Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

24 октября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Победоносные войска вашего императорского величества находятся уже соединенно и почти под Прагой[134] и продолжают побеждать неприятеля, где они его найдут, как то и вновь 15-го сего месяца под Кобылкой, под непосредственным предводительством генерала графа Суворова-Рымникского, и 13-го числа под Броком, под командой генерала-майора графа Валериана Зубова, учинилось, и при котором случае много пленных сделано и одно знамя и несколько пушек взято…

Малое согласие, что наблюдают союзные, было уверительно и здесь виной, что Мокрановской, коего я в моем всеподданнейшем донесении № 40 и от 18-го сего месяца полагал быть уже в Варшаве, мог при сем случае спастись. И хотя я не имею веры достойных уведомлений о союзных войсках, где они действительно теперь находятся, и какое число неприятельских войск в обороне Праги назначено, и какие укрепления там сделаны были, и вообще о расположениях сих войск и обывателей Варшавы, но я не могу почти в том никак сомневаться, что войска прусские отступили от Закрочима и что он, Мокрановской, там Буг переходил и при Кобылке разбитый корпус только его ход закрывать выслан был. И я должен быть очень уверен, что генерал граф Суворов-Рымникский, имея теперь лучшие и подробнейшие показания от многих пленных генералов, и главнейшие от Костюшки, о состоянии Варшавы и о расположении там замкнутой кучи, кончит сей поход или упокорением, или спалением сего мятежнического гнезда, ежели они пощады не предварят [предварительно не попросят].

Вашего императорского величества верноподданный

граф Петр Румянцев-Задунайский

Резня в Праге.

Польская гравюра. Первая половина XIX в.

26 октября 1794 г., Санкт-Петербург

Граф Петр Александрович! Мы уже предварили вас о том удовольствии, с каковым приняли мы первые известия от вас, присланные об успехах, одержанных генералом графом Суворовым-Рымникским, от вас отряженным, над мятежниками польскими разбитием их 6 сентября при Крупчице, а потом 8-го того ж месяца и совершенною победою при Бресте, которой следствия при добрых распоряжениях ваших и при усердных подвигах наших генералов и всего воинства скорое и благополучное тамошних дел окончание нам обещают. По получении от вас подробных донесений о помянутых победах, одобренных за отличные их действия, удостоили мы знаков особливого нашего монаршего благоволения.

29 октября 1794 г., Ташань

…Я вижу в прочем теперь очень внятно, что ваше сиятельство все обстоятельства и происшествия, следовательно, и все то, что касается до вашего предприятия, с лучшей пользой службы соображаете, и что ваше сиятельство все то в себе самих и в соревности ваших подчиненных находите, чего вы от помощи союзных ожидали. И то уверительно не без удивления, что все старания и предложения вашего сиятельства в сем виде были вовсе тщетны и без всякого уважения на поводы, чтобы там наводили и на саму видимую пользу общественных действий; и что сие единственно и едино виной было, что Варшава могла без помехи жизненными средствами запасаться, и что все войска возмущенных способы нашли, как из Литвы, так и из Пруссии скрытым ходом к Варшаве пробраться – и теперь оную и Прагу саму, коя тоже хорошо укреплена, соединенными силами и по всему видимому наивсекрайнейше и отчаянно оборонять[135]. Я долженствовал полагать и то по рапортам самим вашего сиятельства, что прусские войск их пост при Закрочиме оставили и что Мокрановской недалеко от того Буг переходил, но теперь оказывается сие вовсе напротив, и что генерал Фаврат тамо неподвижно стоит, и что Мокрановской Буг при Броках перешел…

…Я рассматривал со многой прилежностью мне присланный план, по которому Прага, хотя бы и слабо, но двойным укреплением обведена, из которых, по мнению искусства знающих мужей, при взятии одного останавливаться не должно и удерживаться вовсе не можно; и я оканчиваю сие с тем удостоверением, что все уже учинено, что только в способах и в возможности находится и что ваше сиятельство еще один раз, и то перед вашим приближением к Праге, испытали союзных по крайней мере так далеко подвигнуть, что каждой от своей стороны хотя бы доказательствами неприятеля пугал, коему никакой надежды ко спасению и действительно не остается, разве в своем ускорении той или другой державе.

Я имею честь быть с почтением наиотличнейшим вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Граф Петр Румянцев-Задунайский

30 октября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Вчерась сказал я генералу графу Суворову-Рымникскому в моем письме, что он уверительно все то в себе самом и в соревности своих подчиненных найдет, что ему на помощи союзных отходит; и сегодня овеществилась сия мысль через от него присланного курьера совершенно. Прага победоносными войсками вашего императорского величества штурмом с малой потерей наших и без всякой чужой помощи взята.

Большое число пушек там добыто и многие тысячи от неприятеля пленными сделаны. И я спешу, всемилостивейшая государыня, сей рапорт, как по отношению к своему свойству редкий и по своему содержанию очень важный в подлиннике и с тем самим, через кого я его получил, к вашим ногам сложить[136], в твердом уповании, что Варшава теперь больше о своем спасении как о способах к своей обороне помышляет и великодушию вашего императорского величества предпочтительно перед другими державами подвергнется – и тем сия в каждом разуме вредная война к вам, всемилостивейшая государыня, единственно и едино довлеемой славе кончится.

Вашего императорского величества верноподданный

граф Петр Румянцев-Задунайский

Награды за взятие Праги: офицерский крест и солдатская медаль

9 ноября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Всемилостивейшие повеления вашего императорского величества суть буквально выполнены. Дерзкой и через свои злочиния возгордевший неприятель попран. Вашего императорского величества войска под их храбрым предводителем имели победоносной вход в Варшаву. Король и сие когда-то доброе столичное, а теперь в своих преступлениях томящееся место есть в вашей власти, и преступники молят вас, всемилостивейшая государыня, с согбенными коленами и сердцами о милости и помиловании. Целый свет увидит сие, в рассуждении многих с тем и с ним временем вообще сопряженных обстоятельств, с удивлением, и теперь, больше, нежели когда, что вы, всемилостивейшая государыня, и ваша слава, как ваше великодушие, их равных на земли не имели…

Вашего императорского величества верноподданный

граф Петр Румянцев-Задунайский

17 ноября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Я спешу рапорт генерала графа Суворова-Рымникского, что при ему обыкновенном лаконизме наивсеважнейше наших горячих обетов и вещественных предметов сей войны в себе заключает, при сем моем всеподданнейшем донесении и через подполковника Чорбу и поручика Копьева лейб-гвардии Измайловского полка, что его ко мне привезли, к вашим ногам сложить[137] и разве то только к тому приложить, что Польша, будучи под вашей властью, и свое дальнейшее назначение от вас, всемилостивейшая государыня, ожидает, и от вашего великодушия все уповает.

Вашего императорского величества верноподданный

граф Петр Румянцев-Задунайский

25 ноября 1794 г., Санкт-Петербург

Граф Петр Александрович! Донесением вашим с генерал-майором Исленьевым, присланным о покорении войсками нашими под начальством генерала графа Суворова-Рымникского польского столичного города Варшавы, мы были весьма обрадованы. И как ваши добрые распоряжения во многом способствовали сему знаменитому и важному событию, то мы сим свидетельствуем наше признание к усердию и радению вашим, предполагая по получении подробных о всем известий оное изъявить на деле, а равным образом воздать заслугам и всех тех, кои тут ревностно и мужественно подвизались, соизволяя между тем, чтобы вы дали им знать о нашем особливом к ним благоволении. Генерала графа Суворова-Рымникского при самом получении известия пожаловали мы генералом-фельдмаршалом, а присланного генерал-майора Исленьева – генералом-поручиком. Пребываем в прочем вам благосклонны