Дмитрий Верхотуров - Суворов врет! Потопить «Ледокол»
Все эти факты хорошо известны для всякого, кто изучал хозяйственную историю Советского Союза. Но поскольку Виктор Суворов всегда этим делом пренебрегал, за четверть века так и не ликвидировал проблемы в своих познаниях, он продолжает утверждать, что якобы большевики организовали голод.
Случай с голодом в 1932–1933 годах оказался посложнее, и на его детальный разбор и изучение потребовалось немало времени. В советские годы вопросами истории развития сельского хозяйства, как правило, занимались люди, не имевшие даже примерного представления о возделывании зерновых культур и к тому же пренебрегавшие изучением всевозможных агротехнических тонкостей, которые в этом деле играют решающую роль. Такая особенность хозяйственной истории — чтобы сделать правильные выводы, нужно иметь знания об отрасли, и чем более глубокие, тем лучше. Если с этим не справились даже советские экономисты, которые по идее должны были иметь такие знания, то чего же ждать такого уровня подготовки от Виктора Суворова, который видел хлеб только в армейской столовой? Подавляющее большинство его сторонников такие же — видели хлеб только в магазине и на своем столе. Неудивительно, что у них такое дикое невежество.
Только в последние годы, когда тема «голодомора» стала весьма политизированной, в причинах голода 1932–1933 годов удалось более или менее разобраться. Усилиями целого сообщества исследователей удалось установить основные факты и выявить причины этой грандиозной хозяйственной катастрофы.
Вопреки расхожему представлению в СССР в конце 1920-х годов не было зерновой проблемы в смысле недостаточного производства зерна. Зерна производилось достаточно много. Вся проблема состояла в том, что зерновое хозяйство тогда носило потребительский характер, т. е. крестьянин выращивал его для себя и своего скота, в первую очередь для лошадей. Товарность зернового сельского хозяйства в целом по СССР по данным хлебооборота 1926/27 года не превышала 30 %. Из валового сбора в 778 млн пудов хлеба, 69,3 % составляло личное потребление, тогда как экспорт хлеба составлял 3,4 % сбора, а снабжение городов, армии и промышленности — 8 % сбора[68].
Потому план развития сельского хозяйства в первой пятилетке строился на такой концепции. Нужно было превратить потребительское хозяйство в товарное и часть хозяйств перевести на производство технических культур, т. е. сырья, в котором остро нуждалась промышленность. По первому пятилетнему плану прирост общей посевной площади планировался по оптимальному варианту на 16,6 %, но при этом упор делался вовсе не на зерновые культуры, прирост площадей под которыми составлял 13,5 %, а на технические и пропашные — 26 % и 33 % соответственно. Площадь под техническими культурами должна была вырасти с 6,8 до 9,2 млн гектаров[69].
Потому Госплан СССР планировал мероприятия по развитию сельского хозяйства исходя из резкого увеличения товарности хозяйств и ставил целью резкое сокращение внутрихозяйственного потребления: «С массовой коллективизацией домашняя переработка сразу отпадет, и все сельскохозяйственные продукты, требующие переработки, поступают на индустриальные предприятия»[70]. По общей идее, колхозное крестьянство должно быть поставщиком на рынок разнообразного сельскохозяйственного сырья, продовольственного и промышленного, и должно было покупать готовые продовольственные продукты на рынке, без внутрихозяйственной переработки.
Деревня не была к этому готова. По данным выборочных сельскохозяйственных переписей 1927 года по СССР, не имели пашни 3 % хозяйств, посевов — 5,5 %, рабочего скота — до 31 %, пахотного инвентаря — до 37 %, никаких средств производства — 3 %[71]. Бедняцкие хозяйства, составлявшие 32,2 % от общей численности хозяйств, производили всего 10,1 % продукции земледелия и 12,4 % продукции животноводства[72]. Иными словами, примерно треть населения деревни в СССР не могла кормиться от своего хозяйства и выживала либо за счет работы по найму, либо за счет отхожих промыслов. Что тут говорить о высокотоварном хозяйстве! Положение перед коллективизацией в советской деревне мало чем отличалось от состояния немецкого сельского хозяйства, в котором также были массы крестьян, имевшие настолько мелкие наделы или даже не имевшие таких и не способные прокормиться на земле.
