Газета Завтра Газета - Газета Завтра 425 (2 2002)
Нынешний уровень растущего могущества КНР позволяет Пекину не форсировать события, осторожно и последовательно работая на перспективу. Поэтому Китай стремится не антагонизировать свои отношения со своими соседями на постсоветском пространстве, тем самым отчетливо демонстрируя уважение к интересам России. Особое место занимает “Шанхайская инициатива”, позволившая КНР официально выступить лидером всего центральноазиатского региона. Это — абсолютно новое развитие событий, которое принципиальным образом изменило обстановку с точки зрения проблем международной безопасности.
Комментарий НАМАКОН.
Не исключено, что бросок США в Афганистан и был, по большому счету, попыткой Америки перехватить у Китая геополитическую инициативу в регионе, своеобразным ответом на “шанхайский вызов”. Реакция КНР продолжает оставаться загадкой.
Турция. Если в начале 90-х годов это государство выступало с очень амбициозными проектами, то в дальнейшем эти амбиции были существенно урезаны. Тем не менее, политика Турции остается активным фактором, продолжающим влиять на проблемы безопасности каспийского региона, особенно в районе Кавказа. Будучи членом НАТО, Турция выступает как один из активных участников этого военно-политического блока, оказывая значительную помощь Азербайджану, Грузии и, в меньших объемах, некоторым странам Центральной Азии.
Комментарий НАМАКОН.
Разумеется, финансово-экономические и внутриполитические трудности, переживаемые современной Турцией, могут объяснить незначительное внимание экспертов СИПРИ к ее геополитическим возможностям. К тому же, американское “соло” в Афганистане, разумеется, временно отодвинуло турецкую активность на второй план. Тем не менее, от позиции Турции во многом зависит развитие событий не только в каспийском регионе, но и на более обширном пространстве, включая бассейны Черного моря и Восточного Средиземноморья (режим проливов, проблема статуса Крыма и активности крымских татар, проблема Кипра и греческо-турецких отношений и т.д.). Турецкая армия продолжает оставаться второй по численности в НАТО (уступая только США), а турецкая экономика — одной из наиболее динамичных в ЕС. Все это, вместе взятое, не позволяет считать “амбициозные планы Анкары” (объединение под эгидой Анкары Азербайджана, Казахстана, Киргизии, Туркмении, Узбекистана, ряда российских автономий и части территорий Ирана) делом прошлого — любое благоприятное для Турции изменение политической и экономической конъюнктуры может вызвать новую их активизацию. При этом Турция продолжает занимать объективно антироссийскую позицию во всех сферах своей активности, исключая, может быть, только экономику. Следует заметить, что российско-турецкий проект “Голубой поток” (газопровод по дну Черного моря) в свое время сыграл важную роль как альтернатива проекту нефтепровода Баку—Джейхан.
СТРАНЫ РЕГИОНА
Иран. Одна из глав документа написана иранским автором и выражает точку зрения Тегерана на процессы, происходящие вокруг Каспия. Принципиально приветствуя развитие международного сотрудничества в каспийском регионе, в том числе в освоении его энергетических и биологических ресурсов, иранская сторона справедливо выступает против какого-либо военного присутствия здесь нерегиональных стран.
В то же время самостоятельные интересы Ирана, при определенном развитии событий, могут способствовать дестабилизации обстановки в каспийском регионе. В первую очередь речь идет о проблеме статуса Каспийского моря. Первоначально Иран занимал позицию, чрезвычайно близкую к российской: Каспийское море и его ресурсы должны рассматриваться с точки зрения кондоминиума — общего богатства, без границ и секторов. Однако не без влияния чрезвычайно деструктивной в данном вопросе позиции Азербайджана, а вслед за ним — и Туркменистана, произошло постепенное изменение позиций всех прибрежных государств, и сейчас Россия, как известно, выступает за то, чтобы договориться о сохранении общей акватории Каспия, а дно с его ресурсами разделить по определенным принципам на основании срединной линии. Иран считает, что при таком подходе к статусу Каспийского моря недостаточно учтены его интересы, и предлагает поделить море на пять равных долей (в этом случае вместо 12% морского дна Иран получит 20%). Понятно, что при этом в южной акватории Каспия, где расположены достаточно перспективные месторождения нефти, неминуемо пересекаются интересы Ирана, Азербайджана и Туркмении. События в июле-августе 2001 года, когда Иран недвусмысленно угрожал применить силу против Азербайджана, свидетельствует о том, какое развитие может получить непонимание и неприятие странами региона особой иранской позиции в данном вопросе. В настоящее время ведутся переговоры, в том числе и на высшем уровне, между Тегераном и Баку, однако конфликтный потенциал далеко не исчерпан. Это обстоятельство, как и ряд других, видимо, послужило причиной того, что сроки запланированного на 2001 год саммита прикаспийских государств неоднократно переносились.
