С. Волков - Русский офицерский корпус
Русская медицинская наука в значительной степени была обязана своим развитием представителям военной медицины — военным врачам (в том числе выпускникам Военно–медицинской академии). Среди наиболее известных из них — Г. И. Архангельский, А. Г. Бахерахт, Л. Г. Беллярминов, Е. Т. Белопольский, П. Ф. Боровский, А. А. Бунге, С. Е. Бурштын, И. X. Вельцин, Н. А. Вельяминов, Я. В. Виллие, К. Н. Виноградов, Ф. Б. Вольф, И. Т. Глебов, Н. П. Гундобин, А. П. Доброславин, П. А. Дубовицкий, В.В. Заглу–хинский, О. И. Кальнинг, М. Я. Капустин, Н. К. Карпинский, П. 3. Кондоиди, А. Я. Крассовский, А. И. Лебедев, В. А. Левашев, Н. Н. Мари, Г. М. Орреус, Т. П. Павлов, В. В. Пашутин, Н. И. Пирогов, П. П. Потираловский, М. Я. Преображенский, В. А. Ратимов, К. К. Рейер, Г. Г. Скориченко–Амбодик, М. С. Субботин, Д. К. Тарасов, B. Н. Тонкое, Н. И. Торопов, Ю. К. Трапп, А. А. Чаруковский, Р. C. Четыркин, Я. А. Чистович, И. И. Энегольм.
Поскольку военное дело всегда было связано с разработкой вооружений, то неудивительно, что и в области технических наук, среди людей, сделавших важнейшие изобретения и технические усовершенствования, мы встречаем немало представителей офицерского корпуса. Это были, например, П. П. Аносов, М. А. Бонч–Бру–евич, Д. И. Журавский, Н. А. Забудский, Н. В. Калакуцкий, В. Л. Кирпичев, К. И. Константинов, С. И. Мосин, Н. П. Петров, Е. П. Тверитинов, А. 3. Теляковский, В. М. Трофимов, Д. К. Чернов, В. Н. Чиколев, П. Л. Шиллинг фон Капштадт, А. И. Шпаковский, П. Н. Яблочков.
Наконец, и в области гуманитарных наук среди наиболее известных историков, филологов, экономистов многие носили военный мундир; к ним относятся, в частности, И. Н. Болтин, В. Н. Татищев, Д. П. Журавский, Н. К. Шильдер, князь М. М. Щербатов, В. И. фон Даль, А. А. Киреев, А. С. Шишков, А. Д. Чертков, А. С. Хомяков, Н. А. Львов, К. Н. Леонтьев и многие другие. Не случайно поэтому, что среди членов Академии наук насчитывалось не менее сотни ученых, служивших офицерами или носивших генеральские и адмиральские чины.
Связь офицерства с русской наукой и культурой и его значение для них обрисуется еще более зримо, если вспомнить, что огромное число, многие сотни русских ученых и деятелей культуры происходили из офицерских семей. Если брать наиболее известных и выдающихся представителей естественных, точных и технических наук, то среди них можно назвать Д. Н. Анучина, А. И. Воейкова, А. А. Иностранцева, А. В. Клоссовского, И. В. Мушкетова, В. А. Обручева, А. П. Павлова, Н. А. Северцова, П. П. Семенова–Тян–Шанского, Е. С. Федорова, К. К. Гедройца, Ф. А. Бредихина, С. В. Ковалевскую, Д. М. Перевощикова, Д. А. Лачинова, Д. А. Гольдгаммера, Н. А. Умова, В. Я. Буняковского, А. М. Бутлерова, Н. С. Курнакова, В. В. Марковникова, Л. А. Чугаева, Н. Н. Бенардоса, М. К. Курако, Ю. В. Лермонтову, В. И. Беляева, И. П. Бородина, Н. Ф. Гамалею, А. Я. Гордягина, Л. О. Даркшевича, В. В. Заленского, Д. Н. Кайгородова, Н. М. Книповича, В. Л. Комарова, А. Н. Краснова, Н. И. Кузнецова, Н. В. Насонова, А. М. Никольского, А. Д. Нордмана, П. С. Палласа, С. М. Переяславцеву, И. А. Порчинского, В. В. Рейнгарда, Д. И. Ахшарумова, В. К. Высоковича, Г. А. Захарьина, барона Э. Ф. Руссова, И. М. Сеченова, А. С. Фаминцына, С. А. Усова, Н. А. Холодковского, И. Д. Чистякова и других. Да и среди ученых последующего советского периода было множество выходцев из семей русских офицеров (среди наиболее известных, например, А. Е. Ферсман, П. Л. Капица, А. Л. Чижевский, Е. О. Патон, Б. М. Козо–Полянский, Н. П. Кренке и другие). Среди знаменитых представителей гуманитарных наук из военных семей вышли такие ученые, как Н. Я. Данилевский, Ал–др Н. и Ал. Н. Веселовские, М. М. Ковалевский, П. Г. Редкий, К. Д. Ушинский, Л. А. Кавелин, А. Ф. Шафонский. К. С. Веселовский, И. И. Янжул, A. Ф. Бычков, В. С. Иконников, Д. А. Корсаков, Д. В. Поленов, В. B. Радлов, П. А. Висковатов, Е. В. Аничков, И. М. Каманин, Н. Н. Любовнч и многие другие.
