Николай Седых - Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы

Об устранении неправильного отношения к бывшим военнопленным, возвратившимся на Родину из фашистского плена

В идеологической работе нам нанесен большой морально – политический вред произволом бериевской шайки в отношении советских военнослужащих, которые в период Великой Отечественной войны находились в плену у наших противников.

В силу обстановки, сложившейся в начале войны на ряде фронтов, значительное число советских военнослужащих нередко попадало в составе целых подразделений и частей в окружение и, исчерпав все возможности к сопротивлению, вопреки своей воле, оказалось в плену. Многие попадали в плен ранеными и контужеными.

Советские воины, попавшие в плен, как правило, сохраняли верность своей Родине, вели себя мужественно, стойко переносили лишения плена, издевательства гитлеровцев, нередко проявляли подлинный героизм. Многие советские военнослужащие с риском для жизни бежали из гитлеровских лагерей и продолжали сражаться с врагом в его тылу, в партизанских отрядах или пробивались через линию фронта к своим войскам.

Однако как во время войны, так и в послевоенный период в отношении бывших военнопленных были допущены грубейшие извращения советской законности, противоречащие ленинским принципам и самой природе советского строя. Эти извращения шли по линии создания по отношению к ним обстановки недоверия и подозрительности, а также ни чем не обоснованных обвинений в тяжких преступлениях и массового применения репрессий.

При решении вопроса о судьбе бывших военнопленных не принималось во внимание ни обстоятельства пленения и поведение в плену, ни факт бегства из плена, участие в партизанской борьбе и другое. Наши офицеры, попавшие в плен ранеными, мужественно державшиеся в плену, огульно лишались офицерского звания и без суда посылались в штрафные батальоны наравне с лицами, совершившими преступления.

Некоторые советские и партийные органы до сих пор продолжают проявлять неправильное отношение к бывшим военнопленным, ничем себя не запятнавшим, относятся к ним с недоверием, устанавливают незаконные ограничения в отношении продвижения по службе, использования на ответственной работе, избрания депутатами в Советы депутатов трудящихся, поступления в высшие учебные заведения и другие, ущемляя их права и достоинство советских граждан.

Наиболее грубые извращения нарушения законных прав военнослужащих были связаны с необоснованным привлечением их к уголовной ответственности. Значительное количество военнопленных, возвратившихся на Родину, было подвергнуто различным наказаниям, начиная со ссылки на спецпоселение и кончая высшей мерой наказания.

Советское законодательство предусматривает суровую ответственность за преднамеренную сдачу в плен, за сотрудничество с врагом и другие преступления, направленные против советского государства. Однако из советских законов не вытекает, что военнослужащий, попавший в плен вследствие ранения, контузии, внезапного захвата и при других обстоятельствах, независящих лично от военнослужащего, должен нести уголовную ответственность.

Незаконным репрессиям подвергались и те военнослужащие, которые, помимо своей воли попав в плен, руководствуясь чувством воинского долга, бежали затем из плена и возвратились на Родину, проявляя при этом нередко личный героизм, подвергая свою жизнь опасности.

Нет необходимости доказывать, что, с точки зрения подлинной советской законности, расценивать в подобных случаях советских военнопленных, попавших в плен к врагу, как изменников Родины, не было абсолютно никаких оснований. Не было оснований и для применения к ним каких-либо репрессивных мер.

Более того, советские военнослужащие, по независящим от них обстоятельствам попавшие в плен и затем сбежавшие из плена на Родину, достойны поощрения и правительственных наград. Такой порядок существовал даже при царском режиме и имел большое значение для воспитания народа, солдат и офицеров.

Некоторая часть военнослужащих, попав в плен и зная о неизбежности для них репрессий на Родине, естественно не проявляла стремления к тому, чтобы сбежать из плена. А по окончании войны угроза незаслуженных репрессий могла заставить некоторых военнослужащих отказаться от репатриации на Родину.

Неправильные действия местных органов власти, создание по отношению к бывшим военнопленным атмосферы недоверия порождают среди них, членов их семей справедливые настроения обиды, бесперспективности, ощущение неравноправия, отрицательно сказываются на их производственной, общественной деятельности.

