Гали Еникеев - Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было
И при внимательном рассмотрении и объективной оценке видно, что три разных понятия — «все монголы», «племена тюрков», и «кочевники (букв.: обитатели степей)» (там же, 80) — в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина заметно отличаются друг от друга, то есть эти понятия далеко не тождественны.
А определенная близость и «общность в языке, обычаях и внешности» — этнические признаки тюрок (к которым относятся, как видно из содержания, и «первомонголы», соплеменники Чынгыз хана) в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина упоминается постоянно (там же, 53, 75, 77, 152–153).
113
В. В. Бартольд приводит следущие сведения из работ Ибн-аль — Насира: «Тем же именем (татары. — Г.Е.) обозначаются у Ибн-ал-Асира и предшественники Чингиз-хана — найманы под предводительством Кучлука… по Ибн-ал-Асиру, это были «первые татары» (ат-татар ал-ула)» (7, 559).
114
Иероглифическое письмо — это знаковая система передачи информации, и передает не язык документа, а смысл его содержания, и для его прочтения не нужно знать, в принципе, языка составителя документа, а достаточно знать систему этих знаков — в данном случае, иероглифов. Это говорит также и о том, что писать иероглифами такой сложный текст может только китаец, досконально изучивший эту систему знаков (37, 243). И никоим образом не значит, что если в тексте документа речь идет о «монголах», или, допустим, о русских — что этот документ составляли русские или халха-монголы — и халха-монголы, и русские составили бы любой документ, бесспорно, используя свою систему письма — языковую — соответственно уйгурским письмом или кириллицей. И было бы ясно, на каком языке составлен документ. И говорить — «написано китайскими иероглифами, но по-монгольски» — то же самое, что и утверждать — «вот это вроде бы русская изба», но построена она «по-французски либо по-немецки», только используя русские материал, проект, и способ постройки — то есть построена соответственно французами или немцами. Или лучше сравним данный случай с другим примером знаковой передачи информации. Например, сказать: «написано по-монгольски китайскими иероглифами» — это то же самое, что и сказать: «он сказал по-монгольски, используя китайскую систему языка глухонемых». А на место слов «по-монгольски» и «китайскую» можно поставить название любой нации.
115
У В. П. Васильева это слово переводится как «улус», «поколение» и он пишет «бу-цзу» (17, 112–113). Л. Н. Гумилев, опираясь также на сведения из источников зарубежных ученых, уточняет в сноске: «цзубу» — прозвище, означающее пастухи-кочевники. Общий этноним, под которым подразумевались татарские (выделено мной. — Г.Е.) племена» (30, 355).
116
Напомню: «дикими», «непокорными», или «сырыми» татарами китайцы называли тех татар, которые жили далеко от них (китайцев) (17, 217). И соответственно, об этих татарах китайцы не имели достаточной информации, и они, по их представлению, должны были заниматься исключительно «звериной ловлей» и собирательством и питаться сырым мясом, поскольку не могли приобщиться к китайской культуре.
117
У современных татар-мусульман распространено бытовое, «светское» наименование Аллаха — «Алла бабай» («Дедушка Алла»). Кераиты-христиане, соответственно, как мы и видим, слово «Авва» — «Отче», христианское имя Бога (в основном в устах Иисуса), также использовали в данном выражении аналогично современным татарам как имя собственное — мы видим в данном случае, что не изменилась природа языка, более того — с того времени сам язык, как видим, мало изменился.
118
Л. Н. Гумилев в приводимой работе высказывает предположение, что название племени найман произошло от халха-монгольского слова «найм» (30, 119), что значит «восемь» (93). Но он же замечает, что «имена собственные и культурные слова» чаще всего «бывают заимствованными у соседей» (там же). Но «найман» тоже «имя собственное» племени. И вполне могло быть заимствованным у соседей, говоривших на языке средневековых халха-монгол, так как «язык монгольский (халха. — Г.Е.) существовал с давнего времени, только не назывался этим именем» (17, 131). Только вот вряд ли правдоподобно будет утверждение, что «монголоязычные кочевники — найманы» почему-то все тюркские имена своих предводителей и всю свою титулатуру «заимствовали» у соседей, и только название племени — оставили «свое». И к тому же — нет никаких сведений, что эти найманы называли себя именно так. Выше уже приводились сведения Ибн аль-Асира, что найманы относились к средневековым татарам.
