Георгий Свиридов - Охотники за алмазами
«…2 ручных буровых комплекта (станков); 1 буровой мелкий комплект (щуповой); полевая химическая лаборатория.
Будет пробурено несколько скважин общим метражом 400 метров. Возможна проходка одной скважины до 100 метров. Весь извлеченный грунт будет обрабатываться в лаборатории…»
Фарман читал и грустно улыбался. Тратились большие средства, люди стремились порадовать Отчизну, не считаясь с трудностями и лишениями. А техника? Достижением считалось пробурить хоть одну скважину глубиною всего 100 метров… А надо в десять, в двадцать раз глубже! Но тогда о глубоком бурении в Усть-Югане могли только мечтать… В Азербайджане, на Апшеронском полуострове уже бурили тысячеметровые скважины, но оборудование было слишком громоздким и тяжелым. Как его доставить в таежную глухомань? На баржах, конечно, можно бы довезти, а дальше? Как выгрузить на берег без подъемного крана? И сейчас, когда буровые станки мощнее и намного легче, проблема транспортировки остается одной из самых сложных…
А стране нужна нефть. Шла индустриализация Советской страны. В столичной газете «Индустрия» 14 октября 1939 года помещена большая статья инженера-геолога Г. Е. Рябухина «Поиски сибирской нефти», в которой сказано, что
«у геологов имеются новые данные о геологической связи между районами «второго Баку», расположенными на западном склоне Урала, и районами к востоку от Урала…
Западно-Сибирская низменность по своему геологическому строению стоит совершенно обособленно среди отечественных и мировых нефтяных районов. Лишь до некоторой степени она имеет сходство с синхроничными образованиями Техаса в-Соединенных Штатах Америки, где известны промышленные месторождения. Но строение Западно-Сибирской платформы гораздо более разнообразно. Здесь возможен целый ряд районов, нефтеносность которых будет связана с различными структурами. Геофизические исследования в прошлом году в некоторых районах показывают, что некоторые осадочные породы образуют очень спокойные пологие структуры, похожие на пологие складки районов «Второго Баку».
Поиски нефти на безграничных равнинах Восточного Урала и Западной Сибири, немногим уступающих по площади европейской части СССР, имеют сейчас огромное значение…
Главгеология Наркомтопа СССР организует сейчас под руководством геолога А. М. Шайдерова мощную комплексную геофизическую экспедицию в Западную Сибирь. Перед ней поставлена очень серьезная и ответственная задача — подготовить в 1940 году районы и точки для глубокого роторного бурения скважин на нефть. Экспедиция должна произвести исследования на громадной территории в 500 тысяч квадратных километров…
Эта экспедиция по объему работ не имеет себе равных в истории нефтяных разведок как у нас, так и за границей. Все свои основные геофизические работы она будет проводить в суровых сибирских зимних условиях. Экспедиция использует все виды транспорта, как механического — вездеходы, автомашины, катера, самолеты, так и гужевого — в ее распоряжении, кроме лошадей, будет около 1000 оленей. Десять походных радиостанций будут поддерживать двухстороннюю связь отдельных партий и отрядов друг с другом и руководством экспедиции.
Ряд учреждений — Главная геофизическая обсерватория в Ленинграде, Главное управление геодезии и картографии при СНК СССР и другие — выразили желание помочь Сибирской экспедиции. Большую помощь экспедиции в части транспорта и снабжении на месте должны оказать челябинские, омские, новосибирские партийные и советские областные и местные организации. К поискам нефти необходимо широко привлечь местное население, которое очень часто может указать признаки нефти в самых сокровенных местах гор, тайги, болот.
Размах работы экспедиции вытекает из решения XVIII съезда ВКП(б) о необходимости поисков нефти в Сибири».
Читая статьи, информации в газетах предвоенных лет, Далманов отчетливо видит, как нужна была государству нефть в Западной Сибири. Даже начавшаяся Великая Отечественная война не остановила разведочного бурения и поисков. Лишь в трудный 1942 год, когда на фронте решалась судьба Страны Советов, когда немецкие танки вырвались к Волге и в Сталинграде началась великая битва, разведочные работы в Западной Сибири были законсервированы, а Западно-Сибирский геологоразведочный трест и Западно-Сибирская экспедиция Наркомнефти были ликвидированы…
4Вывод напрашивался сам собой. В Усть-Югане, в среднем течении Оби, где в нее впадает Большой Юган, надо искать нефтяные пласты. В том, что они там затаились и ждут своего часа, Фарман уже не сомневался. Слишком очевидны были факты. Ему и самому удалось проверить и частично исследовать правый высокий берег. Он видел по характеру разреза четкие пласты глин серого цвета, на них налегает песчанистая толща, в нижней части которой просматриваются тонкие прослойки лигнита, еще молодого угля. Двигаясь вверх по течению, Фарман обратил внимание и на то, что толща серых глин постепенно обогащается органическими материалами, превращаясь в толщу совершенно черных глин, природа которых пока еще не ясна. Однако вполне можно предположить, что черные глины перейдут в типичные битуминозные глины. У себя в Азербайджане он с детства насмотрелся на открытые выходы битумов.
