Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Не грози — пустое дело.

Бог с тобой, уж коли так,

Но с тобой в одной упряжке

Нам не быть уже никак.

Вспомнишь, царь,

Да будет поздно

Ты еще моих стрельцов

Окруженный грязной сворой

Чужаков и подлецов.

Воевода уходит.

Сколько ты, Россия, знаешь

Воевод своих, стрельцов

Никогда не унывавших

Сыновей и молодцов.

Летом 1998 года в Нью-Йорке наконец-то вышла скандальная книга, стоившая карьеры четырем извест­ным реформаторам в российском правительстве.

Книга называется «Распродажа советской импе­рии». Вышла она на английском языке, в переплете, объемом 250 страниц. Автор — бывший вице-премьер и глава Госкомимущества РФ Альфред Кох, получив­ший авансом гонорар 100 тысяч долларов и находив­шийся в то время под следствием российской Ген­прокуратуры.

Корреспондент «Комсомольской правды» в Нью- Йорке Андрей Баранов встретился с директором изда­тельства Ильей Левковым — конечно же, бывшим на­шим соотечественником, и спросил у него, настаивал ли он на внесении каких-либо изменений в оригиналь­ный текст?

— Нет, это точный перевод авторской редакции, — сказал издатель. — Мы, правда, дали другое название книге, а то в русском варианте оно звучало довольно скучно — «Приватизация в России». И еще мы попро­сили автора сделать какое-нибудь запоминающееся посвящение. В Америке так принято.

К этой просьбе, по словам Левкова, Альфред Кох отнесся с неподдельным юмором. Он решил подбро­сить новых дровишек в костерок давнего скандала и сжечь на нем все мосты к отступлению в своем противоборстве со следственными органами. На вто­рой странице под библейским изречением «Не судите да не судимы будете» стоят следующие проникновен­ные строки: «Посвящается Юрию Скуратову, Гене­ральному прокурору России, без вмешательства кото­рого эта книга была бы всего лишь обычным экономи­ческим трактатом».

В июне 1998 года в Москве на Малой Полянке во дворике галереи наивного искусства «Дар» открыл­ся памятник «Братьям меньшим, павшим от рук по­литиков».

Много народу толпилось вокруг медвежат с трога­тельными мордами — жертвами охоты премьера Вик­тора Черномырдина.

— Нельзя доверять политикам, убивающим братьев наших меньших, — произнес куратор галереи Сергей Тарабаров.

— Нельзя убивать зимой спящих медведей, хоть взрослых, хоть маленьких, — сказала внучка наркома иностранных дел СССР Максима Литвинова Маша Слоним. — Их выгнали из берлоги. Я не знаю, может быть, законом это разрешено, хотя не думаю. Будить спящих и убивать их— жестоко.

Финансовый кризис августа 1998 года затронул почти каждого россиянина. У кого «завис» вклад, у ко­го оказались замороженными платежи.

На фоне дружного плача и стенаний диссонансом прозвучали слова известной эстрадной певицы Алены Апиной:

— Когда случился кризис, я ждала, что развалится «Альфа-банк». Но, к сожалению, он выстоял...

Оказывается, «Альфа-банк» был единственным банком, который пошел ей навстречу и дал кредит под квартиру. Если бы он рухнул, известная певица никому бы не была должна. Но он устоял, и поэтому ей придется еще долго быть его кредитором и долго- долго с ним дружить.

В конце 1998 года у Филиппа Киркорова спросили:

— Правда ли, что вы до сих пор растете?

— Года четыре назад я в год подрастал на пол­тора-два сантиметра. Сейчас— где-то на пять мил­лиметров. В 2000 году я уже точно перейду двухметро­вый рубеж. Но это даже символично.

И снова из жизни Киркорова. В одном из интервью он заявил, что бросил курить, потому что понял: это ему не нужно и даже мешает.

— То, что Алла курит, вас не раздражает? Не пытались и ее убедить бросить это дело?

— Зачем? Человек сам до этого должен дойти. И потом, я получаю эстетическое удовольствие от того, что Алла курит. Сам процесс завораживает — как она берет сигарету, как щелкает зажигалкой, как прикуривает, как выдыхает дым. Для меня это очень эротичный процесс, честно вам скажу.

Интервью с депутатом Госдумы певцом Иосифом Кобзоном.

— В вашей биографии вы не только держали уда­ры, но и наносили. Я имею в виду бокс. Ведь когда-то даже чемпионом Днепропетровска были...

