Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
В продолжение зимы 1773 года русская армия, действовавшая на Дунае, была укомплектована войсками, прибывшими из Польши, и рекрутами, образование которых составляло предмет особенной заботливости главнокомандующего. В то же время устранены были препятствия по части снабжения запасами магазинов передней линии, устроенных в Браилове, Ораше (против Гирсова) и Слободзее. Армия, назначенная для действий в предстоявшем походе, состояла из четырех дивизий и двух корпусов: 1-я дивизия генерал-поручика Глебова должна была собраться в Браилове; 2-я дивизия генерал-поручика князя Репнина – у Слободзеи; 3-я дивизия генерал-поручика Каменского – у Измаила; 4-я дивизия (резервная) генерал-майора Суворова – близ устья Яломицы. Резервному корпусу генерал-аншефа графа Салтыкова указан сборный пункт на реке Аржисе; отряд генерал-майора Энгельгардта занимал Крайову. Резервный корпус генерал-майора Ширкова находился в Подолии.
Наступательные действия против турецкой армии, расположенной у Шумлы, могли быть ведены двояким образом: занимая постепенно страну и важнейшие пункты, остававшиеся во власти турок, либо наступая решительно и угрожая неприятельской столице. Первый из сих способов действий был сопряжен с потерей времени и отлагал решительную развязку дела; надлежало овладеть по крайней мере двумя из важнейших турецких крепостей, ближайшими к пути действий нашей армии, – Рущуком и Силистрией, устроить основание действий на Дунае и потом уже устремиться через Балканы к Царьграду. При действиях решительных нельзя было оставить без внимания Силистрию, которая по положению своему могла оказать весьма важное влияние на успех предприятия нашей армии против турецкого корпуса, занимавшего Шумлу. И потому, предпринимая вторжение в неприятельскую страну, следовало отделить часть армии для обложения Силистрии, либо, по крайней мере, для наблюдения за гарнизонами ближайших турецких крепостей на Дунае.
Фельдмаршал, имея в виду исполнить волю императрицы, открыть непосредственно действия против визиря к Шумле и вместе с тем овладеть Рущуком и Силистрией, покорение которых могло упрочить успех наших действий за Дунаем, решился распределить вверенную ему армию следующим образом: дивизия Салтыкова, в числе 10 тысяч, назначена была для обложения Рущука; сам фельдмаршал, с 12 тысячами человек дивизии Глебова, принял на себя осаду Силистрии, а дивизии Каменского и Суворова, в числе 14 тысяч, долженствовавшие двинуться через Базарджик к Шумле, назначены были для удержания в бездействии визиря, в продолжение осады Рущука и Силистрии.
Этот план действий, составлявший некоторым образом середину между постепенным занятием страны и быстрым вторжением во внутренность Турции, сопряжен был с разделением сил. Фельдмаршал, предпринимая вдруг две осады и направляя в то же время часть своих войск против неприятельских сил, сосредоточенных у Шумлы, подвергался опасности потерпеть неудачу на всех трех пунктах. Румянцев действительно предпринимал много, но последующие события убедительно доказали, что он не предпринимал ничего излишнего. Ему были вполне известны и невежество турок в военном деле, и робкий, нерешительный характер вождя их: на этих двух данных основаны были соображения фельдмаршала. Но до́лжно сознаться, что успех превзошел его чаяние.
Султан Османской империи Абдул-Хамид I
(1725–1789)
Действия открылись в первой половине апреля. Каменский, переправившись через Дунай у Измаила, двинулся на Бабадаг к Карасу и выслал передовые войска по дорогам к Базарджику и Кайнарджи; Суворов (незадолго перед тем пожалованный в генерал-поручики) также переправился через Дунай, близ устья Яломицы, и направился к Черноводам, а Глебов следовал от Браилова вниз по Дунаю и расположил часть своей дивизии у Ликорешти, против Силистрии. Все эти движения, по причине разлития рек, совершены были весьма медленно. В конце мая главные силы Салтыкова приблизились к Туртукаю, где назначено было им переправиться через Дунай. Часть его корпуса двинулась на Негоешти, в помощь Глебову, который, со своей стороны, отрядил один карабинерный и два пехотных полка на усиление дивизии Суворова.
Офицер Оренбургского драгунского полка.
Литография. Середина XIX в.
В начале июня Каменский занял с боем Базарджик, надеясь соединиться там с Суворовым, которому приказано было прийти к сему пункту 2 июня; но медленное движение войск, отряженных Глебовым, задержало Суворова. Каменский продолжал подаваться вперед и, дойдя 8 июня до разоренного селения Ушенли, соединился с Суворовым. На следующий день начальники русских дивизий, послав отряды к Варне и Силистрии, для наблюдения сих пунктов и для открытия связи с войсками Глебова, двинулись к Козлуджи.