Бросились в глаза заметные изгибы и даже смещения пластов. Значит, и там, в глубине, слои пород смяты в складке, нарушены, А в работах некоторых весьма авторитетных ученых-геологов Фарман читал, что в Западно-Сибирской низменности, как правило, молодые третичные отложения залегают спокойно и полого, и это давало им право утверждать о безнадежности и бесперспективности поисков нефти в этих краях. А если есть изгибы и разломы, следовательно, можно ожидать и своеобразные ловушки, в которых затаилась нефть!
Дважды мировая война помешала российскому человеку проникнуть в подземные кладовые Сибири. Топтались почти у самой цели, чувствуя подошвами ног смоляную упругость нефти, скрытую толщей пород. Но теперь-то, кажется, наступило время пробурить скважины и добраться, наконец, до «черного золота»!
Фарман ходил нервно возбужденный, осознавая заново смысл своей жизни на земле. Он увидел цель, и она, словно далекий маяк, давала направление всему дальнейшему существованию, наполняла жизнь борьбой и стремлением.
После глубокого раздумья Фарман, словно делая первый шаг к далекой заветной цели, вывел на чистом листе бумаги название своей дипломной работы, название утверждающее и бескомпромиссное:
«Геологическое строение и нефтегазоносность среднего течения Оби».
Он понимал, хотя и был еще очень молод и горяч, что уже одним таким названием своего диплома вступает в серьезные противоречия с признанными авторитетами сегодняшней геологической науки. Но в жизни есть такие идеи, которые силой своей правды сами захватывают человека и командуют его головой, хочет он того или нет — все едино. Они, как любовь, от которой никуда не спрятаться и не отмахнуться.
Домой Фарман уезжал веселым, полным надежд и хищной радости, с созревающей мыслью, что он не очень надолго покидает полюбившиеся ему таежные края, что скоро вернется полноправным дипломированным инженером-геологом и разбурит землю до самого сокровенного нутра, отыщет там главные несметные сокровища «черной» тайги.
Уезжал не один. Вместе с ним ехала в теплые края к синему Каспийскому морю и голубоглазая Екатерина. Фарман, как и дед Заман, вез в Баку жену-сибирячку.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1Для участия в торжестве, посвященном открытию нефтяной реки и передаче Омскому нефтеперерабатывающему заводу первых тонн «черного золота», добытого в Усть-Югане, скорым поездом в Омск выехала делегация Обь-Иртышской области. По поручению обкома партии делегацию возглавил начальник Обь-Иртышского геологоразведочного управления Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии Юрий Юрьевич Эревьен, которого хорошо знали от Урала на восток по всей глухомани беспредельной Западно-Сибирской низменности и на север до самых берегов Ледовитого океана. Вездесущие журналисты окрестили его, главного энтузиаста и организатора разведок на гигантских просторах Обь-Иртышья, романтическим титулом: «Человек-легенда Сибири», а работяги-геологи, настырные геофизики, бродяги-топографы, неутомимые буровики, отчаянные летчики и речники, скупые снабженцы и добродушные рыбаки и многие другие люди разных и нужных на Севере профессий, так или иначе связанных с геологией, ласково и уважительно называли его «папа Юра».
Внешне Юрий Юрьевич нисколько не напоминал кабинетного руководителя, отца огромного семейства, насчитывающего не одну тысячу человек, большинство из которых он знал лично, знал в лицо и по имени, имел четкое представление об их деловых качествах и особенностях характера. Внешне Эревьен скорее всего напоминал отставного офицера, прокочевавшего всю жизнь по далеким гарнизонам, привыкшего к немудреным полевым условиям, к сложной и напряженной боевой жизни, обветренный всеми ветрами, прокаленный жгучими морозами и прожаренный солнцем до самых костей. Выше среднего роста, поджарый, смуглолицый, крутобровый, он в свои пятьдесят с хвостиком был завидно силен, вынослив и подвижен. Беспокойная жизнь геолога оставила на его лице неизгладимые следы бессонных ночей и перенапряжений, борьбы и побед, безвозвратных потерь и риска, когда на карту было поставлено все. Эти следы легли волнистыми бороздами морщин и щедрой проседью в густых волосах, как бы подчеркивая его вдумчивую и решительную натуру.
