Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки
На карьере дебют сказался мало. «После «Галереи» я почти полтора года не работал, — вспоминает режиссёр. — Для Голливуда я оставался парией, потому что, несмотря на приличный рейтинг, рецензии вышли отвратительные. Все считали меня белой вороной, я не мог получить заказ ни на ТВ-шоу, ни на художественный фильм, даже предложения встретиться ни от кого не поступало. Сидел, дни напролёт, в своей комнатушке, уставившись на телефон. Лучше бы мне отказаться тогда и делать что-нибудь своё, маленькое, но своё, как Скорсезе».
Спилберг нашёл психиатра, который помог ему «откосить» от призыва. Так его не коснулась война во Вьетнаме. Кроме кино, его ничего не интересовало: ни книги, ни искусство, ни музыка, ни политика. Осенью 1968, сразу после съезда Демократической партии, на вечеринке с ним познакомился Кит Карсон: «Все были на подъёме — вот-вот грянет революция, Стив мучился над задачей: как при съёмке выброшенной из окна здания камерой добиться чёткого изображения, а при приземлении — срабатывания пружины, выстреливающей плёнку. Я сразу понял, парень не от мира сего, говорит только о фантастике вроде «Сумеречной зоны».
Несколько лет Спилберг снимал телепостановки: «Маркус Уэлби, доктор медицины», «Название игры», «Коломбо». На «Коломбо» Спилбергу пришлось несладко. Главным оператором у него был Рассел Метти, 60-летний ветеран Голливуда. «Смотрите мне, напоили малыша молочком с печеньем, сожжёт он своими пелёнками мне генератор», — подзуживал старожил. На самом деле, Спилбергу Метти был гораздо ближе, чем сверстникам. «Когда я впервые услышал о Стиве, это уже был стопроцентный человек Голливуда, человек системы, ни капли восстания или протеста, — вспоминает Роббинс, впоследствии близкий друг. — И почерк у него был довольно консервативный. Как-то Стив передрал сюжет «ТНХ» для телепостановки и Лукас долго ругался, что какой-то голливудский пройдоха слямзил его идею. Мы тогда гадали: кто бы это мог быть? А это — Стивен! Мы и понятия не имели, что это за парень, он был не из наших».
Поднакопив деньжат, Спилберг купил «крутую» тачку — «Понтиак транс эм», мечту всех подростков из Аризоны. Прошло два месяца, прежде чем до него дошло, что на студии все пользуются «БМВ» или «Мерседесами». Он избавился от «Понтиака» и купил зелёный «Мерседес» с брезентовой крышей.
Спилберг сошёлся с компанией из университета Южной Калифорнии, с Милиусом и его друзьями. В 1967 году его познакомили с Лукасом, а через несколько лет, как раз в период работы над «ТНХ», тот привёл его в офис Копполы на студии «Уорнер бразерс». Спилберг показал в «Калейдоскопе» свою «Иноходь». Рассказывает режиссёр: «Я по глазам понял, что он не делит людей на старых и молодых, талантливых и не очень. Он был продюсером у Джорджа и попасть в его круг означало получить шанс самому стать режиссёром-постановщиком. Ловил себя на мысли, а вдруг и мне улыбнётся. Но я не входил в его круг, я был чужаком, меня вскормила «Юнивёрсал» — самая консервативная компания; в его глазах, да и в глазах Джорджа я был человеком системы».
На студии «Эй-Би-Си» для Барри Диллера Спилберг поставил «Дуэль», фильм, в котором легковой автомашине противостоит гигантский грузовик. 13 ноября 1971 года фильм показали по телевидению, заметили и пустили на экраны Европы и Японии. Так Спилберг стал любимцем французской критики. «В прессе только и говорили о малыше, который снял «Дуэль», — вспоминает Симпсон, — а Марти с Брайаном удивлялись: «Ничего примечательного в ленте не было». Завидовали, конечно».
Теперь Спилберг принялся за «Шугарлэндский экспресс», с Голди Хон в главной роли. В основу лёг сюжет из газетной заметки о том, как только что вышедший из тюрьмы преступник отправляется на поиски своих детей, захватывает в заложники полицейского, а вся патрульная гвардия Техаса гоняет за ним по просёлочным дорогам. Вассерман скептически воспринял идею, считая, что времена «Бонни и Клайда» давно прошли, но разрешил продюсерам, Зануку и Брауну, начать работу. К написанию сценария Спилберг привлёк Роббинсона и Хала Барвуда. Голди Хон исполнила в фильме роль жены и напарницы осуждённого. Съёмки проходили зимой и весной 1973 года. В это же время Фридкин снимал «Изгоняющего дьявола», Коппола — «Разговор», а Богданович — «Бумажную луну». Считая, что с коммерческой точки зрения выгоднее было бы оставить героев в живых, Спилберг предложил изменить концовку, но Занук посоветовал обойтись без самодеятельности.
