Не говори маме - Юлия Сергеевна Соколова
Мы неслись со всех ног, забежали в спальню и спрятались под кроватью. Мимо проходила одна из старших сестер. Она увидела нас, высмеяла, обозвала дурами. Так мы пролежали около часа. Потом подруга сказала, что если не вернется домой, мама ее убьет. Телефонов тогда не было, мы не могли попросить родителей встретить нас. Дрожа от страха, мы вышли во двор и увидели силуэт того мужчины. Он стоял у забора и курил в темноте, ждал. Подругу я вывела через заднюю калитку и пообещала смотреть, пока она не доберется до дома. Она добралась.
С той ночи мы решили держать все в секрете, и когда видели машину агронома прятались в кусты. У родителей моей подруги агроном больше не появлялся».
КОММЕНТАРИИ К ДЕВЯТОЙ ГЛАВЕ
Сообщники насилия Н. и ее подруги:
1. Государственная система.
Любая информация о педофилах тщательно скрывалась и не освещалась в СМИ. В Советском Союзе мало кто мог подумать о существовании такой угрозы для детей. Большинство родителей не представляли, что их дети могут стать жертвами растления. Интернета не было, информация распространялась намного медленнее и была ограничена строгой цензурой.
2. Родители Н. и ее подруги.
Не проявляли интереса к личной жизни детей, не знали, с чем дети сталкиваются. Постоянно работая, не поддерживали контакт с дочерьми. В обеих семьях были конфликты между отцами и матерями.
3. Старшие братья и сестры.
Н. не могла ни с кем из них обсудить проблему. Между братьями и сестрами не было дружбы. Девочка решила, что если расскажет родным, ей не поверят или высмеют.
ПОСЛЕДСТВИЯ СЛУЧИВШЕГОСЯ, С КОТОРЫМИ Н. ПРИШЛА В ТЕРАПИЮ
Неуверенность в себе, постоянное сомнение в верности своих решений, накопленная усталость от грубого отношения мужа. Низкая самооценка, расстройство пищевого поведения. Чувство вины за то, что не рассказала родителям о педофиле.
Н. переживала за его возможных жертв всю жизнь. Став взрослой, Н. поняла значение слов «многих девочек научил, тому, что нужно делать с голыми мужчинами». Скольких он покалечил?
Она волновалась за внуков, видела в них свои комплексы и неуверенность. Думала о том, как они переживут встречу с жестокостью мира, старалась во всем быть им учителем и близким другом.
Терапия прошла продуктивно. Н. стала смелее и увереннее. В отношениях с мужем она смогла выстроить личные границы. Он перестал ее терроризировать и подавлять. На работе она начала принимать участие в профессиональных конкурсах. Стала ездить на курсы повышения квалификации, несмотря на недовольство мужа. Много хороших перемен случилось с Н. благодаря терапии.
Во время работы с ней и я тоже задавалась вопросом, сколько жертв за десятки лет было у того агронома. Мы никогда об этом не узнаем. Но может эта история знакома вам? Позже, Н. рассказала мне о судьбе второй девочки.
Подруга Н. – терапию не проходила. Возможно, просто не знала, что это помогает. Она вышла замуж за алкоголика, который бил ее и сына. Муж, в итоге, повесился. А сын, во время службы в армии столкнулся с ужасами дедовщины. Там он закончил жизнь самоубийством.
Н. была на похоронах сына подруги. Та рассказала, что потеряв мужа и сына, осознала – это последствия пережитого ею в детстве растления. Всю жизнь она болезненно вспоминала травмирующий опыт. Жила с ощущением собственной неполноценности и стыда. Считала, что передала сыну комплекс жертвы, поэтому в армии над ним издевались.
РЕКОМЕНДАЦИИ К ДЕВЯТОЙ ГЛАВЕ
Что делать, чтобы дети не попали в такую ситуацию:
• Вы должны знать круг общения своих детей, куда и к кому они ходят.
• Задавайте вопросы о том, было ли что-то странное, непонятное, пугающее в их общении с другими людьми.
• Создавайте в семье доверительную, безопасную атмосферу. Дети не должны испытывать страх пере вами. Они имеют право на ваше внимание и защиту.
Глава 10
Их было двадцать пять
А. пришла ко мне в 47 лет. Жаловалась на лишний вес, плохие отношения с мужем, пожилыми родителями и своими детьми. А. руководитель департамента в банке. Много работает. Замкнутая, ведет себя осторожно, недоверчива. Я стала ее первым психологом.
РАССКАЗ А.
«Когда мне было семь лет, осенью, после школы нас отвозили в пригородный колхоз, чтобы мы принимали участие в сборе урожая – трудовая, советская практика. Пожилой школьный завхоз, который там за нами присматривал, позвал меня в лес.
Я пошла за ним, думала, ему нужна помощь – например, собрать веток для костра. В лесу он схватил меня и начал трогать за грудь, в паху, целовал меня, засовывал мне в рот свой язык. Поборов оцепенение, я смогла вырваться и убежать.
На следующий день после школы, когда за нами снова приехала машина, я отказалась ехать, притворилась больной. Мать начала выяснять, что со мной случилось. Я призналась ей. В ответ, мама, целиком преданная партии, стала бить меня и кричать: «Не наговаривай на уважаемого человека! Не ври! Ты не имеешь права!»
Через неделю мама решила пойти в школу и спросить того мужчину, правду ли я сказала. Он при ней и моих одноклассниках начал меня ругать, называл лгуньей, спрашивал, как я могу быть такой подлой девочкой. Тогда я решила, что сама виновата и не так все поняла. Со мной никто не поговорил и никто не заступился.
Когда мне было 15, я возвращалась из школы – училась в вечернюю смену. На меня набросился неизвестный мужчина, он утащил меня за ближайший дом у дороги и там изнасиловал.
Я громко кричала. Улица была оживленной, в это время люди возвращались с работы. На мои крики никто не отреагировал. У него был нож, он держал его у моего горла, но я продолжала звать на помощь.
В тот раз я четко поняла, если никто за меня не заступается – со мной что-то не так. Единственное, что я должна сделать – это выжить. Такая мысль меня посетила в 15 лет, с ней я стала жить.
В 18 меня изнасиловали сразу трое мужчин. Это случилось на студенческой вечеринке.
В течение следующих десяти лет изнасилования повторялись. Хотя я живу в хорошем, приличном районе.
Следующий эпизод произошел, когда я была в командировке. Вечером, после курсов повышения квалификации я возвращалась в отель. У гостиницы мне преградили путь несколько мужчин. Избили. Сломали нос, выбили зубы,
