Сергей Чертопруд - Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева
Первоначально Носенко не хотел перебираться на Запад. Тогда бы ему пришлось оставить за «железным занавесом» свою семью. Да и встречаться в Москве со своими новыми «друзьями» он не хотел. Слишком высокий уровень у его коллег из 1-го отдела ВГУ и 7-го управления (наружное наблюдение) КГБ.
Советский отдел присвоил новому агенту псевдоним Фокстрот, который позже в целях конспирации был заменен на Бармен и еще позже на Донор. ФБР окрестило его «Сэмми».
Почему 20 января 1964 года Носенко решил все-таки уйти на Запад — это остается загадкой и до сих пор. В ту зиму он вновь прибыл на очередную сессию конференции по разоружению. Причем не с пустыми руками. С собой он привез информацию более чем о 300 оперативных сигналах. К тому времени он уже занимал пост заместителя начальника 7-го отдела ВГУ и имел звание подполковника. Тогда он еще не знал, что шеф контрразведки ЦРУ Д. Энглтон уже вынес ему свой приговор: «Провокатор, который работает под контролем КГБ».
Мы не будем подробно останавливаться на причинах, на основании которых был вынесен категорический вердикт. Достаточно сказать, что главную роль в этом сыграл другой советский перебежчик — майор Голицын из резиденгуры КГБ в Финляндии. Этот человек сумел внушить шефу контрразведки ЦРУ «генеральную теорию дезинформации». Во-первых, основная идея Голицына — конфликт между Советским Союзом и Китаем — мираж. На самом деле две державы продолжали дружить. Во-вторых, наличие высокопоставленных советских агентов среди руководителей западных спецслужб. В-третьих, все перебежчики, которые будут опровергать утверждения Голицына, — провокаторы КГБ. И им нельзя доверять. Самое интересное, что Д. Энглтон поверил в этот бред.
Обо всем этом Носенко узнал значительно позже, а пока он сообщил данные на нескольких крупных западных бизнесменов, включая француза, западного немца и израильтянина, которые имели связи на высоком уровне и регулярно выполняли задания КГБ. Потом было подсчитано, что перебежчик предоставил данные на 238 американцев и приблизительно на 200 граждан других стран, которые в той или иной степени были объектами оперативной заинтересованности КГБ. Говоря другими словами, большинство из этих людей рассматривалось в качестве потенциальных объектов вербовки. Хотя это не значит, что всем им предложили сотрудничать с КГБ. Например, Носенко смог назвать только 75 случаев таких попыток в отношении американских туристов и бизнесменов[571].
Однако эффективно воспользоваться этой информацией ФБР и ЦРУ смогли только в 1968 году. Понятно, что за шесть лет многие агенты просто уничтожили все следы своей шпионской карьеры. Поэтому большинство разоблачений Ю. И. Носенко не стали причиной громких скандалов.
Еще один агент, чья карьера могла бы сложиться более удачно, был офицер ГРУ Никнэк. Он проинформировал ФБР и ЦРУ о двух десятках операций в разных странах — США, Великобритании, Франции, Швейцарии, Греции, Индонезии и Японии. Правда, переданные им материалы в течение нескольких лет пролежали в одном из сейфов внешней контрразведки ЦРУ.
В ФБР он фигурировал как Никнэк, в ЦРУ — как Морин, а в ГРУ — как сотрудник оперативно-технического управления ГРУ Н. Д. Чернов. В начале 60-х годов он был командирован в США на должность опертехника нью-йоркской резидентуры. Был завербован ФБР. До своего отъезда в Москву агент провел ряд встреч с американцами и передал им таблетки для тайнописи, применяемые в ГРУ, и ряд фотокопий материалов, которые оперативные офицеры ГРУ приносили ему в лабораторию для обработки. При этом американцы требовали от него фотокопии тех материалов, на которых были пометки: «НАТО», «Военное» и «Совершенно секретно».
Переданные Черновым материалы были весьма ценными для американской контрразведки. Дело в том, что, переснимая документы, полученные резидентурой ГРУ от агентуры, агент передавал сотрудникам ФБР их названия, фотографии титульных листов и номера документов. Это помогало ФБР устанавливать личность агента. Так, например, он занимался обработкой секретного «Альбома управляемых ракетных снарядов ВМС США», полученного от агента ГРУ Дрона, и передал копии этих материалов ФБР. В результате в сентябре 1963 года Дрон был арестован и осужден на пожизненное тюремное заключение.
