Эльчин Гасанов - Власть-2
Гулом, Фориз, и Хосиййат. Они в кожаных куртках.
Я говорю:
- Шестнадцатого президент проводит мероприятие. Планы изменились.
Что делать? Кто первым взрывает его?
Саша волнуется:
- Я.
У него грязно белые волосы, серые глаза, бледный лоб. Я вопросительно смотрю на него. Он повторяет:
- Я должен это сделать.
Гулом ласково улыбается:
- Нет, Саш, я ждал это очень давно. Не огорчайся: За мною первое место. Фориз равнодушно пыхтит сигарой. Я спрашиваю:
- Фориз, а ты?
- А что я? Я всегда готов. Как говориться, человеком был я в мире, это значит быть борцом!
Тогда я говорю:
- Президент, вероятно, уедет быстро, раньше всех. Поэтому нельзя медлить. Саша подъедет первым.
Все молчат.
По железнодорожному полотну вьются тонкие рельсы. Столбы телеграфа уходят вдаль. Тихо. Только проволока гудит.
Саша молчит. Я беру его под руку.
- Помни, Саш, что сказал Мохаммед: А когда они увидели его близко, обезобразились лики тех, которые не веровали, и сказали им:
Так что, не удивляйся ничему.
14 февраля.
Осталось всего два дня. Через два дня Президент будет убит. Образ
Мехрибон встал перед моим взором. Я закрываю глаза, я хочу его воскресить.
Я знаю: у нее черные длинные волосы, у нее тонкие руки. Но я не вижу ее. Я вижу мертвую маску. И все-таки в душе живет тайная вера: она опять будет моею.
Мне теперь все равно. Вчера была гроза, гремел первый гром.
Сегодня трава умылась и на улице Нукусской вновь расцветет сирень.
На закате поет желтый соловей. Но я это не замечаю. Я почти забыл о
Мери. Ну, пусть она любит и мужа, пусть она не будет моею. Я один. Я останусь один.
Я так говорю себе. Но я знаю: уйдут короткие дни, и я опять буду мыслью с нею. Жизнь замкнется в кованый круг. Если только уйдут эти дни…
Сегодня я шел по бульвару. Еще пахло дождем, но уже щебетали птицы.
Справа, на мокрой дорожке рядом со мной, я заметил какого-то парня. Он был в штатском, но это чекист, в длинном желтом пальто. Я понял это, и свернул в глухой переулок. Он стал на углу и долго смотрел мне вслед.
Я спрашиваю себя опять: не следят ли за мною?
Вечером Саша пришел ко мне в номер. Мы вышли на улицу, сидим на скамье в сквере.
- Хасан, вот и конец.
- Да, Саш, конец.
- Как я рад. Как я буду счастлив и горд. Знаешь, вся жизнь мне чудится сном. Будто я на то и родился, чтобы умереть и… убить. Бог всем людям раздал беду поровну. Всем по заслугам он посылант несчастья. А может кому - то и без вины…
Белая мечеть уходит куполами в небо. Внизу на солнце блещет фонтан. Саша спокоен. Он говорит:
- Трудно в чудо поверить. А если в чудо поверишь, то уже нет вопросов. Зачем насилье тогда? Зачем меч? Зачем кровь? Зачем "не убий"? А вот нет в нас веры. Чудо, мол, детская сказка. Но слушай и сам сказки, сказка иль нет. И быть может вовсе не сказка, а правда.
Ты слушай.
Он вынимает черный, в кожаном переплете Коран. Открывает заранее приготовленную страницу. "Рука Аллаха - над их руками. А кто нарушит, тот нарушает против самого себя. А кто выполняет то, о чем заключил завет с Аллахом, тому даст Он великую награду''.
Саша закрыл Коран. Я молчу. Он задумчиво повторяет:
- "Аллах! Он даст великую награду…"
В синем воздухе вьются соловьи. За парком в мечети воспевают азан. Саша вполголоса говорит:
- Слышишь, Хасан, два дня, даже один день…
- Ну?
- Класс! Хасан.
- Что, Саша?
- Слушай.
Саша умолк. Тихо.
- Слышал, Хасан?
- Слышал.
- Разве мелочь? Ответь.
- Саш, ты веришь?
- Да, Хасан, - "блаженны не видевшие и уверовавшие". Когда б не солнечным был глаз, не мог бы солнце он увидеть.
- Да, ничего.
Тает день, становится прохладно. Саша приподнимается, надувает щеки.
- Ну, Хасан, прощай. Навсегда. И будь счастлив.
В его серых глазах грусть. Я говорю:
- Саш, а "не убий?"…
- Нет, Хасан, - убий.
- Это ты говоришь?
- Да, я говорю. Убий, чтобы не убивали. Убий, чтобы люди по-Божьи жили, чтобы любовь освятила мир.
- Это кощунство, Санек.
- Знаю. А "не убий" - не кощунство?
Он протягивает мне обе руки. Улыбается большой и светлой улыбкой.
И вдруг целует крепко, сжимая меня в своих объятиях.
- Будь счастлив, Хасан.
Я тоже целую его.
15 февраля.
У меня сегодня было свидание с Форизом на Паркентском базаре. Мы сговаривались о завтрашнем покушении.
