Анджела Стент - Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений
В Белом доме предполагали, что коль скоро Медведев не стал бы предпринимать ни одного значимого шага без одобрения Путина, политика России в отношении США после возвращения в Кремль Путина пойдет тем же курсом. Нет сомнений, что представители власти США высказывали такую надежду своим российским коллегам. А когда выяснилось, что это предположение ошибочно, в Белом доме стали ломать голову: в чем же причина непоследовательного отношения России к Америке?
Со временем стало понятно, что путинская политика в отношении США чем дальше, тем теснее увязывается с внутренней политической ситуацией в обеих странах. Американо-российские отношения еще больше ухудшились в конце 2012 года, когда обе палаты Конгресса одобрили закон, призванный наказать российских чиновников и российские компании за нарушение прав человека. «Закон о правосудии для Сергея Магнитского» был принят как реакция на смерть в следственном изоляторе Москвы 37-летнего юриста Сергея Магнитского, который вскрыл крупномасштабные хищения, совершенные российскими правоохранителями и налоговиками. Утверждалось, что в СИЗО Сергею Магнитскому отказывали в медицинской помощи и подвергали пыткам, однако ни один из предполагаемых виновников этих преступлений так и не был предан суду{700}. Более того, Магнитского судили посмертно.
В декабре 2012 года, невзирая на все сомнения, возникшие в Белом доме, президент Обама подписал «Закон Магнитского», предусматривающий визовые санкции в отношении причастных к смерти Магнитского, а также замораживание их активов в США. Закон позволяет дополнять список лиц, в отношении которых вводятся санкции, именами тех, кто будет сочтен причастным к «внесудебным убийствам, пыткам или иным тяжким нарушениям прав человека»{701}.
Российская сторона высказывала резкие возражения против «Закона Магнитского» и грозилась в отместку составить собственные санкционные списки. Посол России в США Сергей Кисляк написал о «Законе Магнитского», что «нежелание проявить уважение, выслушать аргументы и работать над построением нормальных отношений, конечно же, удручает. Наши страны заслуживают лучшего»{702}. Когда же законопроект о Магнитском обрел силу закона, Путин заметил, что «это очень плохо. Это само по себе отравляет наши отношения [с США]»{703}.
Дальнейшая реакция России на «Закон Магнитского» вызвала удивление у американских властей. Государственная дума приняла так называемый «Закон Димы Яковлева», по имени российского мальчика, умершего в семье своих приемных американских родителей. Закон наложил запрет на усыновление американцами российских детей-сирот{704}. До введения запрета американцы усыновили 60 тысяч российских детей. Кремль также объявил, что составляет свой черный список чиновников и представителей государственной власти США, виновных в нарушении прав человека, и отныне запрещает им въезд на территорию России{705}. Кроме этого, Россия предприняла весьма необычный шаг – выслала из страны американского дипломата, которого заподозрила в шпионаже, причем российское телевидение показало, как его арестовывали, а также якобы принадлежавший ему светлый парик{706}.
Массовые протесты против Путина в российских городах и тот факт, что в Москве и некоторых других городах за его переизбрание не проголосовало большинство избирателей (победу на выборах Путин получил в основном за счет голосов провинциального рабочего класса), явно подтолкнули президента к решению разыграть антиамериканскую карту, чтобы укрепить симпатии населения и вернуть себе полный политический контроль. В свете этого после президентских выборов Россия приняла ряд законодательных мер, призванных оказать давление на гражданское общество, представителей несистемной оппозиции и их зарубежных сторонников. Каждую российскую НКО, получающую финансирование из зарубежных источников, обязали зарегистрироваться в качестве «иностранного агента». Сам этот термин воскрешал в памяти зловещий смысл, который вкладывался в него в советские времена. Закон ударил по финансированию целого ряда вполне солидных и устоявшихся НКО, таких как Московская Хельсинкская группа и широко признанная в мире правозащитная организация «Мемориал»{707}. В ответ на принятие закона об НКО Национальный демократический институт и Международный республиканский институт[66] перенесли свою деятельность из России в страны Балтии. Россия же аннулировала соглашение о сотрудничестве между правоохранительными органами и службами наркоконтроля России и США{708}. Москва потребовала также прекратить деятельность Агентства по международному развитию (USAID) в России; USAID работало в России два десятка лет и выделило помощь в общей сложности на $2,6 млрд{709}. Россия приняла также ряд законов, ограничивающих свободу в интернете под предлогом «борьбы с экстремизмом», перевела клевету в разряд уголовных преступлений и ввела неподъемные штрафы за участие в несанкционированных митингах. Был принят также спорный закон, запрещающий «пропаганду гомосексуализма», и расширено понятие государственной измены, под которое теперь можно было подвести оказание помощи иностранным организациям{710}.
