Федор Булгаков - Всемогущество денег в древнем Риме

Ф. И. Булгаков

Всемогущество денег в древнем Риме

Деньги в наше время – сила огромная. Биржевая игра, финансовые компании, акции и облигации, спекуляция во всевозможных формах, быстрые обогащения и не менее быстрые крахи, какие влечет за собой эта спекуляция, все это внедряется в современную жизнь. Спекуляторы оказывают большое влияние на судьбы общества, на нравы и политику. Но это всемогущество денег вовсе не новость, как ничто не ново под луной. Оно существовало в древнем Риме, где две тысячи лет назад процветали многочисленные финансовые общества, которые регулярно эксплуатировали народы и провинции в пользу своих акционеров. По этому предмету весьма интересен недавно напечатанный этюд Пьера Роберта «Les moeurs financières à Rome», искусно сгруппировавший данные из капитального труда Делума «Les Manieurs d'argent à Rome».

Исторический римлянин отнюдь не воплощение бескорыстия и высоких побуждений, каким изображается он в трагедиях Корнеля. Даже когда имя ему Катон, он все-таки остается алчным и хищным крестьянином первых времен Рима. Самые строгие законы применялись там для охранения собственности. Законным процентом считается 12 на 100, хотя нередко превышается и этот размер. Кредитор имеет право убить и разрезать на куски неоплатного должника. Вот как относились друг к другу римские граждане.

Веррес может познакомить нас с тем, как дело обстояло в провинции. Брут, один из честнейших людей эпохи Цицерона, давал взаймы по 48 %, и однажды приказал оцепить войском Саламинских сенаторов, угрожая уморить их всех голодом в их совещательной зале, если они не уплатят этих чудовищных процентов. Во все времена римлянин поклонялся деньгам. В древнейшем законодательстве Сервия Туллия граждане классифицировались по их имуществу. Позднее римские солдаты зашивали в пояса деньги и уносили их с собой, спекулируя ими между двумя сражениями. Вот какие грезы о славе витали в умах легионеров!

Таков был характер истинного римлянина. В финансовых операциях его не останавливают никакие чувства человечности, а так как вообще дело касалось жителей провинций, то он никогда не церемонился и с соображениями законности. Нечего говорить о первых веках, когда римляне менялись между собою скотом и хлебом и еще не имели денег в своем распоряжении. Только в III веке до нашей эры, в эпоху Пунических войн, в Риме появилась серебряная монета и только с того времени и начинается история римских финансистов-ростовщиков.

Ростовщики эти представляют собой подобие главных арендаторов старого режима во Франции и всяких финансовых или промышленных компаний нашего времени. Ростовщиками называли всех, кто вступал с государством в договор для откупа налогов и доходов с общественных земель, для эксплуатации мин, транспортов провианта и запасов, общественных работ по сооружению дорог или монументов. Сенат ведал администрацию общественных сборов; цензор составлял бюджет; он же отдавал на откуп подати на пятилетний срок и с торгов брались за общественные работы и за всевозможные поставки.

В качестве распределителей работ и поставок, ростовщики делали то же самое, что в наше время исполняют многие частные лица и разные компании. В данном случае их деятельность не была предосудительной и могла давать даже блестящие результаты. Но в качестве отказников налогов, они делали то, что некогда входило в круг деятельности французских откупщиков казенных доходов или главных арендаторов. И тут-то деятельность их была и могла дать лишь отвратительные результаты. При подобном образе действий, целый народ или целая провинция предоставлялись безграничной алчности компании финансистов, которые, пользуясь покровительством государства, требовали с частных беззащитных людей не только обязательные для них налоги, но и вдесятеро более того. Небезызвестна жестокость французских откупщиков казенных доходов. Можно себе вообразить, что такое должна была представлять собой та тирания, какую практиковали римляне в провинциях, т. е. по отношению к побежденным. Вернее сказать: нельзя себе этого представить, ибо действительность куда превосходила все то, что может изобрести самое пламенное воображение. Вот почему не удивительно, что империя встречена была провинциями, как благодеяние, так как она возвращала им обеспечение, заменив ростовщиков чиновниками.

