Георгий Шенгели - Поль Верлен

Шенгели Георгий

Поль Верлен

Георгий Шенгели

Поль Верлен

(1844-1896)

I

Невысокий, с лохматой бородой, какую французы называют inculte {косматая (фр.).}, с обвисшими усами, скуластый, с монгольской прорезью глаз, он мало походил на француза, на "европейца". Его непочтенная жизнь расточительство, скитальчество, пьянство, взрывчатость, приведшая к стрельбе в Артюра Рембо и к тюрьме, - также ничуть не соответствовала требованиям буржуазной респектабельности, - и об академическом кресле он, первый лирик своей эпохи, не смел и мечтать. И стихи он писал странные. Франция привыкла к похожим на парад наполеоновской гвардии поэмам Гюго, с их изумительно четкой и победоносной поступью, с золотыми эполетами сверкающих рифм, в медвежьих киверах головокружительных метафор. Франция любовалась строфами Готье, похожими на ювелирные витрины, где эмаль, золото и самоцветы в брошках, браслетах и парюрах имитируют бразильских бабочек и провансальских стрекоз. Франция почтительно зябла на мраморных форумах Леконт де Лиля и слегка задыхалась в оранжерейном тепле его тропических пейзажей. Великий Бодлер прошел непонятым, напугав прокуроров, привлекавших его к суду за "безнравственность" его стихов, и академиков, называвших его взвешенные на химических весах образы "плоскими" и "безвкусными". В критике доминировал бескрылый позитивизм Тэна и католическая свирепость Барбе д'Оревильи; в науке торжествовало радостное "et semper ignoratimus!" ("и никогда не будем знать!") Дюбуа-Реймона; в политике догнивал режим Второй империи, чтобы после смрада Седана и кровавых озер расстрелянной Коммуны - превратиться в Третью республику, "республику без республиканцев", которая, в свою очередь, проблагоухала помойкой "Панамы" и гноищем дрейфусовского процесса... Таков литературный, культурный и политический фон, на котором вырисовались странные очертания поэзии Верлена, абсолютно новой, не похожей ни на что и, конечно, непонятой и презренной в течение многих лет. Его книги печатались тиражами в 500 экземпляров, да и те не продавались, в то время как стишонки Поля Деруледа, эта пена без Афродиты, расходились по сто и по полтораста тысяч экземпляров...

А когда молодежь конца восьмидесятых годов вдруг нашла его, влюбилась в него, провозгласила его "королем поэтов" и своим вождем и мэтром, он весь уже был в прошлом, сломленный своей жизненной катастрофой, сбитый с толку клерикалами, отравленный "зеленоглазым дьяволом", полынною водкою. И он сознавал, что "кончен". Он спросил однажды у одного из своих молодых друзей и поклонников, как ему нравятся последние его, Верлена, стихи. И выслушал жестокий ответ: "Мэтр, вы так много написали для нашего удовольствия; вы вправе писать теперь для своего". Но именно удовольствия Верлен уже не получал, он лишь мечтал о "настоящих стихах":

...во сне я о стихах мечтаю,

Прекрасных, не таких, как наяву кропаю,

О чистых, блещущих, как горный ключ, стихах,

Высоких, вдумчивых, без пустозвонства...

И он умер, еще не старым, в том возрасте, когда и Гюго, и Леконт де Лиль создавали свои сильнейшие вещи. Но в это время его "школа" уже господствовала во французской поэзии. Его ровесник Малларме, его роковой друг Рембо, его последователи: Гриффин, Лафорг, Гиль, Ренье, Мореас, в Бельгии великий Верхарн - все вышли на авансцену литературы и утвердили "новую поэзию". И в России великий Брюсов начинал свою творческую деятельность с переводов Верлена... Пятьдесят лет прошло со дня его смерти, и его имя известно и любимо во всем мире. Вся европейская поэзия этого полувека - при всем многообразии творческих личностей и темпераментов, при всей пестроте идеологий и "школ" - в той или иной комбинации продолжала осуществлять провозглашенные им принципы и разрабатывать затронутые им темы.

II

Внешняя биография Верлена не сложна.

Он сын французского офицера невысоких чинов, родился в Меце, в раннем детстве кочевал с отцом и матерью по разным гарнизонам; в 1851 г. отец вышел в отставку (возможно, в связи с узурпаторством Наполеона III), семья поселилась в Париже, Верлен был отдан в пансион и посещал классы лицея Бонапарта (переименованного в лицей Кондорсе, потом в лицей Фонтана и вновь Кондорсе). В 1862 г. среднее образование было закончено, Верлен получил звание бакалавра и записался на лекции в училище правоведения, но занимался там лишь два или три семестра. Далее он поступил на службу - сначала в страховое общество, затем в одну из парижских мэрий, а потом перешел в городскую управу, где работал до лета 1871 г. Отец его умер в конце 1865 г., сильно подорвав неудачными коммерческими предприятиями имущественное положение семьи (мать Верлена имела значительное состояние, доходившее вначале до 400 тысяч франков, около 150 тысяч рублей золотом, но ко дню ее смерти в 1886 г. у нее уже не оставалось ничего). В 1869 г. Верлен познакомился с некоей Матильдой Мотэ, ничем не замечательной буржуазкой, и осенью 1870 г., в первые недели франко-прусской войны, женился на ней. Семейная жизнь скоро осложнилась. Явное несоответствие интеллектуального и культурного уровня не дало возможности супругам стать друзьями. Кроме того, Верлен уже тогда был привычным потребителем алкоголя, и это повлекло ряд семейных конфликтов, учащавшихся и усугублявшихся.

