Михаил Горбачев - Декабрь-91; Моя позиция
Не менее важный урок не только для внутренней политики, но и для внешней -- нельзя делать ставку на силу. Силой ничего нельзя решить. Это еще раз подтверждает трагедия Югославии. Посмотрите, во что все вылилось: города разрушены, экономика разрушена, убытки в миллиарды долларов, а самое страшное -- сколько жизней уже принесено в жертву, сколько раненых. Сколько горя!
Итак, ставка -- только на политический диалог, на демократические методы, на взаимопонимание, на сотрудничество и на компромиссы. Вот то, в чем я давно убежден. И поставил во главу угла своей внутренней и внешней политики.
В отношении Югославии, я вижу, кое-кто подсуетился, встал на сторону сепаратистов. Поспешив с признанием, подтолкнул процесс распада.
Беседа с французской журналисткой проходила буквально за день до совещания глав государств Европейского Сообщества в Маастрихте в Голландии, где были приняты принципиального значения решения. Она спросила: в то время когда у вас в стране нарастает национализм и вы ищете пути, как ему противостоять, Европа пытается объединиться. Есть ли у вас впечатление, что мы в Европе, во всей Европе, отдаляемся друг от друга все больше и больше?
Я приветствовал процесс интеграции, указав, что прочность ЕС, его динамика -- это позитивный фактор, и он обогащает хельсинкский процесс. Беседы мои с Президентом Франции и канцлером Германии еще больше убедили меня в мысли, что, если такой процесс будет идти только в одной части Европы и не будет идти в другой, хельсинкский процесс в целом пострадает.
В связи с этим я отметил конструктивную роль и широту взглядов Президента Франции. Мы говорим об общеевропейском доме, он говорит о конфедерации. Это правильный путь встречного поиска.
Как известно, не всегда идеи Президента Франции воспринимались с пониманием. Но жизнь показывает, что это -- политик, который смотрит далеко вперед. Интервью для Украины
В начале декабря я имел большой разговор с представителем украинского телевидения. Никто в печати этой беседы не опубликовал, хотя по московскому и киевскому телевидению она передавалась. Согласился я на интервью при условии: корреспондент задает любые вопросы, но ответы должны быть полностью переданы по телевидению.
Для меня эта беседа, сказал я вначале, имеет большое значение. Я так считаю -- это будет беседа перед народом Украины.
И конечно, сразу же пошел разговор о референдуме в республике. Я откровенно сказал, что не согласен с теми, кто голосование за независимость хочет представить одновременно и как голосование за разрыв с Союзом, за выход из Союза. Суверенитет, закрепленный голосованием на референдуме за независимость, дает возможность украинскому государству, народу Украины уверенно, ощущая себя полноправным хозяином на своей земле, участвовать во всем, решать все свои проблемы независимо.
У меня нет сомнений в том, что народ Украины за сотрудничество со всеми суверенными республиками, за новый Союз, за новые отношения. Не за разрушение, а за созидание нового. Я получаю на этот счет очень много информации. Месяц назад был опрос в Киеве, в Москве, в Ленинграде, в Красноярске, в Алма-Ате, в Новосибирске, кажется. Данные известны. Сейчас почти в тех же местах провели новый опрос. И вот: в Москве 80 процентов высказались за сохранение Союза, естественно, обновленного, нового. В Киеве -- 64 процента опрошенных, в Алма-Ате -- 72.
Я не очень-то уж переоцениваю значение этих опросов. Но ведь есть другие данные, другая информация, живая, человеческая. Вот такой факт, простой, думаю, понятный всем, кто нас слушает. Вернулся из отпуска водитель моей машины. У него случилась беда. Умер в Луганске дядька. Поехал на похороны и пробыл в Луганске какое-то время. Говорит, там не мыслят себе отделения от Союза. Жили, говорят, и будем жить вместе... Вообще вопроса даже не возникает. Он спрашивает: ну вот ваши руховцы кричат -- самостийная Украина! Отвечают: руховцы два раза к нам приезжали, мы им кое-что сказали, больше не появлялись. Ну а вот у вас будет референдум, за что будете голосовать? Проголосуем за независимость, но жили и будем жить в общем государстве.
Я думаю, не нужно ни политикам, ни журналистам, исповедующим какую бы то ни было точку зрения, навязывать народу мысль, что, проголосовав за независимость, народ пошел на разрыв всего и вся, с чем его связывали столетия совместной жизни с другими народами.
