лежанке из стороны в сторону, я понимаю, что попутчик был бы точкой опоры. С трудом удаётся заснуть, подоткнув под себя куртку.

Просыпаюсь на горной дороге. Уже рассвело, автобус сильно кренит, и я почти лежу на стекле. Дорога слишком узка даже для легковушки. И я вижу, как внешние колёса нашего автобуса проворачиваются в пустоте. А за стеклом, под колёсами, километровая пропасть. Больше я не засну.

Гималаи, Дарамсала, Маклауд Ганж, Манали

Привелось мне столкнуться на безлюдной улице с самим Далай-ламой. Его машина, с настежь открытыми окнами, медленно едет по задворкам Маклауд Ганжа, пытаясь избежать встречи с толпой паломников. Я разыскиваю место, где смогу отдать в починку свой фотоаппарат, который накрыло волной, ещё в Гоа. И я тоже стараюсь избежать толпы.

Когда машина поравнялась со мной, Далай-лама взглянул мне в глаза и улыбнулся. На деревьях, в тумане, сидели обезьяны.

Я остановилась в Багсу. Горная деревенька ступеньками. Второе место по дождливости в мире. Говорят, первое тоже в Индии.

Гималаи. Журчит горный поток. Тут и там кришнаиты бьют в барабаны, прославляя имя Бога. Тибетские беженцы, в национальных костюмах, то и дело бродят в демонстрациях по улицам, с плакатами, обличающими китайское правительство. Наконец, я нахожу удовольствие в индийской кухне и даже учусь на кулинарных курсах.

Рядом с моим гестхаусом, в нижнем Багсу, проживает семья мангустов. Время от времени один из родителей-мангустов пытается напасть на меня, когда я иду по узенькой дорожке к дому. Так они защищают детёнышей. Однажды нахожу рыже-коричневого скорпиона в своей сумке. Он расположился там на муссонную спячку. В последний момент я отдёргиваю руку от этого «сухого листа». Хорошо, успела. Этот вид скорпионов считается одним из самых опасных. Сажаю в стакан и выбрасываю на природу.

В один из дней меня преследует на мотоцикле незнакомый индиец. На протяжении пятнадцати километров он не отстаёт от моего байка, что-то кричит и бурно жестикулирует. Разозлившись, я останавливаюсь. Индиец подъезжает и протягивает мне мой кошелёк, со всеми деньгами и банковскими картами. Такое в Индии тоже случается. А я уже приготовила все ругательства, которые знала…

«Дай ему Кришна доброго здоровья и денег!»

Индия, конечно, очень особенная страна. Со своим особенным способом мышления. Который может и взбесить ненароком.

Рикша в Индии:

— На вокзал, плис.

— Есь, есь (да, да).

— Знаешь, куда ехать?

— Есь, есь… — рикша неопределённо качает головой из стороны в сторону. Этот знаменитый индийский жест может означать и «да», и «нет».

— Куда ты меня привёз? Это аэропорт, мне на вокзал надо. Я лучше пересяду в другую рикшу.

— Ноу, ноу, я знаю вокзал.

— Точно?

— Есь, есь.

— Уверен?

— Есь, есь.

— Это опять не вокзал, это отель, я же тебя спрашивала, знаешь ли ты, как проехать на вокзал!

— Сейчас, сейчас.

Разворачиваемся. В конце концов, находим вокзал, спрашивая всех подряд. Я опаздываю на поезд!

Я злобно выдаю ему шестьдесят рупий. Он мотает головой.

— Не достаточно.

— Как не достаточно? До вокзала стоит шестьдесят рупий, сам знаешь.

— Но ведь я же тебя привёз и в аэропорт и в Джи Дабл Ю Мариотт. Плати за всё.

Я вне себя:

— Я же не просила туда везти! Ты же клялся, что знаешь, куда ехать! Я на поезд из-за тебя опаздываю! Ты мне билет оплатишь?! — я на вершине негодования.

— Ноу, до аэропорта сорок рупий, до Джи Дабл Ю Мариотт шестьдесят рупий, из Джи Дабл Ю Мариотт до вокзала — девяносто рупий…

Немая сцена. Вот так вот. Здесь нужно иметь десять тонн терпения.

Манали — ещё одна горная деревушка и место паломничества ищущих. Останавливаюсь поблизости, в Вашиште. Самая главная достопримечательность этого местечка — горячие серные источники. Я отмокаю в центральном источнике каждый день. Посреди моей комнаты стоит буржуйка, дощатые стены разрисованы фигурами индуистских божеств Шивы и Парвати, а из окон видно долину и сразу несколько водопадов. Чтобы подняться к водопадам, нужно долго пробираться вверх, в тумане, поскальзываясь на глине и повисая на ветках яблонь.

Парень, которого я знаю ещё с Гоа, неожиданно обнаруживает, что у него осталось всего два дня индийской визы. И за эти два дня ему нужно успеть добежать до Непальской границы. Придётся дать ему взаймы. Он бежит в Непал на перекладных, пересекая границу на лошади.

В эти дни весь поток туристов устремляется в Непал.

Катманду, Непал

Джомолунгму видно редко и едва. Не сезон. Останавливаюсь в отеле «Звезда». На первом этаже, подо мной, каждый день жарят чеснок. Читаю книгу об этом отеле. Действие происходит в восьмидесятые. Выдумка про снежного человека, просвещённых буддистов, потерянный тибетский город Шамбалу и хорошего парня из Австралии, который всем помогает. Он же книгу и написал. Снежного человека здесь зовут Йети. Прохладно, но мыться приходится холодной водой. Перед тем как в очередной раз принять душ, собираюсь с силами минут пятнадцать и… делаю рывок.

Знакомлюсь с «местными». Среди моих новых друзей — голландская учительница-волонтёр и профессор калифорнийского университета, который теперь преподаёт в университете Катманду и изучает влияние глобального потепления на экологию Гималаев. Профессор ездит на электромобиле и мечтает построить эко-коммуну на сакральной тибетской горе Кайлаш.

Катманду заливает. Мириады лягушат величиной с ноготь высыпают на дорогу и почти полностью покрывают её. Монахи в бордовых платьях спешат укрыться от дождя. Они не видят лягушат. Приходится их окликнуть. Монахи останавливаются. Буддистам можно есть мясо, но нельзя разрушать жизнь. Такой вот скользкий момент в буддизме. Теперь бедным монахам придётся медленно и тщательно выбирать место, на которое можно наступить, и они окончательно вымокнут в своих рясах. Но они благодарны за предостережение.

Пашупатинатх, место, где горят погребальные костры Непала. Около костров туристы фотографируются с вымазанными серой глиной непальскими саду. Это особый «вид» саду. Рассказывают, что эти парни питаются обгоревшими человеческими останками. Саду сидят на ступеньках храмов, их дредлоки завёрнуты пучками вокруг голов и скреплены той же глиной. Обезьяны выхватывают у людей все, что им приглянется. У моего спутника-француза обезьяна отнимает початок кукурузы. Он не отдаёт. Они перетягивают кукурузу несколько секунд, с ненавистью глядя друг другу в глаза. Наконец, обезьяна побеждает. Спутник остаётся голодным и очень раздражённым.