Сергей Есин - Дневник. 2009 год.
А на даче благодатно и светло, но жарко.
18 июля, суббота. Кажется, вчера ребята пили пиво и играли в карты до трех ночи, но утром, как солдат, Маша была уже в огороде и жаждала деятельности. Я хотел утром поработать с дневником, почитать газеты, может быть, даже посидеть над романом. Но день вышел какой-то корявый, скорее по хозяйству, нежели по книгам и бумагам. С собою я всегданакладываю целый рюкзак: здесь кроме компьютера еще и непрочитанные газеты, учебник английского языка, книги для чтения. В лучшем случае что-то почитаю, время уходит, не оставляя следов. Из основного все-таки что-то прописал в дневнике и купил шесть литров молока. Теперь задача съесть все это до отъезда через неделю.
Еду-то еду, но санитарный врач России, член, между прочим, нашего клуба Геннадий Онищенко пугает гриппом. Он даже сказал, что запретил бы все туристические выезды, если бы точно был уверен, что этим удалось бы предотвратить эпидемию свиного гриппа. В свое речи по радио Онищенко даже сказал, что, дескать, лечение каждого больного слишком обходится дорого, деньги на это, дескать, найдут, но в свою очередь это может задержать исполнение каких-то плановых операций. Вот это лирическое отступление почему-то меня испугало и еще раз показало, как ненадежна у нас медицина и что людям, вроде меня, без особой настырности и с чувством вины перед миром, надеяться особенно не на что.
Уже второй день изучаю «Независимую газету» и ее приложение Exlibris. Есть вещи и увлекательные, и неожиданные. Например, последнее прости, которое своему другу, только что навсегда ушедшему Георгию Вайнеру, посылает действующий писатель, претендующий на место в литературе Михаил Ардов, но почему-то подписывает свое прощание как протоиерей Ардов. Мне это напоминает часто встречающиеся на кладбищенских плитах указание или звания, или чина покойного. Если на доске пишут под именем писатель , то значит, здесь похоронен не писатель, а в лучшем случае литератор. И кому сейчас какое дело, состоял ли купец Севрюгин в первой гильдии или в третьей. Изо всех камер-юнкеров мы ведь знаем лишь одного – Пушкина. Должность, слава и известность писателя – его имя.
Но продолжаем чтение. Ожидаемым и подтвержденным оказалось, что Шиш Брянский – это филолог и языковед. Я помню его выступление в Политехническом музее. Или определенная инвектива против Захара Прилепина. Статья идет под заголовком «Сахарный прилипала». В материале есть некий некрасивый намек на вторичность полюбившегося мне романа.
«В один прекрасный день раздел «Научные работы» на сайте Прилепина может пополниться еще одной научной работой под названием «Плагиат Прилепина» Мы ведь не можем исключить, что какому-нибудь филологу придет в голову прочесть друг за другом два романа – «Скины» Дмитрия Нестерова и «Санькя» Захара Прилепина… В свое время, мне довелось брать, –это пишет полюбившийся мне Михаил Бойко, готовивший и интервью с Лямпортом, – у Прилепина интервью. На все вопросы я получил развернутые ответы, и лишь один невинный вопрос был вымаран – о романе Нестерова. А ведь так просто было ответить: нет, не читал».
К этому можно было бы и прислушаться, но кто тогда писал почти гениальный роман «Патологии»? Все это меня могло бы удивить, если бы я не знал, сколько с точки зрения филолога-обывателя вторичного в пушкинском «Евгении Онегине». Уже гениальное название «Санькя» – это не «Скины»; впрочем, роман Нестерова постараюсь прочесть. Но в этой же статье Михаила Бойко есть занятнейший пассаж. Бойко борец, солидаризировавшийся с крутыми либералами, для которых влияние Прилепина на публику – это равно самоубийству. «Плохо и то, что с критикой Прилепина до сих пор выступали почти исключительно совсем уж сомнительные авторитеты вроде Петра Авена, Валерии Новодворской или Тины Канделаки. Пытается бороться с оголтелой раскруткой Прилепина Наталья Иванова. Но вот оно, следствие многолетней ангажированности: когда Наталья Иванова говорит абсолютно правильные вещи – ей уже никто не верит».Это гвоздь, заранее забитый в крышку…
19 июля воскресенье. Боже мой, какой необыкновенный, как в детстве, длинный, бесконечный день. Довольно рано после бани лег спать, а значит, и рано проснулся. Как всегда у меня в сознании десяток неотложных дел и забот. Надо бы сделать зарядку, и надо полить огород, и надо принять лекарства, их пять. И почисть зубы – это тоже проблема, а не лучше ли принять душ, потому что в бойлере еще есть горячая вода? А если выпить молока или съесть йогурт, то хорошо ли и полезно после этого делать зарядку? А роман стоит, и ведь последняя седьмая глава – закончить и с плеч долой, а еще надо бы вместе с Володей на фасаде закрыть сайдингом карниз, который прежде забыли.