Если обратиться к сфере литературы и искусства, то увидим примерно такую же картину. Особенно это касается русской литературы. Абсолютное большинство наиболее значительных ее представителей либо сами служили офицерами, либо происходили из офицерских семей. Как хорошо известно, офицерами были Г. Р. Державин, М. Ю. Лермонтов, граф А. К. Толстой, А. А. Фет, Ф. М. Достоевский, граф Л. Н. Толстой, сыновьями офицеров — И. А. Крылов, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, М. Е. Салтыков–Щедрин и т. д. Вообще же среди тысяч русских литераторов XVIII — начала XX в. таких насчитывалось более трети, причем среди писателей XVIII в. офицеры или выходцы из офицерских семей составляли не менее 42,8%, среди писателей XIX — начала XX в. — не менее 30,5%{323}. Если учесть, что офицерство составляло в населении страны сотые доли процента, эти цифры следует признать огромными.
Среди деятелей музыкальной и театральной культуры также встречается немало лиц, носивших офицерские погоны. Среди них A. О. Аблесимов, М. П. Азанчевский, Н. И. Александров, Ф. М. Дубянский, В. И. Касторский, И. П. Котляревский, Ц. А. Кюи, Н. С. Мартынов, В. А. Крылов, Ф. Г. Орешкевич, Н. М. Пановский, М. О. Петухов, И. П. Прянишников, А. И. Слепушкин. В. А. Теляковский, Г. Н. Тимофеев. Н. С, А. Н.. С. Н., Н. А.. М. А. и Н. . Титовы, П. А. Трифонов, Н. Н. Фигнер, А. Ф. Христианович, князь А. А. Шаховской, граф А. Д. Шереметев, барон К. К. Штакельберг, Н. Г. фон Дервиз (Энде), Л. Г. Яковлев, Н. П. Яхонтов и другие. Из военных семей происходили такие известные деятели, как. например, П. И. Бларамберг, А. Е. Варламов, В. Г. Каратыгин. Д. М. Леонова, К. А. Марджанишвили, Н. Я. Мясковский, С. B. Рахманинов, В. И. Сафонов, А. С. Фаминцын и другие. Среди театральных деятелей начала XX в. насчитывалось около ста лиц, бывших офицерами или выходцев из военных семей{324}. Наконец, и среди русских художников и скульпторов некоторая часть тоже служила офицерами (как, например, А. П. Боголюбов, В. В. Верещагин, П. А. Федотов, Н. А. Ярошенко, бароны П. К., М. К. и М. П. Клодты фон Юргенсбурги) или происходила из офицерских семей (например, И. Я. Билибин, П. М. Боклевский, М. Н. Воробьев, М. А. Врубель, М. Б. Греков, И. С. Ефимов, А. Д. Захаров, Ф. Ф. Каменский, О. А. Кипренский, В. В. Лишев, П. В. Митурич, Л. К. Плахов, К. А. Савицкий, Г. И. Семирадский, В. И. Суриков, В. А. Щуко и другие).
Примеры можно продолжать и продолжать, но вряд ли вызывает сомнение тот факт, что русское офицерство как в целом, так и через отдельных своих представителей было неразрывно связано со всеми областями отечественной культуры, было частью творившего ее социального слоя и внесло огромный вклад в ее развитие. Какую бы сферу культурной жизни России мы ни взяли, всюду оставили благотворный след люди в золотых погонах, выпускники кадетских корпусов и военных училищ.
Заключение
Русский офицерский корпус, на протяжении двух с лишним столетий объединявший все лучшее, что было в стране, и служивший опорой российской государственности, не пережил этой государственности и погиб вместе с нею в разразившейся национальной катастрофе. Понесший огромные потери в мировой войне, он стал затем главным объектом красного террора, и десятки тысяч его представителей нашли свой конец во рвах и подвалах «чрезвычаек». Гражданская война покончила с русским офицерством как социально–профессиональным слоем российского общества. Несколько десятков тысяч его представителей, до конца сражавшихся за Великую, Единую и Неделимую Россию и уцелевшие в этой борьбе, оказались за рубежом, рассеявшись по всему миру. Еще несколько десятков тысяч (в том числе служивших в Красной Армии) остались на родине, но к концу 20 — началу 30–х гг. их в несколько волн репрессировали. Сотни, пользовавшиеся доверием властей, дожили до конца 30–х, но после очередных чисток из них остались десятки.
Судьба русского офицерства глубоко трагична и заслуживает отдельного обстоятельного разговора. Здесь же хотелось особо сказать о традициях русского офицерства. В первые годы правления большевистской власти ни о каких таких традициях, понятно, речи идти не могло. Новая власть не только не нуждалась в них, но была откровенно враждебна к любым проявлениям не только внутреннего, но и внешнего родства своего комсостава с русским офицерством. Памятники русским полководцам по всей стране уничтожали, надгробные плиты воинских кладбищ пошли на мощение дорог, а человек в золотых погонах надолго сделался символом и воплощением абсолютного зла. Поистине, не было в 20–30–х гг. более ненавистной фигуры и образа, чем образ русского офицера. Быть «бывшим офицером» или находиться в родстве с ним означало носить на себе каинову печать отверженности, быть не то что человеком «второго сорта», а элементом почти преступным. Ненависть к русскому офицерству была столь сильна, что даже во второй половине 30–х гг., когда обозначился объективно вынужденный переход к пониманию национально–государственных задач и вследствие этого появились некоторые элементы, свойственные старой русской армии (введение персональных воинских званий, восстановление казачьих войск), отношение к офицерам осталось прежним. О «реабилитации» русского офицерства не было и речи.
