Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №1 за 1999 год

Как приятно после уличной жары очутиться под прохладными музейными сводами  и,   не  торопясь,   подняться с этажа на этаж, задержаться у первой, похожей на бочку, деревянной субмарины, поманипулировать рычагами или заглянуть в перископ; увидеть водолазный скафандр российского производства — есть и новый, современный комплект подводного снаряжения, но, увы, уже не наш!

В памяти всплывают эпизоды из далеких шестидесятых, когда мы, приморские мальчишки, прочитав «В мире безмолвия», завороженные и вдохновленные самим Ж.-И. Кусто, принялись «осваивать» шельф Уссурийского залива. Сначала просто в комплекте номер один — маска, трубка, ласты, а затем и в аквалангах. И сколько же экзотики сразу нахлынуло на нас, стоило только погрузиться с головой в теплые и прозрачные воды Японского моря. И вот теперь, рассматривая экспонаты музея, о существовании которого много лет назад мы впервые узнали все из тех же книг Кусто, начинаешь ясно и отчетливо представлять, как далеко шагнула техника и технология подводного плавания  и автономного обитания на глубине, не говоря уже о технических   средствах для   морских   исследований...

Надо же: оказывается, и байдарка может ходить под прямым парусом! По крайней мере, гренландские эскимосы с давних времен использовали паруса на носу своих каяков во время длительных скитаний в поисках морского зверя.

В специальном зрительном зале любопытствующим показывают и тут же комментируют жизнь мельчайших монстров — планктона. Для этого используются живые рачки в кюветах, микроскоп и необычное телепроекционное оборудование. А в зале напротив — гигантские скелеты китов, которые можно увидеть целиком, только отойдя на некоторое расстояние.

Особый интерес вызывает Аквариум, где представлена морская фауна со всего мира. Вода к его обитателям подается прямо из моря, плещущегося у подножия скалы, на которой стоит музей. Говорят, этот Аквариум — крупнейший в Европе, в нем размещено ни много, ни мало, а около сотни отдельных резервуаров и в них — акулы, мурены, коралловые рыбки, медузы, крабы, моллюски, водоросли и многие другие морские диковины.

Покидая музей, я подошел к человеку, сидящему у входа в конференц-зал и попытался выяснить, где и как можно встретиться с сыновьями Ж.-И. Кусто, которые, как известно, являются одновременно и соратниками, и продолжателями дела отца. Но, увы! Оказалось, молодые Кусто в Монако не живут, и искать их надо где-нибудь в море-океане в очередной экспедиции...

Владимир Зайцев | Фото автора

Via est vita: Высокая вода Путораны

Река Большой Хоннамакит, стекающая с западных вершин Путораны, открывает путь в глубь «Страны озер с крутыми берегами», как назвали этот край эвенки.

Над озером Лама висели низкие лохматые тучи. Видны были лишь нижние части склонов окрестных гор с белыми языками снежников. Капитан «ракеты», отвозивший людей на базу отдыха на берегу Ламы, согласился подвезти и нас. У дальнего, восточного края озера начинался подъем к верховьям Хоннамакита.

Лил дождь, свинцовые волны с барашками бороздили озеро. Приехавшие на базу аппетитно жевали бутерброды, запивая их горячим чаем из термосов. «Вы хотя бы поешьте в тепле, за столом», — сочувственно обратился к нам капитан. Мы переглянулись — наше путешествие началось, и в действие вступала жесткая раскладка продуктов. На каждого человека полагалось 11 килограммов продовольствия: 4 кг крупы, 4 кг сахара, 2 к сухого молока и 1 литр подсолнечного масла. Плюс к этому на всех килограмм шоколада, полкило изюма, чай, соль, какао. Полкило тушеного мяса мы взяли на первые дни, на путь через перевал, до первой рыбы. Не перекусывать же ценным шоколадом! И тут Галка, присоединившаяся к нам в Норильске, вытащила пакет черных сухарей. Оказывается, узнав, что мы не берем с собой хлеба, она насушила две буханки, хотя бы на первое время.

Капитан не взял с нас денег и, выгрузив отдыхающих, отвез нас еще дальше, к началу волока на Большой Хоннамакит. «Я заеду сюда через денек, может, передумаете,» — сказал он напоследок. Стоя под дождем, мы махали вслед уходящей «ракете» — последнему оплоту цивилизации...

Поднимаемся к перевалу по одному    из    бесчисленных    ручьев, словно в  музее прослеживая  геологическое    строение    гор.    Реки плато прорезали глубокие ущелья в лавовых породах. Склоны долин поднимаются вверх гигантской лестницей,   где   каждая   ступень-обрыв — это крепкий покров базальтов,   лава,    излившаяся   миллионы лет назад. Пологие площадки между ступенями — горизонты рыхлых туфов, окаменевшего пепла. Мощность лавовой толщи  в центральной части Путораны достигает полутора   тысячи   метров.   Там,   где склоны   долин    обнажены,    можно насчитать до 40 и более лавовых покровов,    наслаивающихся    один на другой. С вертикальных уступов ручьи   низвергаются   водопадами. Такого своеобразного  рельефа нигде в нашей стране больше    не    встретить.   Здесь  находится       мощнейший      водопад —  Большой Курейский.

