Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
Его обвинили в хищении вверенного имущества. Именно так в ОЗ. Михаил Ходорковский украл у Михаила Ходорковского всю нефть, вверенную ему Михаилом Ходорковским…
«Я как руководитель «ЮКОСа» и его основной акционер имел законное право вверять имущество дочерних компаний управляющим органам, – комментировал Ходорковский. – Я так воспринимал. И я так воспринимаю. Я вверяю! Мое право – одобрить или не одобрить в 2001 году все ранее совершенные и не оспоренные до того момента сделки. Совершенные уполномоченными лицами подразделений «ЮКОСа». Мое одобрение было окончательное, – продолжал Ходорковский. – Все прочие акционеры добывающих дочек, которые там были до 2001 года, никогда и ничего мне не вверяли. Никогда и ничего! Вверение должно было производиться решением общего собрания, а решение общего собрания определял мой контрольный пакет. Они участвовали в обсуждении, в принятии решения, и не оспорили никаких сделок, хотя знали о них, о ценах, о вертикальной интеграции. Они потеряли право на оспаривание после обмена своих пакетов акций на акции «ЮКОСа», получив взамен право на долю в прибыли «ЮКОСа»».
9 апреля 2010-го. Третий день показаний Ходорковского. Зал забит так же, как и в первые два дня. Часть журналистов ушла в зал для прессы – маленькую комнатку с тремя плазменными экранами. Здесь тоже страшная теснота, люди не только сидят, но и стоят. На шкафу кучей сложены пальто и куртки.
«В связи с тем, что господин Лахтин заявил, что перевод собственности на нефть от добывающих предприятий «ЮКОСу» не исключает ее хищение организованной группой, я себе позволю на несколько минут вернуться к уже данным мною показаниям, – продолжил Михаил Борисович. – И под другим углом кое-что изложить. Краткая ремарка. Мне известно из всей юридической литературы, которую мне удалось прочитать (а прочитал я ее достаточно много), из разъяснения Верховного суда, что при хищении путем присвоения право собственности никуда не переходит, оно остается у потерпевших»…
«Право на нефть добывающими предприятиями передается «ЮКОСу» – так установил суд [254] . Я с этим, может быть, до конца не согласен. Я считаю, что право собственности передавалось торговым предприятиям «ЮКОСа» и «ЮКОСу», но суд решил, что оно передавалось «ЮКОСу» напрямую. Спорить с этим, к сожалению, в данном судебном процессе я не могу. Для особо сомневающихся суд в своем решении разъяснил, что к «ЮКОСу» перешли права владения, пользования и распоряжения. Это триада права собственности. При таких установленных обстоятельствах мифической организованной группе просто ничего не досталось. Ни нефти, ни прав на нее!»
«Господин Лахтин говорит о нефти. Нефть, Валерий Алексеевич, она в трубе. Она перешла от «ЮКОСа» в «Транснефть» и никуда не делась. Право собственности перешло от «Юганскнефтегаза» к «ЮКОСу», и тоже никуда не делось. Признайте, пожалуйста, что «организованная группа» в данном процессе лишняя сущность – ей ничего не досталось!»
И Михаил Ходорковский рассказал о том, как формировалась система сбыта нефти в «ЮКОСе» начиная с 1996 года.
«Мое исследование показало, что добывающие предприятия не имели своих сбытовых структур или торгующих подразделений надлежащего качества (то есть они пытались торговать, но результат был плачевный), они также не имели подразделений логистики, переработки, таможенного оформления, международных финансов, и никогда таких подразделений не имели, т. к. при СССР это была функция другого министерства.
Реализация шла, во-первых, через «ЮКОС», как и предусматривалось в постановлении Правительства. Кроме того, реализация шла через других посредников, которые не платили или платили с 6 – 9 месячной задержкой (что, с учетом банковских ставок и инфляции, снижало фактическую выручку на 50—70%) и бартером.
Прямые разговоры с начальниками НГДУ [255] и добывающих подразделений выявили, что они находятся у себя в регионах под криминальным давлением и неспособны заниматься нормальным сбытом сами. Неспособны психологически – боятся за жизнь и здоровье свое и своих близких, а также технологически – нет опыта, людей, структур. Просто чтобы вы понимали, Ваша честь. Маленький городок. Руководитель предприятия – он, конечно, там большой человек, но он полностью беззащитен. А в руках у него продукция на сотни миллионов долларов. Вы понимаете, что происходило. Просто приходили и говорили – подписывай договор, а то убьем! А то, что по договору не заплатят или поставят какую-нибудь муру, это всем было ясно. И никто не решался сказать слово против!».
