Валерий Горбань - Уроки и победы Дмитрия Матвеева

Горбань Валерий

Уроки и победы Дмитрия Матвеева

Валерий Горбань

Уроки и победы Дмитрия Матвеева

6 сентября 1995 года. Около восьми часов утра.

К вагончикам строителей, работающих в Грозном, подзехали две автомашины: УАЗ-469 и белые Жигули - "копейка". В них сидели те, кто уже несколько дней терроризировал людей, работающих на восстановлении разрушенного города, запугивая, требуя немедленно убраться домой. Но на этот раз боевикам предстояла встреча не с безоружными специалистами по кладке стен и заливке фундаментов, а с профессионалами иного профиля.

В эфире прозвучала команда "Атака" и офицеры магаданского СОБРа начали вышвыривать ошалевших, мгновенно утративших наглость дудаевцев из автомашин. Именно в этот момент лейтенанта милиции Дмитрия Матвеева и сбил с ног тот страшный удар, который, не сумев оборвать его жизнь, круто и беспощадно развернул ее вспять. Тупая пээмовская пуля, ударив в шейный позвонок и разорвав спинной мозг, отшвырнула крепкого, взрослого парня к состоянию младенческой беспомощности, к тому рубежу, от которого все пришлось начинать сначала.

- Ощущение было такое, как будто палкой по затылку врезали. Аж в глазах потемнело и искры брызнули. Я упал. Открываю глаза - на лице у меня чья-то рука. Кого-то еще свалили? Хотел отодвинуться, снять эту руку, но не смог. Подбежали ребята, стали поднимать, и я увидел, что казавшаяся чужой рука моя. Просто я ее не чувствовал. И все мое тело не слушалось меня. Вот тогда я понял, что случилось то, чего боялся больше всего на свете: ранение в позвоночник. Мне потом не раз говорили, что с таким ранением, как у меня, практически никто не выживает. Максимум - 40-50 дней выдерживают. Но у меня ни разу даже мысль не появилась, что я могу умереть. Я просто об этом не думал. Зато все время беспокоился о пистолете: не выпал ли, не потерять бы. То ли сработала наша вечная привычка заботиться об оружии, то ли сознание так зафиксировалось, чтобы не сорваться, не знаю. Но пока не убедился, что ребята забрали пистолет, не успокоился".

Это была первая победа. Дима просто не пустил Смерть в свое сознание. И она отступила.

Эти слова - не рисовка. Дмитрий - профессионал. Отчаянный боец, один из самых опытных в отряде, мощный рукопашник, он сумел не только правильно определить тяжесть своего ранения, но и сохранить невероятное самообладание в ситуации, когда многие от страха полностью теряют контроль над собой, или умирают от шока.

Водитель машины, на которой Димитрия повезли в госпиталь, город знал плохо. Услышав, что госпиталь расположен в районе аэропорта, он направил УАЗик в Ханкалу. Матвеев отвоевал в Грозном две командировки подряд еще в январе-феврале (не хватало стрелков на БТР и он по просьбе командования остался тогда, когда его товарищи уехали домой). Поэтому, увидев краем глаза знакомые очертания зданий на Минутке, он сумел сориентироваться, что машина идет в неверном направлении и прошептал:

- Не туда. Нам в "Северный".

Это была его вторая победа. Победа над губами, которые, как в страшном сне, пытались шевельнуться, но не могли. Над пересохшей глоткой, непослушными голосовыми связками. А затем, попросив приподнять его, Дмитрий подсказывал водителю дорогу, пока не подзехали к госпиталю.

В госпитале его ждала боль. Такая страшная, что хотелось лишь одного: чтобы скорее дали наркоз и позволили убежать от этой муки за границу сознания. Но нужно было сделать рентген. А для этого медикам пришлось поворачивать и растягивать разбитую пулей шею...

После операции он очнулся в темной комнате. Лежа на спине, не имея возможности повернуть голову, Дмитрий мог видеть лишь то, что было прямо перед глазами: потолок приспособленного, похожего на подвальное помещения и еле-еле мерцающую "туалетного" вида лампочку.

- Кто я? Где я? Жив, или в каком-то чистилище?

Страх, поддержанный мрачной обстановкой и жуткой неизвестностью, немедленно пошел в атаку на измученного болью, раненого человека .

Дмитрий на всю жизнь запомнит этот страшный миг полной неизвестности. Но когда к нему, наконец, подошел какой-то солдатик, он уже сумел справиться с собой и попросил пить.

Первый урок для командиров и товарищей пострадавшего бойца: КОГДА РАНЕНЫЙ ПРИХОДИТ В СЕБЯ, ОН ДОЛЖЕН УВИДЕТЬ РЯДОМ ЛИЦО ДРУГА!

Медики должны знать это по долгу службы. Но как часто высокий профессионализм соседствует с невероятной черствостью и равнодушием! А командиры? Когда идут бои, каждый человек на счету. И тем не менее, если есть хоть малейшая возможность, нужно сделать так, чтобы тяжело раненого сопровождал кто-то из своих. Кстати, не такая уж это легкая доля - быть сиделкой искалеченного друга. Пожалуй, легче пойти в бой...

В тот же день Матвеева отправили в Ростов.

Проводить его приехали друзья-собровцы. Ему страшно хотелось курить, и кто-то по его просьбе прикурил сигарету, вставил в губы. После нескольких затяжек пепел стал падать на лицо. Но Дима ничего не мог с этим поделать. В эти минуты он вспомнил, как его везли в госпиталь. Голова лежала неудобно, в щеку врезался автоматный магазин, торчавший из разгрузки товарища. А он не мог ни повернуть голову, ни отодвинуться. В этих, казалось бы, ничтожных, пустяковых эпизодах, как в огромном кривом зеркале отразилась вся его беспомощность, вся та пропасть, которая отделяет здорового человека от инвалида, неспособного сделать простейшее движение.

Нет, братишки-собровцы не были закоренелыми эгоистами, они, как могли, заботились о товарище, всячески старались ему помочь. Но ЭТО невозможно представить, понять и прочувствовать, не оказавшись по ту сторону черты.

Урок второй: Оказавшись рядом с раненым товарищем, нужно утроить свое внимание. Ведь даже маленький дискомфорт ранит его, давит на психику, лишает моральной устойчивости, так необходимой в борьбе со смертью. А уверенная поддержка друга ложится на раны невидимой, но целительной повязкой.

В Ростове он вновь удивлял врачей и медсестер своей невероятной волей и жизнелюбием. И за мастерство медиков платил не просто признательностью. Высшая награда для профессионала - увидеть, что тебе удалось выполнить работу по высшему классу, сделать практически невероятное. И Дима оправдал их надежды.

- Ты знаешь, там жара была. Девчонки в реанимации все молодые, в коротких халатиках на голое тело. Иная так засветится, что начинаешь думать: "Э, брат, нам еще есть смысл побороться за жизнь!" Может, если б женщины постарше были, захотелось бы поплакаться, чтобы пожалели. А тут неудобно как-то было раскисать, стыдно. Я думаю, что в реанимацию специально надо молодых и красивых девчонок набирать. У мужиков тогда точно выживаемость резко повысится...