Юрий Евич - В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии
Наши войска вели успешное наступление на всех направлениях. И тут случился Минск‑1. Это как пощечина всем. Мы тогда все еще были на Спартаке. Слушали эти новости и, мягко говоря, недоумевали, как так? На следующее утро после подписания т. н. мирного соглашения наш поселок был опять обстрелян «Градами». Загорелись жилые дома. Я сняла на видео этот пожар и выложила в Интернет. Через какое‑то время вернулись наши ребята с вылазки в сторону воинской части. Привели с собой пленных. Нескольких офицеров сразу же увезли в Донецк. Четверо пацанов‑срочников каким‑то чудом умудрились сбежать и попали к нашим. Перепуганные сидели и дрожали. Дети совсем — по 20–22 года. С ними было все в порядке, их никто не бил и не обижал, я померила всем давление. Дала успокоительное. Потом посадили их в тенек. Открыли две банки тушенки, нарезали хлеба, помидоров. Сделали чай. Они сидели прямо рядом с горевшим домом. И мы им объясняли, что воюют они не с террористами и чеченами, как им вдолбили в головы, а с такими же как и они пацанами и дядьками, годящимися им в отцы. Ели и плакали. Потом я стала спрашивать, откуда они приехали и когда начали воевать. Оказалось, трое из Волынской области и один из Черновицкой. Служили еще до начала всего этого бедлама и в феврале должны были уйти на дембель. А на дворе уже было 5 сентября. За ними приехала машина из штаба, и ребят увезли. Я знаю, что с ними все хорошо, их отправили к родителям.
Весь сентябрь занимались медицинской подготовкой бойцов подразделения, лечили заболевших и раненых, которых уже выписали из стационара. Кроме нас с Юрием медиками в этом подразделении служили хирург Евгений Иванович и Люба, волонтер. Не имела медицинского образования, но была очень толковая и смелая женщина, служила вместе со своим мужем. На боевые они не выезжали, но в медпункте при подразделении тоже хватало работы. Гуманитарка от Насти из Питера шла налаженным потоком. Медикаментов было достаточно и для наших ребят, находящихся на лечении в больницах Донецка, и для медпункта, и для госпиталя. Несмотря на объявленное перемирие продолжались стычки и на Спартаке, и в других местах, куда выезжали наши ребята. А мы с ними рядом, как всегда. В перерывах между боевыми занимались боевой подготовкой, стреляли в тире. Отрабатывали приемы оказания помощи на поле боя.
Во время одного из боевых выездов пострадал автомобиль нашего друга Красного. У машины, на которой он возил БК, прямо на ходу отказали тормоза, и только его водительский опыт и ангел‑хранитель уберегли нас от трагедии. Если бы содержимое машины сдетонировало, мы бы все уже были в Вальгалле. Все обошлось, БК перегрузили, сама машина ремонту уже не подлежала. Оказался наш Красненький «безлошадным». А наш водитель Игорь лег в больницу на операцию. Так что мы и Красный нашли друг друга и стали экипажем. Он оказался на редкость хозяйственным и домовитым парнем. Оборудовал в нашей машинке ящик под НЗ, притащил паяльную лампу, котелок, под сиденьем спрятал ящик с патронами: «На всякий случай!» И запасы тушенки и сгущенки тоже — на всякий случай.
За время службы очень сдружились со многими нашими бойцами. На войне людей сразу видно, особенно на передовой. Человек с гнильцой или любитель нажиться на чужом горе на передовую как правило не ходит. А вдруг убьют, и пропадет все, «нажитое непосильным трудом»? Был у нас такой зам по тылу Сан Саныч. Крыса редкостная. Я понимаю, что прокормить, обеспечить всем необходимым — горючкой, питанием, бытовой химией и другими разными необходимыми вещами такое количество людей — это проблема. Но ведь все прекрасно знали, что откуда берется. Питание отвратительное. Август и сентябрь месяц, а в столовой даже салата никогда не было. Гречка в виде каши или в виде супа. А на выездах сухпай тоже каша гречневая. Зато автомобили в ремроте ремонтировались все сплошь иномарки. Чтобы заправить нашу «Скорую», приходилось бегать за ним и упрашивать. Хотя все прекрасно знали, что мы по своим личным делам её никогда не использовали, а мотаться приходилось по всему городу. Даже если не было боевых выездов, нужно было проведывать наших раненых ребят, возить на процедуры в госпиталь амбулаторных больных. Искать по всем аптекам города какое‑нибудь редкое лекарство, которого по гуманитарке не присылали. Вот и приходилось конфликтовать, и говорить в глаза людям все, что о них думаешь. И скандалить, доказывая свою правоту. В результате нажила себе врагов, никто же не любит, когда его публично называют вором.