— Мне эти навыки пригодились, когда нужно было разобраться с негодяями. Но морду я бил только за дело. Ну, скажем, в общежитии на Трифоновской вре­зал я своему соседу по комнате — он был стукачом. Потом бульоны носил ему в больницу. Сегодня он народный артист, известный человек. В другой раз, когда Нелли была в положении, пристал к ней то ли в автобусе, то ли в троллейбусе скрипач из ансамбля Карамышева. Вышел за ней на остановке, стал рас­сказывать про себя, навязываться. Нелли ему попыта­лась объяснить: «Мой муж — Кобзон». А он ей в от­вет: «Плевать я хотел на Кобзона». Ну я проучил нахала...

Звонок главному редактору «Московского комсо­мольца» Павлу Гусеву:

— С вами говорит Татьяна Степановна. Мне 49. По-моему, ведущая страницы «Ты и Я» — настоящая маньячка! Только секс, секс и секс! Неужели у молодых семей в наше тяжелое время нет других проблем? Особенно про этих секс-инструкторов в последнем вы­пуске. Просто порнуха какая-то! У нас на работе му­жики весь день читали и обсуждали статью. Многие говорили: вот бы телефончик был указан — мы бы воспользовались.

Ответ:

— И нам в редакцию целыми днями звонили по тому же поводу. Все хотели узнать, где такие «се­ксуальные терапевты» работают. Разве плохо, что ста­тья вызвала такой резонанс? По-моему, мы пишем о том, что действительно волнует людей. Почему же мы должны стоять в стороне от такой животрепе­щущей темы?

16 декабря 1998 года популярному телеведущему Юрию Николаеву исполнилось 50 лет. Из юбилейного интервью:

— Не могли бы вы вспомнить широко известный в узких кругах эпизод? Вы работали в дикторском отделе...

— Вы, наверное, имеете в виду скандал, произо­шедший ровно двадцать лет назад?

— Точно. Значит, вы действительно в нетрезвом виде читали программу телепередач?

— О нетрезвом виде — вранье. Я был абсолютно пьян. До эфира меня никто не видел. Говорят, когда я сел за дикторский пульт, то выглядел вполне нор­мальным человеком, а потом под софитами меня раз­везло.

— А правда, что вы еще и вчерашнюю программу телепередач прочитали?

— Было и такое. В эфире произошла незапланиро­ванная трехминутная пауза, и меня срочно вызвали в дикторскую. Текста было в обрез, а времени много, поэтому я читал программу с эффектными паузами. Меня похвалили за артистизм, отметив, что я прочи­тал программу не завтрашнюю, а вчерашнюю. При­шлось снова выйти в эфир и, наивно глядя в объектив, сказать: мол, в программе произошли незначительные изменения.

Владимирский поэт Сергей Никологорский обвен­чался сразу с двумя женщинами, основал кооператив «Счастье» и выпустил книжечку стихов.

Человеку с передовыми идеями 41 год. Старшую жену Алесю, которой 30 лет, он высмотрел в Горьковском университете, где преподавал психологию. Стар­шая жена нянчит их пятерых детей.

Младшей жене Светлане семнадцать, она в 1998 году окончила среднюю школу. Обвенчались в церкви. Мать Светы относится к происходящему благосклон­но и даже помогает старшей жене Алесе заниматься хозяйством.

— Вы же в Бога верите, — сказал корреспондент поэту, — а Библия запрещает многоженство.

— Библия и прелюбодеяние запрещает, но все гре­шат, —ответил поэт. — Посмотрите, до чего Клин­тона довели: солидный человек, а вынужден налево бегать. А я честно хочу жить. Кроме того, у меня рядом с Библией Коран стоит, вон, видите?

— А жениться еще будете?

— Светлану я уже предупредил, что может быть и третья жена, и четвертая. Хотя с моими вкусами это сложно: я влюбляюсь исключительно в девствен­ниц, они должны быть с косами и в платьях. Никаких брюк и юбок.

Поэт Никологорский преподает в духовном лицее, который несколько лет назад открыл у себя на дому. Принимают сюда мальчиков и девочек всех возрастов, учат бесплатно, особо одаренным детям Никологорский даже платит небольшую стипендию. Уроки кра­соты включают в себя слушание пения птиц, катание на велосипедах по лесу... Обязательный предмет в ли­цее— Закон Божий. Кстати, в его домашнем лицее училась и младшая жена Светлана. Ей было 11 лет, когда она стала ходить в лицей Никологорского. С то­го момента он и ведет отсчет их любви.

— Но я сохранил в Светлане деву даже после вен­чания, — говорит поэт. — По моему убеждению, люди должны вступать в глубокие интимные отношения, когда они готовы к рождению ребенка. Но есть цело­мудренная эротика...