Я первый вышел на улицу. У соседних ворот я заметил трех топтунов из. Я узнал их по быстрым глазам, по их напряженным взглядам. Я застыл у окна. Я сам превратился в сыщика. Я ищейкой следил за ними. Для нас они или нет?
Вот вышел Фориз. Он спокойно пошел на Ниезбек-йули. И сейчас же один из топтунов, высокий, смуглый, в светлом костюме, направился за ним.
Двое других последовали за ним сбоку. Шла вилочная параллельная слежка. Я хотел догнать Фориза, я хотел остановить его. Но он взял такси. За ним помчалась вся свора, выпущенная из псарни - стая злых псов. Я был уверен, что Фориз погиб.
Я тоже был не один. Кругом какие-то странные люди. Вот человек в пальто со странным взглядом. Голова низко опущена, красные руки сложены на спине. Вот какой-то хромой в пиджаке в полоску, нищий с Паркентского рынка.
Вот мой недавний знакомый, которого я видел у Оли. Он откровенно отвернулся от меня, будто не узнал. Я понял, что меня арестуют.
Молла поет азан. Уже час дня. Через пол часа у меня свидание с
Гуломом в баре на улице Кари Ниязова. Он все еще.
Я волнуюсь и надеюсь, что он увезет меня.
Я иду мимо национального банка. Я хочу затеряться в толпе, утонуть в уличном море.
Но опять впереди та же фигура: руки сложены на спине, ноги путаются в полах пальто. И опять рядом тот гомик - одеколонщик. Я заметил: он не спускал с меня глаз.
Я вошел в бар. Саши там нет. Я вышел оттуда повернул круто обратно. Чьи-то глаза гвоздями впились в меня. Кто-то зоркий следит, кто-то юркий не отстает ни на шаг. Блин! Приплыли.
Я опять в парке Бабура. Я помню: там за углом пассаж, двери на переулок. Я вбегаю. Я прячусь в воротах. Прижался спиной к стене и застыл. Длятся минуты - часы. Я знаю: тут же рядом тот хер, в черном пальто. Он караулит. Он ждет. Он кошка
- я мышь. До дверей четыре шага. Я ставлю вальтер на "огонь", меряю расстояние глазами. И вдруг - одним прыжком в переулке. Саша медленно едет навстречу. Я бросаюсь к нему.
- Саш, гони!
- Хасан, как в том фильме: какой детектив без погони! - неуместно пошутил он.
Пронзительный звук колес, на поворотах трещат рессоры. Мы сворачиваем за угол. Аля-формула - 1. Саша лихач. Я оборачиваюсь назад: пустой переулок.
Нет никого. Мы ушли.
Итак, нет колебаний: за нами следят. Но я не теряю надежды. А если это только случайное наблюдение? Если они не знают, кто мы?
Если мы успеем закончить дело? Если сумеем убить?
Но я вспоминаю: Фориз. Что с ним? Не арестован ли он?
16 февраля.
Сегодня день покушения. Механизм запущен. Фориз ждет меня на улице Обидовой, перед мечетью. Я должен увидеть его.
Если он окружен,- дело погибло. Если ему удалось уйти, - то наша взяла. Мы победим.
Я сижу на скамье. Мне видна улица, виден полицейский в серой куртке, скрученные зонтики редких прохожих. Серо и скучно.
Подходит Фориз. Он здоровается со мной. Садится. Рядом вырастают знакомые мне фигуры. Двое, спрятав мокрые лица в воротники, караулят подъезд. С полицейским на углу, начеку еще двое. Один из них вчерашний хромой. Я ищу глазами гомика. Вот, конечно, и он, - под резным навесом ворот.
Я говорю:
- Фориз, за нами следят.
- Что ты? У тя измена пошла, Расслабься.
- Следят говорю.
- Не ври.
Я беру его за рукав.
- Ну-ка, взгляни.
Он пристально смотрит в сторону другой улицы. Потом говорит:
- Глянь-ка, вон этот хромой, ишь пес, как вымок… Да-а… Дела
…
Чего делать-то, Хасан?
Дом оцеплен чекистами. Нам не уйти. Нас схватят как рябчиков.
- Фориз, ТТ готов?
- ТТ? Двенадцать патронов.
- Ну, братан, идем.
Мы идем плечо о плечо. Я знаю: Фориз решился. Я решился давно.
В парке соскакиваем в кусты. Мокро. Брызжут деревья. Дождь размыл все дорожки. Мы бежим по лужам бегом.
Его черное пальто мелькнуло в зеленых кустах и скрылось. Под вечер я уже в Самарканде. Я в отель не вернусь. Покушение прошло без меня. А что с Сашей? С Гуломом? С Хосиййат? Они сами справятся? Им нужен контроль.
У меня нет ночлега, и я долгую ночь брожу по Самарканду. Гуляя по сонной улице рядом с померкшими домами. Тает лениво время.
До рассвета еще далеко. Я устал и продрог, и у меня болят ноги. Но в сердце надежда: упование мое со мною.
17 февраля.
Сегодня в газетах напечатано:
"Вчера состоялось покушение на Президента Узбекистана, Ислам
Каримова, а также на других членов правительства. Во время заседания в доме правительства произошел взрыв, есть жертвы, пострадали здания, находящиеся вблизи. Президент, и члены правительства живы.