Речь идет не о разрыве связей, стал утверждать собеседник. Но, коль нужна ясность, очень хотелось бы услышать, как совместить независимость, ибо она или есть или ее нет, и создание нового Союза. Поскольку мы все время говорим об этой диалектической связи, наверное, нужно разъяснить, как же будет реализована независимость в условиях Союза.
Я в свою очередь начал задавать ему вопросы.
-- Как Вы считаете, Германия независима?
-- Да.
-- Франция независима?
-- Ну, относительно.
-- Но независима, да?
-- Но весь мир интегрирован.
-- Но независима?
-- Независима.
-- Суверенное государство?
-- Суверенное.
-- А Вы обратили внимание, какая у европейцев дискуссия идет перед встречей в Голландии? ЕС -- это ведь не только экономическое сообщество. Там и парламент есть, и другие институты, политические, которые обслуживают все сообщество. А теперь эти суверенные государства хотят подкрепить свою общность единым валютным союзом и политическим союзом. И канцлер Коль, и президент Миттеран, выступая в эти дни, подчеркивают: если будет только экономический союз, но не будет политического, схема не заработает. Идут на это сознательно, являясь суверенными. Делятся частью своего суверенитета, потому что видят в этом выгоду для себя, для своих стран. И никакую независимость от этого не теряют.
-- На их уровне это понятно...
-- Почему Украина или Россия, или Белоруссия, или Казахстан, или Кыргызстан потеряют свой суверенитет, если сами, независимо делают выбор? Почему не участвовать в создании, в строительстве нового Союза, такого Союза, который отвечал бы их интересам, причем нынешнему этапу развития Украины и других республик, нынешней их роли, их возможностям? Вместе определить круг вопросов, по которым надо сотрудничать на едином рынке. Иначе разрыв связей, иначе, ну Вы видите, к чему он уже привел... Сотрудничать в делах обороны, а не тянуть каждому бремя вооружений. Ну и так далее.
Вы знаете, что в Эстонии разваливается труппа в театре оперы и балета: там работали люди многих национальностей. Теперь они разъехались. Кончился театр. Разваливаются научные центры, которые сотрудничали или с Москвой, или с Киевом. Вот поэтому ученые настаивают на том, чтобы были сохранены общие структуры, органичное взаимодействие. Это же человеческая жизнь, как ее можно рвать на куски? Так сложилась наша жизнь, а ее хотят насиловать. Тот, кого демократия выплеснула на поверхность, не должен выступать в роли оракула, который все знает наперед и которому ничего не стоит перечеркнуть то, что создавалось десять веков.
Никакой опасности нет для независимости и суверенности государств в новом союзе. Особенно в таком, каким мы его задумали. Ведь в нем остается только то, что необходимо в интересах самих республик. Это и не мифический, и не тот бюрократический центр, который держал все и на всех давил. Это новый союзный центр, если вообще стоит называть его центром. Это межгосударственное, межреспубликанское образование. И формироваться он будет соответственно, на основе паритета республик.
Удивительно: самостоятельные, независимые государства Европы видят свой интерес во все большей интеграции, а мы в этой трудной ситуации, когда надо менять экономику, когда идем к рынку и когда нужны новые структуры, когда конверсию надо проводить и такая нагрузка ложится на народ, на рабочий класс, на всех, мы в это время разделяемся, расходимся. Уже очевидны огромные тяготы от этих разрывов. Останавливаются шахты, домны, потому что не поступает кокс и многое другое. И все это потому, что нет согласованной политики, не функционируют государственные институты, которые должны обеспечивать сейчас работу экономики, создававшейся для одной страны. В такое время затевать раздел, я считаю, безумие.
Пусть, пусть нас слушают. Я скажу вам все, чтобы на Украине знали, что в моем лице они имеют человека, который любит этот край, эту республику. Украинцы должны знать мое мнение. У меня никаких здесь нет политических расчетов. Я убежден: если мы сейчас допустим ошибку в вопросе о Союзе и заменим его чем-то непонятным, если мы ошибемся сейчас, то схлопочем на многие годы тяжелейшую ситуацию, не говоря уже о том, что может произойти в ближайшие месяцы и годы. Поэтому я должен говорить предельно откровенно.
Разговор у нас с украинским журналистом шел бурный, даже полемичный. На его замечание, что роль центра в экономике могут заменить двусторонние соглашения между суверенными государствами, я возразил:
