Дональд Маклахлан - Тайны английской разведки (1939–1945)
Документ, отражающий взгляды на эти вопросы, имел важное значение, потому что предопределил занятие союзниками Северной Африки. Когда начнется обстрел южных районов Англии ракетами и беспилотными самолетами (осень 1943)? И так далее. В решении подобных вопросов три головы были лучше одной.
Предварительная работа по сбору разведывательной информации относительно таких проблем, обсуждение этой информации и составление выводов осуществлялись для объединенного разведывательного комитета (когда он полностью развернул свою деятельность) объединенным штабом (или подкомитетом), который состоял из старших офицеров и их помощников, представлявших начальников разведывательных управлений адмиралтейства, военного министерства, министерства авиации, а также министерства иностранных дел и министерства экономической войны. День за днем члены подкомитета терпеливо и всесторонне обсуждали какой-то вопрос (у их начальников времени для такого обсуждения не было), а когда достигалась договоренность, то требовалось еще в течение часа или двух убеждать начальников разведывательных управлений в правильности общих выводов и в том, что если начальник управления не соглашался, то он явно допускал ошибку. Поскольку начальники разведывательных управлений часто сталкивались с неблагоприятными выводами относительно действий руководителей данного вида вооруженных сил (выводы эти находили отражение в рассылаемых широкому кругу лиц документах), процесс этот не всегда был легким и приятным.
Однако с течением времени адмиралы, генералы и вице-маршалы авиации научились воздерживаться от оценки до того момента, когда капитаны 1 ранга, армейские полковники и полковники ВВС выработают общее мнение. Нет сомнения, что эта работа по совместной оценке разведывательной информации во многом ослабила межведомственное соперничество и создала предпосылки для объективного изучения и рассмотрения общих проблем. Немецким штабным органам и службам добиться этого так и не удалось.
Один из представителей военно-морской разведки в объединенном разведывательном штабе вспоминает, как какой-то документ, в котором было очень заинтересовано военное министерство, пришлось переделать, так как при обсуждении проекта этого документа отсутствовал представитель министерства экономической войны. Нужно было решить, будет ли развиваться немецкое наступление из южных районов России через Кавказ и Турцию к Среднему Востоку. Сделанные выводы казались разумными до тех пор, пока представители министерства экономической войны не указали, что все запасы угля для железных дорог Турции находятся у западной оконечности железнодорожной сети и поэтому недоступны для противника, продвигающегося с востока. Таким образом, все расчеты времени, имеющегося подвижного состава, а также предположения о работе одноколейной дороги и необходимости доставки угля из Центральной Европы оказались ошибочными. Нет, видимо, необходимости отмечать, что второй вариант документа содержал вывод, в корне отличающийся от выводов в первом варианте.
В работе комитета главный вид вооруженных сил был практически не более чем первым среди равных. Перед объединенным разведывательным комитетом и его вспомогательными органами редко вставал сугубо морской вопрос. Однако адмиралтейство внимательно следило за тем, чтобы в том или ином решении не упускались из вида такие вопросы, как абсолютная зависимость Великобритании в доставке нефти от морских коммуникаций и влияние, оказываемое планами десантных операций на количество эскортных кораблей, которые можно было бы при этом использовать для борьбы с подводными лодками противника. Оценка численности сил противника и его намерений, подписанная объединенным разведывательным комитетом, принималась комитетами начальников штабов в Лондоне и Вашингтоне всерьез и, несомненно, влияла на распределение ресурсов союзниками. Если, например, комитеты начальников штабов считали, что действия бомбардировочного командования нанесут серьезный ущерб моральному состоянию вооруженных сил и населению Германии, то попытки адмиралтейства получить большее число самолетов для авиации берегового командования или добиться признания первоочередности военно-морских объектов в числе задач бомбардировочного командования к успеху не приводили.
Таким образом, некоторые оценки военно-морской разведки могли быть сочтены представителями ВВС завышающими дальность действия японской авианосной авиации в Юго-Восточной Азии. Бывали такие случаи, когда практически все министерства и ведомства не соглашались с выводами комитета. Например, комитет по своей инициативе дал прогноз, согласно которому нападение Германии на Советский Союз должно было произойти в период между 20 и 25 июня.
Как заявил представитель ВМС в комитете (в то время капитан 1-го ранга Пэтон), «начальники разведывательных управлений и начальники штабов сочли нас сумасшедшими и лунатиками».
Представитель министерства иностранных дел Кэвендиш-Бентинк, председательствовавший на заседаниях объединенного разведывательного комитета, где присутствовали начальники разведывательных управлений видов вооруженных сил и их коллеги из других министерств, пишет:
«В начале 1941 года, в марте или в конце февраля, мое внимание привлекли сообщения из Польши о том, что немцы увеличивают длину взлетно-посадочных полос на аэродромах Польши и укрепляют их покрытие. Я подумал, что это вряд ли делается для нужд гражданского воздушного флота. Чуть позднее мы получили информацию о том, что немцы начали снова субсидировать антисоветские организации на Кавказе. Эти факты побудили меня предложить коллегам по объединенному разведывательному комитету, чтобы наш штаб занялся составлением доклада по вопросу о возможности нападения Германии на Советский Союз.
Доклад был составлен на основе различной информации помимо упомянутых двух фактов. Хорошо помню, как офицер, секретарь объединенного разведывательного комитета, заявил мне, что наш штаб сошел с ума, предсказывая, что немцы в скором времени нападут на Россию.
Когда я сказал ему, что предложение о подготовке доклада — моя инициатива, офицер бросил на меня презрительный взгляд (к таким взглядам я постепенно привык за период с 1939 по 1945 год). Насколько мне помнится, потребовалось некоторое время, чтобы убедить комитет начальников штабов в намерении немцев напасть на Россию.
Примерно 10 июня я провел около получаса в кабинете Антони Идена в министерстве иностранных дел».
Как же появился столь влиятельный орган? Сегодня объединенный разведывательный комитет является фактически хозяином английской разведывательной машины. Тридцать лет назад ему было меньше года от роду. В настоящее время даже тем, кто работал в комитете в тот первоначальный период, трудно понять, как можно было осуществлять военное планирование (не говоря уже об обсуждении внутренней и внешней политики) без какой-то «встречи умов», без какого-то фильтра, через который проходила бы вся информация, без какого-то процесса систематизации и обобщения данных. И все же это было так, пока не началась война. Тем или иным путем несогласованная информация из специальной разведки министерства иностранных дел, военных ведомств, из крупных газет доходила через секретариаты до более высокопоставленных лиц.
Однако такой неофициальной системе были присущи серьезные изъяны и недостатки. Слухи, распространяемые враждебной агентурой («одна старушка сказала»), доходили до высших инстанций вместе с донесениями из достоверных источников: информация о союзниках, например сведения о состоянии французской армии, была отрывочной, а иногда совершенно неправильной. В 1938 году не осуществлялось никакой проверки достоверности информации и сделанных из нее выводов. Не составлялось и общих обзоров по военным вопросам, таких, какие составлял объединенный разведывательный комитет пять лет спустя для комитета начальников штабов. Можно с уверенностью сказать, что без подобного контроля военный ум Англии был лишен в известной степени памяти и такого важного элемента, как логика. Умиротворение, что бы ни говорилось в защиту или против этой практики в политике, являлось прямым следствием неосведомленности, которая в свою очередь вызывалась состоянием разведки.
Идея о том, что для разведывательных органов необходим какой-то объединенный руководящий центр, родилась в комитете заместителей начальников штабов в 1935–1936 годах (впервые эта мысль была высказана в 1922 году комитетом по сокращению военных расходов, который возглавлял Черчилль). Рекомендация комитета рассматривалась комитетом имперской обороны, который предложил лишь, чтобы «взаимодействие между разведывательными органами видов вооруженных сил осуществлялось межведомственным разведывательным комитетом, состоящим из поименованных ниже лиц и проводящим свои заседания по просьбе одного из членов комитета». Членами комитета должны были стать заместитель начальника разведывательного управления ВМС, начальник первого отдела разведывательного управления генерального штаба и заместитель начальника разведки ВВС. Это предложение было принято, и 30 января 1936 года появился объединенный разведывательный комитет, являвшийся подкомитетом комитета имперской обороны.