Ноги вязнут в мягком ковре багульника, голубики и других кустарничков, подрывающих берега ручья. На склонах — прозрачный лиственничный лес с густым подлеском, подходящим вплотную к воде. Показавшийся сначала сносным 25-килограммовый рюкзак начинает давить на плечи, прижимать к земле, а на крутых подъемах даже ставить на колени. Но терпкий запах багульника и лиственничной хвои — этот кружащий голову аромат сибирской тайги — бодрит и вселяет силы. Мы находимся почти на семидесятом градусе широты, на уровне Мурманска, — и гуляем по лесу! Здесь, на Таймыре, расположены самые северные на нашей планете леса. По долине реки Хатанги они добираются аж до 73 параллели.

Выходим к верхней границе леса. Повсюду — столбчатые камни метровой толщины, правильной пяти- или шестиугольной формы. Они напоминают разрушающиеся циклопические постройки. Так «продуманно» раскололи вертикальные трещины медленно остывавшую базальтовую магму.

Очередной водопад преграждает нам путь наверх. Лезем на стенки каньона, камни шевелятся под нами, раскачиваются. Живописные столбы, еще недавно так радовавшие взгляд, теперь норовят оторваться от стены и увлечь за собой. За участком крутого подъема простирается пологая каменная терраса, далее снова крутой подъем и снова терраса. Вот такие они — горы плато Путорана. Здесь нет острых вершин, и высшую точку горы посреди многокилометрового горизонтального поля каменных россыпей определить на глаз практически невозможно.

Тучи комаров густыми клубами вьются над нашими теплыми телами посреди заснеженной равнины вершинных плато. Комар здесь не штучный — весовой! Идем, проваливаясь в скрытые расщелины между камней, утопая в снегу выше колен, постепенно намокаем и замерзаем. Верховья Хоннамакита безлесны, поэтому несем с собой небольшой запас дров и деревянную раму для будущего катамарана — длинные жерди. Шагаем, словно древние рыцари, с пиками наперевес...

Чтобы связать крепкий жесткий каркас для катамарана, нужно девять жердин. Самые мощные пороги Хоннамакита (если не считать нижний каньон после Большого Хоннамакитского водопада) сосредоточены в его верховьях, где еще не встречаются деревья. Но нас шесть человек, и мы смогли перенести через перевал лишь по одной жердине. Может, из-за хлипкости каркаса верхние пороги показались нам самыми страшными?

На крутых высоких валах катамаран изгибается, взбрыкивает, словно норовистая лошадка, пытаясь сбросить седоков. Обычно при сплаве человек, чтобы не выпасть за борт, стоит на коленях, и ноги его закрепляются в стременах -ремнях, обтягивающих бедра. Но из-за отсутствия необходимых для изготовления этой конструкции лишних палок мы просто сидим верхом на рюкзаках — скачем без седла, и на пенных валах и горках — крутых водосливах, словно за шею коня, хватаемся за бока — баллоны — катамарана. У нас всего четыре спасжилета, касок нет и в помине — это совсем не по-спортивному, зато меньше груза на пеших переходах. Юлька и я сидим на кормовой части баллонов и усиленно работаем веслами, оттабанивая корабль от камней. Иногда меня подбрасывает и сгибает так далеко вперед, что кажется, сейчас уткнусь носом в спину Антона. А ведь между нами, в середине почти шестиметрового баллона, есть еще один седок.

На стоянках ходим за дровами с рюкзаком, набирая мелкие веточки карликовых ив и березок. Берега покрыты следами копыт, в этих местах проходит сезонная миграция северных оленей. Реже попадаются отпечатки волчьих лап. Но главным врагом оленей все-таки является человек, это доказал еще канадский писатель-натуралист Фарли Моуэт. Егерь заповедника, уже когда мы вернулись, поведал нам грустную историю. Раньше на Таймыре как-никак контролировали отстрел оленей. Теперь же на путях сезонной миграции их бесконтрольно и жестоко бьют из СКСов (семизарядных карабинов Симонова), многих ранят, и животные погибают, отбежав несколько километров, — так их мясо бесцельно пропадает. Да и отстреленных оленей пускают на откорм песцов на зверофермах. Через заповедник проходит две группы оленей — Бельдунчанская и Котуйская. В мае идут в тундру, на север, выращивать потомство, в октябре, ноябре — обратно в тайгу, зимовать. Сейчас по заповеднику проходит приблизительно 15 тысяч голов, а раньше — около 80 тысяч. «Непрерывным потоком тянулись по озеру, — рассказывал егерь, — все пространство льда до горизонта усеяно было темными колышущимися черточками! А нынче... Отдельными группками идут, легко пересчитать можно. Этак наши дети увидят северного оленя только в зоопарке.»