Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.
Тов. Круглову и тов. Ванникову взять под свой контроль ход строительно-монтажных работ по заводу № 817 и каждые 10 дней докладывать о положении дел на этом строительстве и о принимаемых мерах.
Л. Берия».
Однако положение не улучшалось, и 8 июля 1947 года Берия впервые приехал на Базу-10 сам, отстранил от должности директора П.Т. Быстрова (он остался в замах) и назначил на его место Ефима Павловича Славского (мы не раз еще с ним встретимся). Однако у Славского тоже появились проблемы, и на Урал выехал В.А. Малышев — нарком транспортного машиностроения, без пяти месяцев — зампред Совмина СССР.
Возник конфликт уже между властным Малышевым и крайне уверенным в себе Славским. Вячеслав Александрович позвонил Берии и предложил немедленно Славского снять. В результате на комбинат 20 октября 1947 года вновь прибыл Берия. И тут Малышев предложил заменить Славского Музруковым, хорошо знакомым Берии и Малышеву с войны по танковым делам, по «Уралмашу». Лаврентий Павлович согласился, обратился к Сталину и, получив его согласие, вызвал Музрукова в Москву.
Выслушав предложение (не приказание!) Берии, Борис Глебович призадумался — дело было для него новым. И вот как поступил Берия… Он не топал ногами (думаю, он вообще никогда ни ногами не топал, ни кулаками по столу не стучал — не его стиль). Он и приказывать не стал. Он вначале свел Музрукова и Курчатова. И Игорь Васильевич провел оперативный и внятный «ликбез» потенциального коллеги. Лишь после этого Музруков пришел к Берии и дал согласие при двух условиях.
Первое… Курчатов и до этого формально числился научным руководителем комбината, однако Музруков попросил назначить его своим заместителем «по делу» (естественно, заручившись согласием Курчатова).
Второе… Ответственные представители генерального проектировщика комбината — ГСПИ-11 и генерального разработчика оборудования — НИИхиммаш, а также и самого ПГУ будут руководить строительством и монтажом не из Ленинграда и Москвы, а на месте, быстро решая с Музруковым все «больные» вопросы.
Вначале Славского хотели понизить сильно (до главного инженера одного из заводов комбината), но Музруков попросил Берию оставить его главным инженером всего комбината. Славский работал самоотверженно (облучения тогда хватало на комбинате на всех, включая начальство!), стал Трижды Героем Социалистического Труда, первую Звезду получив при Берии. Но, будучи человеком, увы, злопамятным, Славский держал потом обиду на Музрукова всю жизнь, а ведь с течением лет Ефим Павлович стал «атомным» министром. И Музруков, имея одну Звезду Героя Труда за танки и вторую — за первый советский плутоний, так и не получил заслуженной третьей Звезды за руководство с 1955 по 1972 год крупнейшим оружейным центром в «Арзамасе-16».
Впрочем, последний факт к Берии отношения не имеет, а вот то, что Берия не только не вскипел по поводу условий Музрукова, а полностью с ними согласился, обещав полную поддержку, говорит о том, что нездоровых амбиций для Лаврентия Павловича не существовало.
Зато нездоровых сплетен вокруг имени Берии впоследствии было наплетено много. И то же смещение Славского даже некоторые заслуженные ветераны-оружейники в позднейших мемуарах (!) описывали так, что инициатором снятия Славского оказывался, причем по вздорному поводу, Берия, который повел себя со Славским якобы грубо.
Нет, Лаврентий Павлович исходил из соображений дела и уважал всех, кто мыслил так же… И если они были людьми идеи, то он прощал им даже серьезные промахи. Так, уже будучи директором комбината № 817, Музруков опрометчиво, без санкции ПГУ, провел переговоры о возможности приглашения на работу человека, в «режимном» отношении сомнительного. Этот случай разбирался даже Сталиным, но все окончилось строгим внушением о недопущении подобного впредь.
Всего в «сороковку» Берия приезжал четыре раза. Второй приезд, 20 октября 1947 года, закончился назначением Музрукова. Третий раз Берия приезжал в октябре 1949 года — лично наградить людей за их героический труд.
Что показательно — в «Челябинске-40» Берия провел тогда беспрецедентное по повестке дня 86-е заседание Специального комитета. Оно стало одним из немногих выездных, и хотя его протокол отпечатан на стандартном бланке с типографской позицией «г. Москва, Кремль», тут она перечеркнута и сверху напечатано: «Комбинат № 817».
