Николай Федоренко - Японские записи
Выступая на заседании комиссии по делам просвещения Верхней палаты, один из депутатов заявил, что правительство несет прямую ответственность за гибель культурных ценностей, находящихся под защитой государства.
Дорога из Никко к знаменитому водопаду Кэгон буквально вгрызается в зубчатые скалы гор, склоны которых усеяны громадными каменными глыбами, острыми осколками и гладкими плитами. Медленно, с предельным напряжением движется машина по крутым извилинам, нескончаемым зигзагам, пока наконец ей удастся вырваться на ровный прогон где-то на вершине горы.
Через час мы уже у водопада Кэгон, к которому нас привела не только дорога, но и специально сооруженный электрический лифт. Штрек лифта, опускающего и поднимающего туристов на высоту сто метров, прорублен в сплошном каменном массиве.
У водопада на каменной скале высечены два крупных иероглифа – название «Кэгон» – и краткие сведения: высота водопада – 97 метров, ширина – 10 метров, глубина котловины – 20 метров, площадь воды внизу – 1134 квадратных метра.
Объектив бинокля приближает грозную громаду каскадного потока, срывающегося с отвесных скалистых утесов и со страшным оглушительным шумом разбивающегося о каменные глыбы. Временами сквозь молочную пелену облаков сюда пробиваются солнечные лучи, которые, подобно театральному рефлектору, превращаются в многоцветную радугу в брызгах бурного каскада вод. Студеный, порывистый ветер резко бросает в лицо миллионы невидимых холодных водяных пылинок.
И в памяти возникают поэтические строки великого китайского художника слова Ли Бо:
За сизой дымкойВысится бамбук,И водопадПовис среди вершин.
Но и здесь не обходится без одержимых. Сюда, на вершину водопада, как и на огнедышащий вулкан Михара на острове Осима, где влюбленные и душевно неуравновешенные бросаются в кратер, забираются фанатики, чтобы броситься со стометровой высоты и покончить с собой.
Кэгон образуется из довольно большого горного озера, называемого Тюдзэндзи. На берегу озера, окаймленного со всех сторон цепью гор, живописно разбросаны деревянные строения, миниатюрные особняки и дачи. Прекрасный горный воздух и необыкновенно красочная природа привлекают сюда множество отдыхающих и туристов. Особенная атмосфера царит здесь летом и осенью, когда природа чарует волшебной игрой своих бесконечно многообразных цветов и красок. Колоссальные криптомерии и кипарисы образуют здесь могучий лесной покров горных склонов и плотным кольцом окружают зеркальную гладь горного озера.
На берегу Тюдзэндзи нас знакомят с небольшим рыбным хозяйством. Здесь в бассейнах, соединенных с водою озера, разводят различные ценные породы рыб: горную форель, красноперую и радужную форель. Нам показывают массовое разведение форели из икры в специальных сооружениях. В больших деревянных корытах в виде ящиков, находящихся в помещении барачного типа, мы знакомимся с выращиванием рыб из икры, превращением ее в мальков. Мальки выкармливаются коровьей или лошадиной печенью. Выращенных мальков держат в искусственных бассейнах в течение 2–3 лет. Тщательно продуманная технология разведения рыбы позволяет выращивать около 90 процентов мальков, тогда как в естественных условиях выживают лишь 10 процентов. В каждом из деревянных ящиков выводится до 50 тысяч мальков. Мальки появляются из икры через 40–50 дней, в зависимости от породы рыбы. Температура воды 9°. Вода пресная, проточная.
Помимо форели здесь разводят также лососевые породы рыбы. Ежегодно рыбное хозяйство выращивает около 5 миллионов красноперой форели и 700 тысяч речной форели, а также свыше 600 тысяч мальков лососевых пород.
Нам демонстрируют также кормление форели чилим-сами и различными мелкими рачками. Вес красноперой форели достигает 8–9 фунтов. Местное рыбное хозяйство не занимается промышленным или коммерческим промыслом, а лишь разводит мальков и снабжает ими различные бассейны страны.
Внимание всех, кто посещает Никко, неизменно привлекает к себе прославленный «Священный мост», окрашенный в яркий, пламенно-красный цвет. Это – стариннейший мост, созданный из дерева и камня; ему минуло три столетия. И хотя он отнюдь не велик по размерам – около тридцати метров длины и восьми метров ширины, по своеобразию линий, оригинальности конструкции, органичности сочетания с общим видом естественного пейзажа «равного ему нет в мире», как говорят японцы. Он едва ли не самый «фотогеничный» мост на нашей планете: существует, пожалуй, не один миллион его снимков и рисунков.