Но вот что интересно — и не обязательно из монгольского языка могло быть заимствовано название «найман» — слово «найм» есть, например, и в русском языке. И топоним подобный есть в России — в Мордовии есть русское село, так и называется — «Русские Найманы» (предполагают, что от русского слова «найм»), населенное русскими (См: Российская газета, № 152 (3821), 2005 г.). И расстояние от бассейна Иртыша, где «появились» найманы, до России (даже до средневековой Руси) — гораздо ближе, чем до центра Монголии, где, как известно, и обитали в основном носители древнего халха-монгольского языка в рассматриваемое время (17, 129). И «продвигались» эти самые найманы с момента их «обнаружения» историками в Восточном Туркестане почему-то только в западном направлении. Да и зафиксированы они именно как составная часть субэтноса татар «карачу» (карачы, караца) также и в Поволжье, и в Башкирии, да и потомки их остались там же и еще в Сибири (13, 34–35). И до сих пор там и живут. И общались они между собой, как и все «монголо-татары», на «одном известном говоре кыпчака, называемом татарским» (там же).
119
В дополнение к имевшемуся уже этническому значению данного слова, как например, ныне имеет также два значения слово «русский».
120
«Возможно, это христианское имя Увар с характерной для тюркомонгольской фонетики заменой в на б» (30, 357).
121
При внимательном изучении историографии рассматриваемого периода обнаруживается интересная закономерность — все следы материальной культуры и искусства объявляются принадлежащими предкам различных «тюркских народностей» и «племен», и в основном «автохтонам» соответствующего (или ближайшего) «автономного образования» (это если в России), или «титульной нации» страны, где обнаружены предметы материальной культуры или искусства. Но ни в коем случае не признается и даже не допускается мысли, что эти свидетельства материальной культуры могут быть оставлены средневековыми татарами. Например: «В Минусинской котловине сохраняли до XIII в. независимость кыргызы, а в Прибайкалье — курыкане, известные под названием «курумчинские кузнецы», так как у них было наиболее развито изготовление железного оружия». Но письменных сведений в подтверждение «общепризнанного мнения» о том, что «предков якутов-курыкан вытеснили с Байкала предки западных бурят» — нет, сообщает Л. Н. Гумилев, — «якутские былины сообщают, что предки якутов под давлением врагов погрузили свое имущество на плоты и спустились по течению Лены» (35, 222).
Согласен, что «курыкане» жили на Байкале и «уплыли уцелевшие из них по Лене», но сомнительно, что именно от предков бурят и именно в XI–XIII вв. Да и были ли они отдельным этносом — курыканами, почему-то переименовавшимися в якутов? И почему этим «кузнецам потомственным», не в обиду будет сказано, «железные орудия» в последующих веках привозили добравшиеся туда русские? Или же, все-таки, были эти курыкане «единоплеменным поколением улуса, в котором родился Чынгыз хан»? Татары могли быть «вытеснены» с Байкала только в XIV — начале XV вв. китайцами, которые добились значительных для себя результатов, «посылая в глубь страны крупные отряды войск, которые истребляли население, производили разрушения и захватывали стада скота и материальные ценности» (111, 138). Не забудем при этом, что г. Улан-Батор, расположенный относительно недалеко от Байкала, нынешняя столица МНР, была стольным городом китайской колониальной провинции вплоть до 1921 г. И до XVII в., до прихода русских казаков на Байкал, противостоять китайцам там было некому, кроме сибирского мороза.
И немного лингвистики — «курыкан» («курыккан») и ныне по-татарски означает — «тот, который испугался» — от себя добавим — и, вероятно уплыл по реке, а те, которые не испугались и стояли до конца, погибли в неравных боях на Байкале. А кто не погиб, отступили с боями туда, где можно было продолжать жить (и «ковать железо») не только в условиях партизанской войны — в центр Улуса Джучи. И сохранили в памяти народа, как мы видели выше, и море, и г. Мальту, и историю происхождения Чынгыз хана. Но воевали-то не с бурятами-монголами (вот и сведений никаких нет), а с китайцами. А в памяти народной не сохранили бои на Байкале, видно никому не хотелось потомкам рассказывать, как были вынуждены оставить святые места врагу.