«Я изучил опыт «Газпрома», – продолжал Ходорковский. – Я с уважением относился к опыту этой компании в тот момент, потому что на фоне общего падения в топливно-энергетическом секторе структура «Газпрома» позволила сохранить добычу газа, транспортировку, выполнять контракты, они были очень успешны. Я ссылаюсь на известную мне отчетность «Газпрома» 98 года, но и в 96 году они писали то же самое: «Внутренние цены устанавливаются руководством Группы для целей обеспечения конкретных потребностей финансирования отдельных сегментов на среднесрочную и долгосрочную перспективу».
На основании этого опыта мной было принято решение о заключении генеральных соглашений по реализации всей нефти (а не как ранее – основной части) «ЮКОСу» или его специализированным сбытовым подразделениям. Хочу отметить, что аналогичной тактики придерживалась и компания «Роснефть»».
«Генеральные соглашения были заключены в 1996 и в 1998 с «Томскнефтью». Претензии антимонопольной службы и прокуратуры, которые, на мой взгляд, были мотивированы корыстно заинтересованными лицами, были последовательно отвергнуты арбитражными судами. В материалах дела имеются копии решений арбитражных судов. То есть вопрос о законности генеральных соглашений уже рассмотрен судами и судами признан законным. Почему я называю корыстно мотивированными… Потому что мы изучали, с чего вдруг взялись эти обращения. Абсолютно понятная ситуация! Куча народа привыкла кормиться с этих нефтяных потоков! Здесь они были жестко отключены – вся нефть пошла в «ЮКОС». Больше ничего оторвать у дочерних добывающих предприятий было невозможно. Конечно, возникли недовольные! Конечно, эти недовольные пошли в суды. Конечно, пошли они туда, как у нас и принято, подтолкнув к этому соответствующие правоохранительные органы. Слава богу, решения были приняты…»
Для расчета внутрикорпоративных цен использовался метод «затраты плюс»:
«Сущность затратного метода определена в п.10 ст.40 Налогового кодекса РФ, – пояснил Ходорковский. – Они использовали этот метод для целей налогообложения. Мы его, естественно, использовали по аналогии. Они определяли цену товаров как «сумма произведенных затрат и обычной для данной сферы деятельности прибыли. При этом учитываются обычные в подобных случаях прямые и косвенные затраты на производство и реализацию товаров, обычные в подобных случаях затраты на транспортировку, хранение, страхование и иные подобные затраты». Вот мы действовали по аналогии»…
«Дочернее добывающее предприятие сообщало в плановое управление нефтяной компании плановую себестоимость и потребность в прибыли. Поскольку речь шла о будущем периоде, то речь шла именно о плановой себестоимости, а не о фактической, поскольку эти затраты еще не были произведены. Плановое управление компании проводило проверку обоснованности данных добывающих предприятий, потом на этих данных они формировали так называемую начальную цену. На базе себестоимости и потребности в прибыли. Дальше эти данные эти шли на внутренний аукцион. Закупщики, то есть «ЮКОС РМ», считали так называемый «нет-бэк» – то есть, сколько они могут получить дохода от последующей реализации данной нефти и выработанных из нее нефтепродуктов за вычетом необходимых для данной реализации затрат. И сбрасывали этот расчет на внутренний аукцион, а внутренний аукцион – я имею в виду, что это был специалист планового управления, который сводил все эти данные».
«Вот сущность того основного метода, по которому устанавливалась цена для дочерних добывающих предприятий. Поэтому то, что сторона обвинения сначала признает это в документах, потом как-то стыдливо пытается замолчать то, что цена в договорах между «ЮКОСом» и добывающими подразделениями всегда была больше себестоимости, – это изначально закладывалось основным методом формирования цены! От себестоимости мы плясали. Мы могли сильно больше, чем себестоимость сделать, не сильно больше себестоимости. Но себестоимость оплачивалась всегда! Зачем нам долги подрядчика накапливать? Они же все равно входят в общий баланс нефтяной компании. Ну, завтра он ко мне придет: «Ваше дочернее добывающее не платит за электроэнергию! Мы ему отключим!»».
На стене появилась таблица со средними ценами производителей нефти.
Ходорковский комментировал по годам, начиная с 1998-го. И всякий раз цена Роттердама и Аугусты оказывалась в разы больше внутрикорпоративных цен, а закупочные цены «ЮКОСа» на уровне цен других компаний («Сибнефти» и «Роснефти»), где-то посередине.