Умер Савва Ямщиков.
20 июля, понедельник. Где мой отпуск? Вот и сегодня пришлось рано иорганизованно вставать, чтобы ехатьна экзамен по этюду. Народу, особенно на прозе, было много и, как обычно, Оксана Лисковая все хорошо подготовила. На этот раз темы были напечатаны на отдельных карточках и в таком виде раздавались абитуриентам, т. е. не писали на доске. Моя старая мечта осуществилась. Теперь еще Светлана Викторовна всем студентам 1-го сентября раздаст расписание занятий, и мое сердце успокоится. БН выправил все грамматические ошибки в моих наметках, кое-что подкорректировал и дополнил мои предложения своими добавками. В прозе появились восьмая и девятая темы – «Как бы вы написали современных «Отцов и детей»?» и «Можно ли войти дважды в одну и ту же реку?» В публицистике ушла тема «Русский язык как восьмое чудо света», но появились две новых: «Печально я гляжу на наше поколенье…» и «Поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан…» (Н. Некрасов). В поэзию перекочевало «восьмое чудо света» из любимого БН Достоевского: «Прав ли Смердяков «зачем умному человеку» писать стихи и рифмовать свою речь?» Критика обогатилась такими темами: «Красота спасет мир», «Критик – кто он? Властитель дум? Обслуга власти и деньги имущих? Посредник между писателем и читателем?» и «Кто сегодня представляет «темное царство» и «луч света в нем»?» На последний вопрос и я бы не нашел ответа.
В институте покрутился почти до четырех, пришлось проверить несколько этюдов за С. Куняева и И. Волгина, ходил с ректором обедать. С некоторым ужасом думаю об апелляциях по этюдам, которые начнутся в среду.
Дома написал небольшую заметочку для «Литгазеты» и отослал Лене Колпакову. Напечатают ли?
В Литинституте два юбилея. Конечно, я вряд ли взялся за сведения двух значительных праздников в одну небольшую заметку, если бы средства массовой информации, хоть как бы это отметили. Все деликатно промолчали, хотя оба юбиляра– Наталья Александровна Бонк и Лев Иванович Скворцов– принадлежат к самому сокровенному слою русской интеллигенции, который и называется культурной элитой. Надеюсь, что выручит, как всегда, «Литературная газета».
Н. А. Бонк – это тот легендарный автор того замечательного учебника, по которому – я обращаюсь к шестидесятникам и даже к пятидесятникам, конечно, не говоря уже о следующих поколениях – все мы учили или даже выучили английский язык. Мне иногда раньше даже казалось, что Н. А. просто этот язык придумала. На ее боевом счету также бесчисленное количество российских дипломатов, потому что прежде чем стать профессором Лита, Н. А. долгие годы работала в Академии внешней торговли. Нынешнее поколение тоже добрым словом поминает действующего профессора Лита, одного из основных авторов нового учебника «Английский шаг за шагом». Не будем говорить здесь, во скольких странах Н. А. Бонк побывала, кого учила и кому переводила. Мне тоже повезло, когда несколько лет назад я побывал вместе с Н. А. в Дании, Швеции и Норвегии. Такую ясную, дистиллированную и четко артикулированную речь я слышал только из уст Елизаветы Второй, английской королевы. Эти дамы, кажется, почти ровесницы.
Л. И. Скворцов – уроженец города Суздаля, знаменитый лингвист, ему исполнилось 75 лет. Его имя широкой публике известно как имя постоянного редактора Словаря С. И. Ожегова. Л. И. ученик этого выдающегося словарника. Причем ученик, который не примазывается к славе учителя, становясь соавтором, а просто выполняет свой долг. В 2006 году Л. И. стал автором «Большого толкового словаря правильной русской речи». Это выдающаяся работа ученого, еще ожидающего достойного увенчания. На моей полке «Большой толковый» стоит с такой дарственной надписью: «Дорогой Сережа! Я уже говорил, а теперь и напишу: 80% этой книги – твоя заслуга (что делал мне поблажки для работы). Спасибо тебе. И еще:
Я думаю, сказать не будет лишним,
Дополнив стих Высоцкого своим:
Не стыдно нам предстать перед Всевышним,