После «Дуэли», Майкл Филлипс, занимавшийся съёмками «Аферы», пригласил режиссёра на Николас-Бич. «Неделя выдалась напряжённая и я с радостью ждал выходных. Народ спал в мешках на полу или прямо на песке, когда было достаточно тепло, — вспоминает Спилберг. — Как-то я припозднился и застал на пляже всех закопанными по шею в песок, одни головы торчали».
Однажды он натолкнулся на голое по пояс трио — Солт, Киддер и Марголин. «Такого видеть мне ещё не доводилось. Воспитывали нас в скромности, сестрёнки всегда были аккуратно одеты. Стоило услышать что-то о сексе или снять зачем-то штаны, мы превращались в маленьких детей, ища защиты у мамы и папы. Я пропустил почти всю эпоху хиппи, всё прошло мимо меня — слишком занят был. И здесь, на пляже, увидел, наверное, кусочек Вудстока, впервые столкнулся с поколением «детей-цветов».
В сексуальном плане ещё подросток (он до сих пор любил печенье «Твинкиз» и «Орео», а спал исключительно в белых носках и футболке), Спилберг был сражён обаянием Марго Киддер, хотя, конечно, не был готов воспринять её «полную программу». «Мы расположились на берегу перед домом Стенли Донена, когда показались Стив и Марго, — вспоминает кинодраматург Уиллард Хайк. — На ней было белое прозрачное платье. Ребята расположились на песке и Марго подняла платье, чтобы загар лёг ровнее. Трусиков не оказалось и Стив, покраснев до корней волос, закричал: «Марго, опомнись!». За ланчем паиньке из Аризоны предстояло кое-что погорячее: знатная оторва сидела с широко расставленными ногами и жадно поглощала чили».
Киддер представила Спилберга Де Пальме и тот сразу начал во всём копировать старшего товарища, даже в одежде, перейдя на стиль сафари. Позже он переключился на Марти, прислушиваясь к его мнению, как раньше к словам Брайана. Идеи авторского кино, личного выражения были ему в новинку. Рассказывает Киддер: «Стивен обожал кино, но ребята, хотевшие перенести на экран своё видение и понимание жизни, имели нечто большее, чем знания, нечто художественное. Они мечтали стать кинохудожниками». Спилберг же не считал себя «настоящим» создателем кино. «Он не стремился стать «сыном Годара», — говорит Карсон, — роль «сына Сида Шайнберга» была ему ближе. Он, как небо и земля, отличался от Копполы, Скорсезе или Шрэдера». «Стивен был из тех, кто всегда покупал газеты про экономику, — добавляет Милиус, — и без умолку говорил о прибыли».
«Отличие от ребят переносилось и на его работы, — продолжает Киддер. — Он был «нормальнее» нас и неврозы ему не были свойственны, хотя он тоже тяжело переживал в юности развод родителей. Но главное, что у него всё и всегда было в рамках дозволенного. Первое впечатление о нём никогда не обманывало — что видели, то и получали». «Я не пробовал ЛСД, мескалин, кокаин или нечто подобное, но застал период повального увлечения наркотиками. Кое-кто из друзей здорово тогда подсел. Обычно я смотрел телевизор, когда народ лазал по стенкам и ловил чертей».
Киддер старалась раскрепостить Стивена, добавить ему стильности в одежде, поведении. Он и сам стремился, но выходило нелепо. «Он носил голубые джинсы-клёш, наверное, с тысячей молний, кучу бабок стоили, — отмечает Хайк. — Более глупого наряда я не припомню».
«Спилберг решил срочно «окультуриться» и «глотал» подряд всю периодику от «Тайгер бит» и «Эсквайра» до «Тайма» и «Плейбоя», — рассказывает Милиус. — Он хотел стать экспертом по всему самому модному и «крутому».
В отношениях с женщинами опыт у него был небольшой и вёл он с себя с ними, как застенчивый подросток. Сразу влюбился в Джанет Марголин, но та взаимностью не ответила. Когда же на съёмках «Экспресса» он, наконец, завёл подружку-стюардессу и привёз с собой из Техаса, шефство над ним взяла Киддер. «Я для него стала доктором Хиггинсом, объясняя, что для начала стоит отказаться от привычки спать одетым и завести в холодильнике что-нибудь, кроме любимого печенья».
Как-то в столовой «Юнивёрсал» к нему и комедиографу Карлу Готтлибу за стол плюхнулась Виктория Принсипал, старлетка, отметившаяся крохотной ролью в «Землетрясении». По словам Готтлиба, «она уткнулась грудью в лицо Стивена и сказала: «Хочу поближе с тобой познакомиться». Язык тела говорил без слов: «Хочешь трахнуть, пожалуйста, только дай роль». Затем под столом она цепко хватанула режиссёра между ног. (Принсипал заявляет, что поддерживала со Спилбергом исключительно дружеские отношения.) «Время от времени он появлялся с ней у нас на пляже, — замечает Киддер, — чем немало удивлял. Сами-то мы гордились, что не ложились под знаменитостей, а тут на тебе, одна из таких и с нашим обожаемым!»