Воспитывая военнослужащих в духе высокой стойкости, ненависти к врагу и презрения к плену, мы недостаточно популяризируем примеры доблестного поведения советских воинов в плену, примеры смелых побегов наших людей из плена.

Документ этот уникальный. Чтобы оклеветать Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил СССР, бывшего своего непосредственного начальника, Жуков не брезгует ничем: ни демагогией, ни полуправдой, ни даже – откровенной ложью.

Так, например, Жуков, будучи сам начальником Генерального штаба Красной Армии, обвиняет Сталина в том, что «у Генерального штаба не было законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов».

Если это действительно было так, то только за это Жуков, как Начальник Генерального штаба Красной Армии, заслуживает высшей меры наказания без всякого снисхождения, например, за то, что он был в этой должности только полгода. Он не имел права принимать такую высокую и ответственную должность без указанных документов.

Далее, Жуков утверждает: «Промышленности не были выданы конкретные мобзадания по подготовке мобилизационных мощностей и созданию соответствующих материальных резервов».

Если это так, тогда откуда, спрашивается, появились у Жукова танки, самолеты, артиллерия уже к концу 1942 г., в количествах, превышающих аналогичные данные немецкой армии, и это притом, что на Германию работала практически вся Европа? Разве возможно было в такие сжатые сроки вновь оснастить Красную Армию самым современным оружием без заранее подготовленных инженерных разработок, мобилизационных мощностей и соответствующих материальных резервов?

Здесь, для желающих, подобных Жукову, скрыть правду при ответе на этот весьма неприятный вопрос проблем не было до тех пор, пока не были опубликованы официальные статистические исследования «Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах», под общей редакцией генерал – полковника Г. Ф. Кривошеева (а они опубликованы были только в 1993 г.). До этого времени наши маршалы и генералы, действительные виновники тяжелых поражений и огромных человеческих потерь Красной Армии в прошлой войне, могли без особого ущерба для собственной репутации вводить в заблуждение граждан нашей страны, ссылаясь на якобы чрезмерно большое число немецких войск, танков и самолетов, а также на якобы существенное превосходство немецкой военной техники. Мол, новой техники у нас было якобы слишком мало, а у немцев ее было слишком много, и так далее.

Как указано было выше, по мере прояснения истины, оказывалось, что войск в целом у нас в приграничных округах было не на много меньше, чем у немцев, а новых самолетов и танков, не говоря уже об относительно старой технике, у нас было значительно больше (причем, в несколько раз), чем у противника.

Другое дело, что наши войска (войска и техника) накануне войны оказались не там, где они должны быть. Но войска сами себе не назначают место расположения, они были там, где их расположил Генеральный штаб, во главе с Жуковым. Даже если войска неправильно расположили его предшественники Шапошников и Мерецков, то для исправления их ошибок достаточно Жукову было нескольких дней, а для перемещения нашей авиации подальше от границы – нескольких часов. Однако он ни того, ни другого не сделал. И не потому, что не хотел или был вредителем, врагом народа, а просто – не понимал необходимости этого.

За эти и другие ошибки, повлекшие тяжелые последствия в начале войны, он, кстати, и был снят И. В. Сталиным с должности начальника Генерального штаба Красной Армии.

Далее, было установлено, что далеко не вся советская боевая техника была уничтожена на границе. Огромное число нашей техники было уничтожено и взято немцами в качестве трофеев далеко от границы: под Минском, Смоленском, Уманью, Киевом, Брянском, Вязьмой и других так называемых «котлах», и не только в роковом 1941, но и в 1942 году.

Только с 1943 г. «фирменные» домашние заготовки немецких генералов перестали действовать; военное счастье стало отворачиваться от Гитлера. Маршалы и генералы Красной Армии – не все, конечно же, – в кровопролитных боях, наконец, извлекли должные уроки из тяжелых поражений, постигая военное искусство, и постепенно в боевом мастерстве перестали уступать своим учителям, немцам. Кроме того, Красная Армия все в больших количествах стала получать самую современную боевую технику, не уступающую по качеству немецкой.