Еще одно направление, где интересы Ирана в определенной степени конкурируют с интересами России,— транспортировка энергоресурсов. Иран предлагает достаточно веские аргументы в пользу того, чтобы прикаспийские государства, прежде всего Казахстан и Туркмения, направили часть своего экспорта через территорию Ирана. Тегеран готов предоставить для этого готовую инфраструктуру: порты, причалы, нефтеперерабатывающие заводы в районе Персидского залива. Возможна и другая форма сделки, когда север Ирана снабжался бы энергоресурсами из прикаспийского региона, а аналогичный их объем продавал бы от лица этих стран на мировом рынке. Реализация подобных предложений объективно снизила бы роль России в регионе. Против подобных планов открыто выступают и США, которые полагают, что Иран стремится в перспективе “воспрепятствовать свободному перемещению энергоресурсов в мире”. Конгресс США нового созыва продлил действие экономических санкций против Ирана.
Особое значение имеет усиление связей между Ираном и Арменией, имеющее антитурецкую и антиазербайджанскую подоплеку. В условиях противостояния “общему врагу” эти страны нашли общий язык, несмотря на разницу религиозных традиций, что в принципе позволяет Ирану использовать влияние и связи мировой армянской диаспоры. Тегеран поддерживает Армению, противясь тем вариантам решения нагорно-карабахской проблемы, которые сформулированы, например, в “плане Гоббла” относительно обмена Качинского коридора на часть территории Армении, что позволило бы напрямую связать Нахичевань с Азербайджаном.
Нельзя не отметить и растущую внутриполитическую напряженность в Иране, где происходит постоянная борьба между достаточно конструктивными силами, интересы которых выражает президент Хаттами, и ультраконсервативным крылом.
Комментарий НАМАКОН.
Ирано-турецкие противоречия играют определяющую роль в подходе Тегерана к ситуации в каспийском регионе. Все, что может быть расценено как соответствующее интересам Турции или способствующее усилению ее, вызывает крайне болезненную реакцию Тегерана. Прямое вмешательство США в Центральной Азии ставит Иран перед геополитической угрозой “войны на два фронта”, поскольку “большой шайтан” размещает свои контингенты в непосредственной близости от границ шиитской республики, завершив ее окружение, а Россия выступает как верный союзник США и сворачивает военно-техническое сотрудничество по первому окрику из Вашингтона. В этих условиях весьма вероятной представляется модель ирано-китайского сближения с резким “полевением” государственной политики Ирана в духе “возврата к традициям исламской революции” как “альтернативы новому мировому порядку”.
Россия . В концептуальном плане, по мнению СИПРИ, меры, предпринятые РФ за последние годы,— это “правильная, конструктивная, осмысленная стратегия, которая диктуется национальными интересами России”. В то же время вопрос заключается в том, хватит ли у нее сил, чтобы развить и углубить свою “стратегическую каспийскую инициативу”. Существует опасность, что Кремль снова пойдет на поводу у “олигархов”, имеющих интересы в нефтяном бизнесе и в странах каспийского региона, возвратившись на путь, доминировавший в “эпоху Ельцина”, когда Россия акцентировала проблемы военного сотрудничества в ущерб экономической интеграции, фактически открыв в Центральной Азии плацдарм для прихода туда США и Китая.