Между тем турки оставались в лагере под Шумлой до начала июня. Но когда дошли до них слухи о действиях наших дивизий на правой стороне Дуная, то верховный визирь предложил Янычар-аге идти с отборными войсками навстречу русским; сначала ага не решался принять на себя это опасное поручение, но когда рейс-эфенди Абдер-Резак вызвался командовать посылаемым отрядом, то и Янычар-ага дал слово сопровождать его. Выступив немедленно из Шумлы, Абдер-Резак и Янычар-ага усилились на пути к Иенибазару несколькими отрядами и расположились, с 40 тысячами войск (в числе которых были 15 тысяч кавалерии), в укрепленном лагере у Козлуджи 8 июля, в тот самый день, в который наши войска двинулись из окрестностей Базарджика. Ни русские, ни турки не знали о предстоявшей им встрече. Густой Делиорманский лес, через который можно было пройти только по узкой тропинке, разделял войска противных сторон. 9 июня неожиданно встретились русские с турками. Дивизия Суворова, выступив с привала, около полудня, прошла мимо дивизии Каменского и направилась к лесу. Казаки, шедшие в авангарде, войдя в лес, были опрокинуты неприятельской конницей, поддержанной албанскими стрелками; три батальона[174], посланные в помощь казакам, имели ту же участь. Русские войска были совершенно вытеснены из леса; но когда подошли Суздальский и Севский полки, под командой генерал-майора Озерова, и открыли пушечную и ружейную пальбу, то неприятель принужден был отступить. Суворов, прибывший в продолжение боя, поскакал вперед с конницею и, заметив отступление турок, принял меры для преследования их. Пехота направилась через лес; кавалерия двигалась частью впереди пехоты, частью же по сторонам леса, в обход. Движение через лес было весьма затруднительно, тем более что он был загроможден множеством тел убитых турок, застреленных волов и брошенных неприятелем повозок. Погода была весьма знойная; многие из наших солдат, истомленные от жара и усталости, падали мертвыми.
Войска русские, сражаясь беспрестанно, тесня турок на каждом шагу, прошли лесом около 7 верст; в это время пошел дождь, ожививший своею свежестью наших солдат, между тем как турки, в измоченной длинной одежде, едва могли двигаться. Как только русские вышли из леса на открытую местность, то увидели перед собой всю неприятельскую армию и были встречены огнем нескольких батарей. Суворов построил свою пехоту в несколько батальонных и двубатальонных каре, расположил кавалерию позади флангов боевого порядка и, подойдя к турецкому лагерю, открыл по нему огонь из десяти орудий, успевших прийти вместе с пехотой. Турецкая конница вышла из лагеря и бросилась навстречу нашей; вслед за тем янычары неистово напали на русскую пехоту; некоторые из них врывались в наши каре, но были немедленно истребляемы резервами. Несколько раз повторялись эти несвязные атаки; наконец, турки укрылись в окопах своих.
Между тем в неприятельском стане господствовало чрезвычайное смятение. Напрасны были усилия, напрасно было красноречие мужественного рейс-эфенди: ему не удалось удержать в порядке войск, уходивших из лагеря толпами. «Хорошо тебе рассуждать, – кричали ему янычары, – ты на коне и всегда можешь убраться, а мы пеши!» – «Сохрани меня Бог, чтобы я вас оставил; я готов сражаться пешком вместе с вами!» – отвечал Абдер-Резак, но голос его был заглушен чувствами страха и общей к нему ненависти. Янычары явно восстали против него, и даже один из бунтовщиков сделал по нему выстрел. Волнение умов возрастало по мере наступления русских войск; различие между начальниками и подчиненными исчезло; всякой думал только о собственном своем спасении. Одни из янычар рубили постромки у передков и уезжали на артиллерийских лошадях; другие, чтобы добыть коней, убивали своих же всадников. Между тем появились русские на высотах перед лагерем и открыли канонаду по неприятелям, толпившимся в беспорядке. Мусульмане, пораженные страхом, не помышляя о сопротивлении нашим войскам, разбежались в различные стороны: одни из них ушли через Праводы в Балканы, другие искали спасения в Шумле. Уже день склонялся к вечеру, но неутомимый Суворов, несмотря на усталость войск, отправился с конницей и с частью пехоты в погоню за неприятелями и преследовал их до самой ночи. Победители, заняв без сопротивления турецкий лагерь, нашли в нем огромную добычу; 20 орудий были трофеями этого дела. Потеря турок простиралась до 1000 человек. Результаты сражения в нравственном отношении были еще важнее: поражение, понесенное турками, подавило вконец их дух и не позволило визирю надеяться на какие-либо успехи в войне с Россией.