Россия объявила также, что не заинтересована в продлении соглашения по программе совместного уменьшения угрозы Нанна – Лугара, которая в предшествующие 20 лет была краеугольным камнем американо-российских отношений. Российская сторона заявила, что соглашение отражает неравноправие в отношениях двух стран, существовавшее в 1990-е годы, и позже согласилась начать переговоры по новому соглашению, в котором России отводилась бы иная роль. Администрация Обамы взялась за проработку такого соглашения, которое позволило бы США и России сотрудничать по проблемам нераспространения ядерного оружия в третьих странах{711}.
Приоритеты России нашли отражение в новой Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной президентом Путиным в 2013 году. В Концепции утверждалось, что Запад слабеет и все больше дестабилизирует международную систему и что Россия играет уникальную роль в многополярном мире. Концепция подчеркивала, что главным внешнеполитическим приоритетом России являются СНГ и создание Евразийского экономического союза бывших советских республик, и указывала на необходимость подведения под диалог с США «солидного экономического фундамента»{712}. В выступлении на коллегии Министерства обороны Путин обвинил США в том, что своей программой противоракетной обороны и расширением НАТО они подрывают стратегический баланс сил, и привел аргументы в пользу наращивания военной мощи России{713}.
Словесные выпады против США следовали один за другим. Помимо последовательного введения ограничений в гражданском обществе и остановки работы зарубежных институтов, еще со времен распада СССР поддерживавших установление демократии на российской почве, Путин твердо вознамерился продемонстрировать всем, что Россия как полностью суверенное государство, чья экономика эффективнее, чем у многих других стран, больше не нуждается в какой бы то ни было финансовой помощи Америки.
На все эти внутриполитические события в России администрация Обамы отвечала сдержанно. В период президентской кампании в США Россия играла незначительную роль. Кандидат от республиканской партии Митт Ромни в ходе своей кампании порицал Обаму – что звучало странно и архаически, – за проявление мягкотелости по отношению к Кремлю. Россия, по мнению Ромни, «геополитический противник номер один» для США, поскольку «отстаивает на международной арене интересы самых худших режимов»{714}. На протяжении года, предшествовавшего президентским выборам, администрация Обамы громче обычного критиковала российские власти за ужесточение мер против оппозиции в ответ на замечания справа и слева, что Белый дом игнорирует путинские репрессии. Зато на словесные нападки со стороны России администрация Обамы после выборов реагировала достаточно спокойно. Сложилось общее мнение, что США мало чем могут повлиять на действия администрации Путина внутри страны, тогда как у Вашингтона есть важные международные дела, которые нужно обсуждать с Россией.
После перевыборов Обамы главной задачей его администрации стало поддержание сложившегося после перезагрузки статус-кво, прежде всего по афганскому и иранскому вопросам, а также поддержание готовности России к сотрудничеству по Сирии. США по-прежнему намеревались искать общий язык с Москвой по программе ПРО и дальнейшему контролю над вооружениями, не возлагая на это, впрочем, больших надежд. Пока отношения Вашингтона и Москвы колеблются в диапазоне от двойственности до враждебности, возможностей для их качественного улучшения не так уж много{715}.