Для ростовщиков этот откуп налогов являлся, конечно, источником громадных барышей. Но для сбора податей с такой провинции, как Малая Азия, для исполнения работ, достойных величия народа-повелителя, необходимо было иметь чиновников и капиталы. Только помощью ассоциации можно было добыть необходимые ресурсы для подобных предприятий. И римляне издавна умели уже группировать свои капиталы и организовать из себя общества. Представьте себе современное положение вещей, представьте себе современные компании – железнодорожные или горнозаводские с их персоналом рабочих, чиновников, директоров и акционеров, и вы будете иметь понятие о компаниях ростовщиков.

Несколько финансистов соединялись, сплачивались в общества, в виду важных предприятий. Это были «socii», имена которых пользовались известностью и которые могли вмешиваться в дела общественной администрации. Это, если хотите, крупные акционеры и члены совета администрации. Рядом с ними существовала толпа акционеров, «участники», имевшие свои доли или акции в предприятии, доли более или менее крупные, значение которых, впрочем, было различно. Они не значились в обществе, на них не лежало ответственности. В том случае, если предприятие лопалось или дурно велось, – они, разумеется, могли потерять свои акции. Кажется, их собирали по временам в общее собрание. Таким образом, учреждалось общество, соединялись капиталы.

Подряды, различные предприятия отдавались с торгов цензорами. Являлся один из главных вкладчиков; этот подрядчик, взявший поставку с торгов, назывался manceps. Он был ответствен перед государством, которому обязан был представить поручительства и гарантии. В день торгов на форуме стояла толпа, кричавшая и жестикулировавшая: то были многочисленные акционеры, заинтересованные в предприятии, с нетерпением и нередко с тревогой выжидавшие конца этой борьбы, во время которой на аукционе оспаривались друг у друга подряд налогов или выполнение общественных работ. Подрядчик обязан был принять подрядные условия, называвшиеся «законом цензора». Предприятие, всеконечно, концентрировалось в Риме, где, под именем «magister» находился главный директор, сменявшийся ежегодно. У него были делегаты в провинции, так называемые «promagistri», управлявшие тысячами этих невольников и чиновников, на которых возложено было способствовать притечению золота побежденных в сундуки ростовщиков. Учреждена была даже должность курьеров, «tabellarii», которые посредничали между провинциальными агентами и дирекцией. Должность эта у финансистов существовала гораздо ранее, нежели государство надумало учредить ее у себя.

Все эти предприятия вызывали и производили в Риме огромное движение и обращение денежных сумм. Алчность осталась прежняя, экономия исчезла; расходы увеличились, распространилась роскошь, долги достигли колоссальных размеров; деньги играли все большую и большую роль как в государстве, так и среди частных лиц. Денежные вопросы занимали видное место в жизни самых достопочтенных граждан, в роде Цицерона, который нередко оказывался в стесненных обстоятельствах: у него была масса должников, да не мало и кредиторов. Конечно, он мог бы поправить свое состояние, состоя губернатором в провинции. Но он был честен и привез из Киликии всего 150.000 рублей на наши деньги. В эту эпоху считалось геройской скромностью ограничиться взиманием такой малой суммы с провинции. И тут не обходилось дело без дам: они занимались аферами, помещали свои капиталы, давали взаймы, делали долги. Жена Цицерона, Теренция, была так искусна в этих финансовых операциях, что сумела разорить своего мужа в свою пользу. Так, по крайней мере, утверждал Цицерон, и это было одним из поводов для его развода с нею.

Такое циркулирование денег предполагало существование посредников. Подобные посредники существовали в Риме, – то были банкиры.

Римские банкиры, более известные под именем «argentarii», сперва, главным образом обязывались заниматься контролем и меной металлической монеты, римской и иностранной. Они взвешивали и контролировали металлические слитки, которыми пользовались для обмена. Начиная с III века круг производившихся ими операций расширился. В некоторых отношениях они походили на современных банкиров, за исключением того, что, по-видимому, они не имели представления о векселях. Но они доставляли капиталы, давали взаймы под проценты, принимали вклады. Через посредство именно их совершалось большинство платежей. По некоторым из своих операций они напоминали французских менял или оценщиков. На обязанности их, в самом деле, лежала и продажа с аукциона. Тем не менее они никогда не составляли силы в Риме. Им не было разрешено сплачиваться в общества, как это делали ростовщики: они оставались изолированными. Притом, в большинстве это были иностранцы, преимущественно греки, иногда свободные, а иногда даже и рабы.