В дни Коммуны Верлен не покинул, как многие другие чиновники, ставшие на путь саботажа, своей должности в городской управе и, таким образом, стал "коммунаром". Впрочем, со многими деятелями Коммуны, в том числе с будущим ее грозным прокурором Раулем Риго, он был знаком еще в студенческие годы, встречаясь на лекциях и в кабачках, а с некоторыми, как Ксавье Рикар, дружил. По ликвидации Коммуны Верлен, опасаясь репрессий, покинул службу и Париж, но жил, притаившись, в семье тестя.

К этому времени относится его знакомство и дружба с Артюром Рембо, приведшая к катастрофе. Рембо, тогда еще семнадцатилетний юноша, но уже определившийся как зрелый и замечательный поэт, после нескольких неудачных побегов из родительского дома (его семья жила в Шарлевилле) в Париж, прислал Верлену, единственному, кого он "признавал" из современных поэтов, свои стихи и просил у него гостеприимства. Верлен пришел от стихов в восторг и распахнул перед юным поэтом двери своего дома. Рембо поселился у Верлена. Это внесло новый разлад в семейную жизнь последнего. Рембо отличался тяжелым характером, был груб, неуживчив и взрывчат; Верлен же нашел в нем ту родственную душу и то понимание, которых ему недоставало. Друзья проводили время в бесконечных прогулках, беседах, попойках, в результате чего отношения Верлена с женой разладились вконец. После ряда тяжелых сцен решено было, что супруги на время разъедутся чтобы "отдохнуть друг от друга". Мать Верлена согласилась снабдить сына деньгами для путешествия. Верлен и Рембо отправились в Бельгию (летом 1872 г.), - затем в Лондон, где прожили до весны. Они вели веселую бродяжническую жизнь, писали стихи, беседовали и, конечно, пили. Верлен, впрочем, часто встречался с жившими в Англии эмигрантами-коммунарами, а Рембо усердно изучал английский язык, что ему пригодилось в дальнейшей его скитальческой жизни.

В это время жена Верлена начала в Париже дело о разводе, чем Верлен был до крайности потрясен.

Далее осложнились отношения с Рембо. Произошло несколько разрывов и новых встреч, пока в конце концов в Брюсселе во время последнего объяснения, при котором присутствовала и мать Верлена, поэт, бывший в совершенно истерическом состоянии и вдобавок нетрезвый, выслушав категорическое решение Рембо расстаться с ним, произвел в своего друга два выстрела и легко ранил его в руку. Тут же Верлен осознал происшедшее, разрыдался, умолял о прощении, просил убить его. Решено было, что Рембо все-таки уедет. Верлен отправился провожать его на вокзал. По пути он снова стал умолять Рембо остаться с ним; вновь вспыхнула ссора, и Рембо, увидев, что Верлен сует руку в карман, и вообразив, что тот вновь собирается стрелять, пустился бежать, призывая на помощь. Полиция задержала Верлена, найдя при нем оружие. В участке Рембо рассказал об утренней стрельбе. Верлен был предан суду по обвинению в покушении на убийство и приговорен к двухгодичному заключению {Рембо вскоре покинул Европу и много лет прожил в Америке, торгуя слоновой костью и отказавшись от писания стихов. Нажив состояние, он вернулся в Европу и вскоре умер от саркомы (1891). Верлен озаботился изданием его сочинений и радовался посмертному успеху своего странного друга.}.

Отбыв наказание, он вернулся во Францию, некоторое время жил в деревне у родственников, затем уехал в Англию, где провел два года, занимаясь преподаванием французского языка в разных школах. Затем он перебрался во Францию и несколько лет преподавал в духовном коллеже в городке Ретель, наслаждаясь, по собственным словам, "счастьем безвестности". Но другого счастья у него не было. Его жена за время заключения его успела получить развод и навсегда разлучила его с сыном, родившимся в первый год их брака. Верлен страстно тосковал по ребенку, и это было одной из причин нового перелома в его жизни. Среди его учеников находился некий Люсьен Летинуа, сын фермера. Верлен горячо привязался к юноше, как бы видя в нем утраченного сына, и, когда Люсьен окончил коллеж и должен был уехать на родину, Верлен решил не расставаться с ним и стать фермером. Мать Верлена, неспособная отказать в чем-либо своему сыну, согласилась дать денег и на эту затею. Была куплена ферма на имя Летинуа-отца, где Верлен и поселился вместе с Люсьеном. Крестьянина из Верлена не вышло. Физически слабый, лишенный всякой настойчивости, он вел дело кое-как, предпочитая прогулки и беседы с Люсьеном и писание стихов. Ферма давала лишь убытки, покрываемые из тощавшего кошелька матери. В конце концов Верлен бросил ферму и укатил с Люсьеном в Лондон. Этот период до сих пор весьма слабо освещен биографами. Осенью 1881 г. оба друга очутились в Париже, где Верлен возобновил литературные знакомства и быстро стал приобретать известность. Вскоре отбывавший воинскую повинность Люсьен заболел тифом и умер, повергнув Верлена в безутешное горе. Папаша Летинуа, "законный владелец" фермы Верлена, продал ее и денежки прикарманил.