Также по наводке, полученной от Чернова, в 1965 году в Англии был арестован агент ГРУ Бард. Им оказался Ф. Боссард — бывший офицер королевских ВВС, работавший инженером в британском исследовательском центре управления ракет, которого завербовал И. П. Глазков. О важности для ФБР агента Никнэка говорит тот факт, что отдел разведки ФБР ввел в заблуждение британскую контрразведку (МИ-5), приписав сведения о Боссарде, полученные от Чернова, другому источнику — Топхэту (Д. Ф. Полякову).
Еще один агент — доктор Д. Мартелли, который в 1962 году стал сотрудником Кулхлимской ядерной лаборатории в Англии. О нем сообщил А. И. Кулак, но тогда данных было слишком мало для идентификации шпиона Он был арестован, но в ходе судебного процесса его оправдали.[572]
В Москве Чернов до 1968 года работал в оперативно-техническом отделе ГРУ в фотолаборатории 1-го спецотдела, а потом перешел в международный отдел ЦК КПСС на должность младшего референта За время работы в фотолаборатории ГРУ Чернов обрабатывал поступавшие в Центр и направляемые в резидентуры материалы, в которых содержались сведения об агентуре.
Эти материалы, общим объемом свыше 3000 кадров, он передал сотрудникам ФБР в 1972 году во время зарубежной командировки по линии МИД СССР. Имея на руках дипломатический паспорт, Чернов без особого труда вывез за границу в двух упаковках экспонированные пленки.
После 1972 года Чернов, по его словам, прекратил свои отношения с американцами Но это и неудивительно, так как в это время он начал сильно пить и был изгнан из ЦК КПСС за пьянство и подозрение в утере секретного справочника, в котором содержались сведения обо всех нелегальных коммунистических лидерах. С горя Чернов запил еще сильнее, пытался покончить с собой, но остался жив. В 1980 году после крупной ссоры с женой и детьми он уехал в Сочи, где ему удалось взять себя в руки, а затем поселился в подмосковной деревне и начал заниматься сельским хозяйством.
Но после ареста в 1986 году генерала Полякова Черновым заинтересовались в Следственном управлении КГБ. Дело в том, что на одном из допросов в 1987 году Поляков заявил «Во время встречи в 1980 году в Дели с сотрудником американской разведки мне стало известно, что Чернов передавал американцам тайнописи и другие материалы, к которым имел доступ по роду службы». Впрочем, вполне может быть, что сведения о предательстве Чернова были получены от О. Эймса, завербованного весной 1985 года.
Так или иначе, но с этого времени Чернова стала проверять военная контрразведка, однако никаких доказательств его контактов с ЦРУ обнаружено не было. Поэтому никто из руководства КГБ не находил в себе смелости дать санкцию на его арест. И только в 1990 году заместитель начальника отдела Следственного управления КГБ В. С. Василенко настоял перед Главной военной прокуратурой на задержании Чернова.
Его арестовали и осудили в сентябре 1991 года на 8 лет за шпионаж. Следствие по делу предателя велось в Следственном управлении КГБ крайне поверхностно, с ошибками и просчетами. Возможно это одна из причин низкого срока наказания. Но и его Чернов не отбыл. Через девять месяцев был помилован и вышел на свободу. А вот один из преданных им советских агентов, который передал огромный объем материалов по американским системам наведения ракет, был приговорен к 21 году тюрьмы[573].
Согласно выдержке из судебного дела Чернова, по его вине в 1977 году был осужден на 18 лет тюремного заключения за шпионаж в пользу СССР командующий войсками ПВО Швейцарии бригадный генерал Ж. Л. Жанмер. Он вместе с женой был завербован ГРУ в 1962 году и активно работал до самого ареста. Мур и Мэри были выявлены на основании поступивших в швейцарскую контрразведку данных от одной из иностранных разведывательных служб. При этом, как отмечалось в прессе, информация исходила от советского источника.
В Великобритании с помощью материалов, полученных от Чернова, был арестован в 1972 году младший лейтенант ВВС Д. Бингем. Он был завербован офицером ГРУ Л. Т. Кузьминым в начале 1970 года и в течение двух лет передавал ему секретные документы, к которым имел доступ на военно-морской базе в Портсмуте. После ареста он был обвинен в шпионаже и приговорен к 21 году тюрьмы.
Наибольший урон от предательства Чернова понесла агентурная сеть ГРУ во Франции. В 1973 году ФБР передало полученные от Чернова сведения, касающиеся Франции, своим коллегам из этой страны. В результате розыскных мероприятий, проведенных французской контрразведкой, была раскрыта значительная часть агентурной сети ГРУ, которой руководил С. Фабиев.