Аграрное производство зависело от немногочисленных товаропроизводящих хозяйств. По данным М.М. Вольфа — главного специалиста по сельскому хозяйству в Госплане СССР, 10 % хозяйств владели 35–45 % средств производства, 30 % рабочего скота по стоимости и имели 32,5 % посевов[73]. Это положение было хорошо известно в плановых органах, и из этих данных вытекала конкретная задача пятилетнего плана развития сельского хозяйства в СССР — заменить кулацкие хозяйства социалистическими: «План ставит себе целью на протяжении пятилетия в противовес верхушке зажиточных индивидуальных хозяйств, среди которых ведущую роль играют хозяйства кулацкие, создать продуктивный массив социалистического земледелия. Создать социалистическое земледелие, которое к концу пятилетия по меньшей мере имело бы такой удельный вес в товарном зерне, какой имеет сейчас верхушка — вот одна из основных установок плана»[74]. Задача развития социалистического сектора ставилась перед совхозами и колхозами.
В отношении колхозов, которые также должны были стать одной из опор социалистического сектора в сельском хозяйстве, был выдвинут план высоких темпов обобществления крестьянских хозяйств в основных зерновых районах, и планировалось освоение в масштабах СССР силами колхозов около 20 млн гектаров пашни, из них 15 млн гектаров — механизированной тягой, 5 млн гектаров — конской тягой[75]. Тракторизация давала большой выигрыш. Трактор в год обрабатывал от 110 до 220 гектаров посевов, от пахоты до уборки и обмолота, тогда как лошадьми можно было обработать 6—10 гектаров[76]. Один трактор заменял до 36 лошадей и открывал возможности запахивать меньшим количеством техники значительную площадь.
Плановики основную ставку делали на запашку новых земель именно в степной зоне: на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, в Казахстане и в Сибири. В рамках пятилетнего плана в Казахской АССР предполагалось распахать 6,5 млн гектаров земель, и 66 % этой территории отводилось под совхозы «Зернотреста» и 12 % под колхозы: «В таком районе, как Казахстан, обобществление охватит около ¾ всей вновь освоенной площади. Это совершенно новый тип заселения, неизвестный еще в мировой истории»[77]. Для этого планировалась также масштабная программа переселения крестьян из районов аграрного перенаселения.
В течение пятилетия в Казахстане должно было, по расчетам Госплана КазАССР, появиться 360 совхозов, занимающих площадь сельскохозяйственных угодий 45–50 млн гектаров. В их числе было: 70 зерновых совхозов с посевами на площади 2,5 млн гектаров, которые должны были дать 14 млн центнеров товарного зерна, 270 животноводческих совхозов, в которых должно было содержаться 11 млн голов скота, и 20 совхозов технических культур с посевами на площади 500 тысяч гектаров[78]. Планы строительства в степной зоне были просто грандиозные.
По расчетам плановиков, освоение новых земель должно было дать огромный урожай зерновых. Так, Наркомзем РСФСР предполагал, что суммарный сбор хлебов в Казахстане за первую пятилетку составит 6169,8 тысячи центнеров, в том числе в колхозах 3430,8 тысячи центнеров[79]. Но в Госплане Казахской
АССР были составлены куда более грандиозные планы запашки. Они запланировали за пятилетие освоить 26,5 млн гектаров (индивидуальная, колхозная и совхозная запашка) и получить огромный урожай — порядка 97 млн центнеров валового сбора зерновых. Общий объем освоения пахотных земель в одном Казахстане по проектировкам Госплана КазАССР превышал задачу для всего колхозного сектора по СССР.
Оставалось только выработать новую форму социалистического хозяйства, поскольку, кроме небольшого опыта Шевченковской МТС на Украине, у советских хозяйственников больше никакого другого опыта не было. Пример для подражания был взят у капиталистов — в США. Главным примером служили крупные механизированные хозяйства в США, в частности хозяйство «Кэмпбелл Фарминг Корпорейшн», в штате Монтана, которое имело 38 тысяч гектаров и полностью механизированные работы. Сталин широко использовал пример Т. Кэмпбелла, и он даже приехал в январе 1929 года в Москву, где выступал перед руководителями и директорами совхозов «Зернотре-ста», а 28 января 1929 года встретился со Сталиным. Впрочем, американское зерновое хозяйство всегда было предметом пристального внимания советских плановиков, которые тщательно изучали опыт крупных американских зерновых и скотоводческих хозяйств и пытались его перенять и внедрить в советском сельском хозяйстве.