И вот мы, много раз любовавшиеся этим чудом по красочным иллюстрациям, вблизи этого моста. Однако ходить по нему не принято. Лишь один раз в году – в день праздника храма Тосегу – «Священный мост» становится доступным для совершения по нему прогулок. Он существует лишь для любования – подобно тому как любуются, картиной, художественным произведением: «Ветви, что дают прохладу, не рубят».
Мы проводим у «Священного моста», захваченные этим редким зрелищем, несколько часов. Нас также пленяет и «момидзигари» – «любование листьями клена осенью». Как гласит японская поговорка, «обычаи сами складываются». Клен по-японски «мбмидзи» (одно из названий клена по-японски означает «сто дней красный»). Для любования листьями клена в Японии существуют известные районы и места: Никкб, гора Такао, озеро Окутама и другие. Каждое из этих достопримечательных мест имеет свое время для любования кленом, привлекая огромные массы народа из самых различных мест Японии. Примечательно, что в специальных справочниках и путеводителях особо указываются наиболее интересные места и время для любования.
Мы с грустью покидаем Никко, прощаясь со «Священным мостом», который как бы служит воротами из этой дивной горной обители прекрасного. Об этих местах хочется сказать, что они благостны, успокоительны, что в них как бы таится нечто священное. И будто каленные на огне листья момидзи, освещенные неярким солнцем последних дней октября, едва слышно шепчут нам что-то, опускаясь на пестрый ковер под кронами деревьев. Последнее богатство красок природы. Но вот набегает легкий ветерок, и растрепанное им горящее золото листьев будто рассыпается и исчезает, теряя свою радующую глаз привлекательность. К вечеру мы возвращаемся к себе в отель, к теплу камина, в котором пламенеют сухие поленья из разбитой грозой белостволой березы. А за окном желтая луна, как созревший плод, висит над соседним храмом в мглистом вечернем небе.
Ночь в горном отеле прошла как одно мгновение. В комнату ворвался свет, и на стенах появились голубые блики. И в моем сознании воскрес утренний прозрачный луч солнца на бревенчатой стене простого подмосковного сруба, свечение родного края, с которым мы неразлучны в самых далеких странствиях по земле.
Маски и лица
Япония – страна контрастов и неожиданностей, которые обнаруживаются повсеместно. Столетиями царившие традиции и поразительно динамичный модернизм. Беспощадный, обличительный реализм и почти сказочная экзотика пережитков прошлого. И среди всего сложного переплетения этих явлений обращают на себя внимание бытовые нормы поведения, учтивость. Сдержанность, вежливость, взаимный такт – впечатляющая особенность народа, простых японцев, людей в массе. Она обнаруживается повсеместно, во многом – большом и малозначимом. Почтительные поклоны, иногда движение головы, иногда корпуса – хорошо выраженная традиционная учтивость, взаимное уважение, почтительность.
И это всюду – и в сельском захолустье, где по разным обстоятельствам мне приходилось бывать, и в крупных городских центрах. Чувство такта в отношениях с другими, этические нормы, своего рода моральный кодекс прививаются с детства в школе и семье. Детей обучают тому, как надо относиться к старшим, к равным, к младшим, как обращаться к родным и т. п. Любовь к родителям, почитание старших, верность родине, культ дружбы…
В общественных местах, особенно в школе и клубах, можно нередко встретить иероглифические свитки, каллиграфические панно с характерными изречениями: «Человек не должен подчиняться ничему другому, кроме добра и учтивости», «Человек по природе чист», «Добро и вежливость являются частью истинной индивидуальности человека», «Зло и грубость в любой их форме противоестественны». Аналогичные надписи встречаются и в магазинах, кафе, чайных: «Добро и тактичность естественны и присущи человеку».
Вежливость весьма характерна в отношениях людей при исполнении служебного долга или общественных поручений. Особенно это наглядно на примере персонала железной дороги, авиалиний, пароходного сообщения. Слова благодарности за внимание или малейшую услугу не сходят с уст простого японца. Они стремятся всякого одарить любезным взглядом, приветливым словом. Это – норма, привычка.
Вообще у нас еще существуют неточные представления о некоторых вещах в Японии. Мы не перестаем удивляться, когда видим приветливых и доброжелательных продавцов в магазинах, которые одинаково любезны с вами и когда вы приобретаете что-либо, и когда лишь знакомитесь с интересующими вас вещами; шутливых и внимательных кондукторов автобусов, тактичных шоферов такси: не успев остановить машину, он тянет руку, чтобы открыть дверцу, в машине всегда не только включен счетчик, висят забавные безделушки или живые цветы, но у них непременно обнаруживается и сдача и не поднимается рука за чаевыми…