Все заседание было посвящено одному вопросу, а протокол его настолько выразителен, что я приведу его полностью! Старожилы «сороковки», если уж вспоминать легенды, рассказывали, что все закрутилось после того, как Берия, зайдя в магазин, стал свидетелем недовольства кого-то из горожан скудноватым ассортиментом гастрономического отдела. Думаю, что это все же легенда. Зато протокол — достоверный исторический документ.
Вот он:
«Комбинат № 817 22 октября 1949 года Строго секретно (Особая папка)
Присутствовали: тт. Берия Л.П., Ванников Б.Л., Курчатов И.В., Махнев В.А.
Присутствовали (при рассмотрении соответствующих вопросов): зам. председателя Госплана Союза ССР т. Бо-рисов, пом. заместителя Председателя Совета министров Союза ССР т. Сазыкин, начальник Главпромстроя МВД СССР т. Комаровский, секретарь обкома ВКП(б) т. Белобородое, директор комбината № 817 т. Музруков, начальник строительства МВД СССР № 247 т. Царевский, гл. инженер комбината т. Славский, уполномоченный Совета министров Союза ССР т. Ткаченко, зам. директора комбината Быстров, зам. директора комбината по кадрам т. Сурмач, начальник политотдела комбината т. Морковин, начальник политотдела строительства т. Антонов, зам. директора комбината по рабочему снабжению Т.Смирнов, пом. директора комбината по быту т. Овчинников, начальник медсанчасти комбината т. Моисейцев, начальник конторы торгпита строительства т. Розенталь, зам. начальника конторы торгпита строительства т. Иванов.
О жалобах на недостатки в торговле, медицинском и культурно-бытовом обслуживании рабочих и служащих комбината № 817
(т. Берия)
1. Поручить тт. Костыгову, Музрукову, Царевскому, Честных и Паничкину в 5-дневный срок проверить имеющиеся сигналы о фактах неудовлетворительного состояния торговли, медицинского и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината № 817 и строительства, принять в оперативном порядке меры по устранению недостатков и привлечению виновных в этих недостатках к ответственности.
Предложения о мерах по решительному улучшению торговли и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината и мерах укрепления руководства этими участками представить в Совет министров Союза ССР в 7-дневный срок.
2. Обязать Первое главное управление при Совете министров Союза ССР в месячный срок вновь проверить состояние торговли и культурно-бытового обслуживания рабочих и служащих комбината и о результатах доложить.
Председатель Специального комитета при Совете министров СССР Л. Берия».
Сам состав вызывавшихся на заседание говорит о том, что это было полностью «социальное» мероприятие и там не забыли ни один из социальных вопросов. И читатель может не сомневаться — заседание было проведено по инициативе Берии. Он ведь еще в 1920 году в Баку занимался улучшением быта рабочих. И уроки тех дней усвоил так, как их и обязан усваивать настоящий общественный лидер-большевик.
Конечно, значение необычного по месту проведения и по повестке дня заседания Спецкомитета выходило далеко за рамки жизни только «сороковки». Молва о том, что Берия провел у Музрукова такое мероприятие, разнеслась, естественно, по всей отрасли, этот факт приняли к сведению все директора всех «атомных» объектов, чтобы самим не попасть в неловкое положение. Думаю, что и этим соображением руководствовался Лаврентий Павлович, собирая на 817-м комбинате его руководство для участия в 86-м заседании Спецкомитета.
А вот в Саров («Арзамас-16»), в КБ-11 к генералу Зернову и профессору Харитону он не приехал ни разу. Легенд на сей счет тоже хватает, но то, что Берии в центре разработки непосредственно атомной бомбы не было ни разу, точно документировано.
Он не хуже Курчатова, в полной мере допущенного ко всей разведывательной «атомной» информации из США, знал, что работоспособная конструкция непосредственно бомбы будет разработана — ведь кроме своих идей в распоряжении ведущих разработчиков была американская схема, известная достаточно подробно. И Берия понимал: если будет «продукт» комбината № 817, то у державы будет и ядерный щит.
Так зачем ему навещать физиков? На Урале его опыт и полномочия могли помочь выправлению провалов. И помогали. А что он мог подсказать теоретикам, экспериментаторам и конструкторам КБ-11? Осуществлять же «общее вмешательство в дела подчиненных» у него обыкновения не было.
