Антон Антонов-Овсеенко - Большевики, 1917
Газеты тех лет, в отличие от наполненных субъективными оценками «исторических» трудов, по-прежнему предоставляют максимум информации о событиях, причём таким образом, что для пытливого читателя фактически не составит труда выяснить все обстоятельства «дела» с различных точек зрения. Будучи «первопрестольной», Москва не отставала от Петербурга по части разгула революционного движения: здесь в декабре 1905 г. началось настоящее вооружённое восстание. Позиция власти в фактически начавшейся гражданской войне была хотя и пространно, но достаточно точно изложена в двух заявлениях московского генерал-губернатора Ф. В. Дубасова, опубликованных в газете «Русские ведомости» 19 декабря, в которых среди прочего говорилось: «Представители различных крайних политических учений, подчинившие себе людей слабых и порочных, дерзко стали на пути мирного обновительного движения и, сомкнувшись в общем стремлении ниспровергнуть всякий порядок, выбрали центром своей преступной деятельности первопрестольную Москву… Наступательные действия этих партий выразились прежде всего в насильственно вызванных забастовках почты и телеграфов, а затем с 7 декабря и железных дорог… Мятежническое движение это приняло особенно дерзкий характер в ночь с 9 на 10 декабря, когда в доме Фидлера, в Лобковском переулке, открыто собрались на сходку вооружённые лица, причисляющие себя к так называемым боевым дружинам различных партий, и когда окружённые войсками, эти дружинники отказались сдаться и оказали полиции и войскам вооружённое сопротивление, открыв ружейный и револьверный огонь и бросив в войска несколько бомб, причём убит один офицер и ранено пять нижних чинов. / В последующие затем дни мятежники… почти непрерывно стреляли из засад по полиции и войскам… Наконец в последние два дня толпы мятежников, работая ночью… соорудили во многих улицах города баррикады». Разумеется, в такой ситуации новому генерал-губернатору Москвы, лишь недавно, в конце ноября 1905 г., назначенному специально с этой целью, ничего не оставалось, как предпринять самые жёсткие меры по подавлению мятежа — от объявления города на «положении чрезвычайной охраны» до предписания «употреблять оружие против всякой образовавшейся на улице кучки более трёх человек». При этом в своих заявлениях в прессе генерал-губернатор среди прочего обвинял восставших в «открытых нападениях на имущество мирных обывателей и на них самих», что соответствовало действительности: известно, что в любой войне, ведомой даже из самых благородных побуждений, всегда появляются желающие под шумок поживиться чужим имуществом. В данном случае аналогичный ход событий подтверждался в редакционном отчёте под заголовком «Революция в Москве» в том же номере «Русских ведомостей» от 19 декабря: «Местами, например, у ресторана „Волна“, в Каретном ряду, на Тверской, у магазина Кузьмина, происходили столкновения между забастовщиками и торгующими. На Большой Лубянке был разгромлен оружейный магазин Биткова… В „Олимпии“ должно было происходить собрание торгово-промышленных служащих, но оно было сорвано рабочими, заявившими, что теперь не время для мирного обсуждения профессиональных нужд, а нужно готовиться к вооружённому восстанию». В остальном же, за исключением «издержек» вроде нападений на уличных торговцев и служащих, всё происходило в точности по Ленину: 7 декабря началась всеобщая политическая забастовка и появился (в № 1 «Известий Совета рабочих депутатов») манифест революционных организаций. Сообщая о забастовке, манифест призывал к вооружённому восстанию в целях свержения правительства и учреждения демократической республики.