На одном с нами этаже жили ребята‑добровольцы из России, ребята веселые, общительные, умные. Очень интересно было с ними общаться. Они попросили Юрия провести с ними семинары по азам военно‑полевой медицины. А со мной ходили в тир пристреливать оружие. Потом чистили его и дружной толпой пили чай и общались на разные темы. Особенно выделялся парень с позывным «Арафат». Звали его Арсений, родом из Красноярского края. Умный и начитанный парень. Современная молодежь мало читает классической литературы, а тут цитаты из Булгакова и Гумилева. Респект! И талант воина у него был врожденный. Еще выделялся из всех боец с позывным «Мороз». Абсолютно хладнокровный и уравновешенный воин. Храбрый, но не до безрассудства. Просто очень хорошо понимал, что в какой ситуации нужно делать. О каждом из ребят, с которыми мы служили, можно писать долго. Каждый из них — Личность. Человек, который добровольно идет защищать свою Родину, уже герой. А приехавшие из России добровольцы заслуживают уважения вдвойне. Это их осознанный выбор, они, в отличие от местных, ополченцев, защищают не только свои дома и семью. Они защищают весь Русский мир от чумы фашизма, они четко понимают угрозу, исходящую из Украины. И то, что эта угроза России исходит не от сумасшедшего правительства Украины, а из‑за океана. Только делается все руками глупых оболваненных хохлов. Кто‑то называет их наемниками и авантюристами. Но никаких денег тогда никто никому не платил. А авантюризм такой вполне мог закончиться смертью. И это бывало довольно часто. У меня они вызывают уважение и восхищение.
Глава 2
Добро определённо наказуемо. Но только делая его, мы остаёмся людьми.
КрасныйСентябрь прошел в хлопотах. Учили ребят правилам оказания первой помощи при ранении на поле боя. Контролировали процесс лечения наших ребят в больницах города. Получали лекарства по гуманитарке. Несмотря на подписанное перемирие выезжали на спецоперации. Противник не соблюдал подписанного договора, и обстрелы города продолжались. Многострадальный Донецкий аэропорт! Он стал символом сопротивления, точкой приложения силы. Мы часто выезжали в окрестности аэропорта. Улица Стратонавтов, за ней посадка и аэропорт. Это район частной застройки, и там почти нет многоэтажных домов. Там мы часто выполняли боевые задачи. Эта улица была пристреляна противником и любое движение вызывало шквал огня. Очень тяжело было находить место для укрытия. Стояла осень, и очень жутко было видеть рассыпанные на земле орехи, которые никто не собирал, и перезревший виноград во дворах местных жителей. Улица была безлюдна.
Одна из немногих девятиэтажек на этой улице стояла ближе всех к территории аэропорта. Там и сделали место сбора наших подразделений. Оттуда уходили группы на задание, там, прикрытая от обстрела, стояла наша машинка «Скорой помощи». В это наш приезд было много незнакомых бойцов из других подразделений. Знакомимся с командирами. Узнаем, кто из ребят этого подразделения санинструктор, согласовываем дальнейшие действия. Группы уходят в темноту. Слышны звуки боя. Ждем. И тут на нас почти прямой наводкой начинает работать танк. Взрывы, осколки, жуть! Кто такое пережил, тот поймет, а описать это довольно трудно. В этот момент мысли даже не о собственной безопасности, а о том, чтобы не пострадал твой близкий и любимый человек. Когда осколки начали свистеть прямо над нашими головами, я испугалась за Юру и упала на него сверху, чтобы прикрыть. На спине у меня был медицинский рюкзак. Я услышала тупой удар в спину, но туго набитый медикаментами рюкзак не так легко было пробить осколками. Он нас спас. Потом доставала из его разорванного нутра посеченные ППИ и бинты, битые ампулы. И осколки…
На войне нет атеистов. В такие минуты каждый просит Бога о спасении. И неважно, кто ты — мусульманин, христианин или старовер — искренние мольбы ко Всевышнему в голове и на устах у каждого. В разгар обстрела, под градом осколков оказали помощь раненому. Осколочный перелом. Везем в травму. Юра остался с ребятами, а мы с Красненьким полетели. Дорога с аэропорта и близлежащих улиц к центру города идет через Путиловский мост. С территории аэропорта его прекрасно видно, и поэтому он очень хорошо пристрелян. В некоторых местах разрушен, усыпан осколками, и чтобы там проехать быстро и без проблем, нужно быть асом. Особенно ночью, когда нельзя включать фары, чтобы не привлекать внимание вражеских снайперов. Отвезли раненого бойца в травматологию и обратно к своим. еще несколько раз в ту ночь мы вывозили раненых ребят. Наши группы уходили на задание, не все из них возвращались целыми и невредимыми. Но 200‑х в тот раз не было.