Однако всё то, что происходило в Москве, Петербурге и по всей империи после 9 января 1905 г., возникало и происходило не вдруг: расстрел мирной демонстрации лишь спровоцировал взрыв давно назревшего общественного недовольства. Так, газета «Новое время» в опубликованном ещё 6 января 1905 г. обзоре печати приводит красноречивые высказывания на сей счёт «Русских ведомостей»: «По поводу беспорядков в Баку, вызванных невозможным положением рабочих на нефтяных промыслах, что было недавно подтверждено и генералом фон Валем, исследовавшим этот вопрос на месте, „Русские ведомости“ говорят: При современном хозяйственном строе стачки неизбежны и являются в руках рабочих таким же средством самообороны, каким в руках предпринимателей массовый расчёт рабочих. Но те мрачные последствия, какими они сопровождаются, могут и должны быть предупреждены, а для этого остаётся один только путь — пересмотр нашего законодательства. Бакинская стачка ярко показала, к каким тревожным событиям ведёт отсутствие надлежащей организации рабочих. Необходима немедленная отмена законов, карающих чуть ли не за каждое действие рабочих в этом направлении. Необходима свобода стачек, союзов и собраний[14]. Пора отказаться от ложного представления, будто интересы капитала равнозначащи с интересами государственными и требуют подавления рабочих движений полицейскими и уголовными мерами», — а это у же непосредственно о том, что к началу ХХ в. в России, в отличие от Европы, отношения между трудом и капиталом находились ещё на самой начальной, зачаточной стадии своего формирования, и пролетариат, стало быть, ещё не был готов к тому, чтобы брать государственную власть в свои руки (как не был он к этому готов и двенадцать лет спустя, в 1917-м).
Возвращаясь к событиям 1905 г. в столицах, отметим, что разгоревшиеся в них до угрожающих размеров выступления были жестоко подавлены. Сила этих выступлений, однако, никуда не исчезла, трансформировавшись в новые кровавые мятежи по всей империи. При этом в ходе революции помимо процесса политической организации пролетариата, выразившейся в создании советов, естественным образом, также прямо по Ленину, возникали и действовавшие уже на постоянной основе организации боевые. В итоге в ходе революции российская социал-демократия, и не в последнюю очередь большевики, перешла к осуществлению политического террора — к организации систематических убийств царских чиновников, прежде всего представителей силовых структур. Только в течение 1905–1907 гг. были убиты около 9 тыс. человек (всего с 1905 по 1911 г. — 17 тыс.): убивали губернаторов, полицмейстеров, жандармов и исправников, приставов и надзирателей. В действующей армии и на флоте жертвами солдат и матросов становились высшие офицеры: в 1905 г. был убит бывший военный министр В. В. Сахаров, в 1906 г. — командующий Черноморским флотом Г. П. Чухнин, начальник штаба Кавказского военного округа Ф. Ф. Грязнов и т. д. Гнев революционеров и пролетариев распространялся также на гражданских лиц — владельцев и управляющих заводами, банками, торговыми предприятиями. Из видных деятелей самодержавия революционеры уничтожили также министра внутренних дел Д. С. Сипягина, губернатора кн. И. М. Оболенского, вел. кн. С. А. Романова, планировали убийство царя Николая II (было отложено до наступления «лучших времён» в 1918 г.) и премьера П. А. Столыпина (совершилось «удачно» в 1911 г.).
Кто были эти люди, стрелявшие в гражданских и военных, готовые убивать, а значит, и сами готовые к тому, чтобы быть убитыми? Боевую организацию эсеров сначала возглавлял сподвижник «бабушки русской революции» Екатерины Брешко-Брешковской Григорий Гершуни, с мая 1903 г. — некто Евно Азеф, оказавшийся полицейским агентом. «Техническая» группа РСДРП действовала под водительством известного большевика Леонида Красина. И в этом случае вновь в точности по Ленину — «одновременно и с разных концов» на практике реализовывался «план построения боевой общерусской организации», впервые озвученный им в статье «С чего начать?» в газете «Искра» ещё в 1901 г. Правда, единой боевой организации с самого начала, ввиду разногласий в среде левых течений, не получилось: таких организаций было несколько, и самыми заметными из них стали упомянутые боевое подразделение эсеров и «техническая» группа РСДРП. Дело дошло до того, что в ноябре 1906 г. в Таммерфорсе (Финляндия) состоялась так называемая Первая конференция военных и боевых организаций РСДРП[15]. Конференция эта, между прочим, недвусмысленно заявила, что ввиду того, «что военные и боевые организации… признаны РСДРП как соответствующие тактике революционной социал-демократии, — конференция военных и боевых организаций признаёт: / 1) что роль военных организаций в период вооружённой борьбы народа с правительством должна свестись к ослаблению армии, как орудия подавления в руках правительства, путём внесения дезорганизации в её ряды и укрепления в ней влияния социал-демократии; / 2) что роль боевых организаций — развитие в народных массах правильного понимания вооружённого восстания и подготовка как организационная, так и техническая народных масс к вооружённому восстанию».
